– Дуглас, – останавливаюсь и оборачиваюсь. Всё стихает.
– Я знаю, что это ты. Меня это пугает, ты же в курсе, что я опасаюсь, когда за мной следят. Хватит уже. Хочешь поговорить, давай, поговорим, но сразу предупреждаю без твоих поцелуев или чего-то ещё. Идёт? – С надеждой вглядываюсь в кусты, но не получаю никакого ответа.
Шумно вздыхаю и тяну к себе Ари, дёргающегося в сторону. Он тоже чувствует Дугласа, значит, тот точно здесь.
– Хорошо. Не хочешь выходить, ладно. Но ты должен забрать деньги, я их не заслужил, понимаешь? Мне приятно, что ты сам вызвался держаться от меня подальше и, видимо, поэтому не выходишь, но… мне от тебя не нужны деньги и подарки тоже. У меня такое уже было, слышишь? Ты не понимаешь, почему я ушёл от тебя, а я – не в силах признаться тебе. Мне стыдно, и я боюсь, что ты станешь таким же. Я ещё помню, что сказал Кензо, и его синяки я тоже видел. Синяки, Дуглас, от твоих рук. И всё равно… – Делаю вздох и провожу ладонью по волосам.
– Я думаю о тебе, Дуглас. Постоянно думаю о том, что было бы, если бы… Но мне страшно, потому что я… я влюблён в тебя. Да, это так глупо, но я влюбился в тебя уже давно. Может быть, тогда, когда ты успокаивал меня и повёз к врачу. А, может быть, с первого взгляда. Не знаю точное время, но сейчас я пьян и говорю правду. Вероятно, в другой раз больше и не скажу. Но я хочу, чтобы ты знал об этом. Я сотню раз говорил себе, что ты для меня под запретом. Ты не из моей лиги, а всё оказалось иначе. Я не выдержу, если ты оставишь и на моём теле синяки, Дуглас. Этого я очень боюсь. Так страшно любить человека и знать, что он жесток и бессердечен. Ты же меня не полюбишь, да? Зачем я тебе? Что ты нашёл во мне? Я весь состою из проблем и страхов. А ты сильный, красивый и богатый. Ты можешь заполучить любого, но обо мне забудь. Не причиняй мне боль, появляясь передо мной и испытывая меня на прочность. Прошу тебя, прости меня за то, что я ушёл. Может быть, однажды я вернусь снова сюда, в этот город, и наши пути вновь странным образом пересекутся. Я вылечусь от всего и не буду бояться твоего напора. А пока… прости меня, и спасибо тебе за то, что ты был в моей жизни.
Замолкаю и чувствую себя абсолютным придурком. Никого нет. Ари лежит у моих ног, тяжело вздыхая и подтверждая, что я конченый дебил. Докатился.
Цокая, дёргаю Арахиса за поводок и бреду к дому Сэм. Сегодня я подтверждаю, что моя паранойя существует, и она вышла на самый ненормальный уровень. Я выдумываю себе это, потому что хочу, чтобы это произошло. Может быть, Дуглас прав, и я, действительно, провоцирую мужчин обращаться со мной, как с дерьмом?
Насыпая в миски еду для Ари, глажу собаку и прощаюсь с ней. Не знаю, когда вернусь и вернусь ли, вообще. Оставляю записку для Сэм о том, чтобы она смотрела за собакой сама, и о том, что я уезжаю из Нью-Йорка. Правда, я считаю, что сейчас это самое верное решение.
Закрываю дверь и глубоко вздыхаю, грустно улыбаясь воспоминаниям. Всё было не так уж и плохо…
В один миг чья-то рука накрывает мой рот, а другая резко и грубо сдавливает горло.
– Ну, здравствуй, любимый. Ты забыл о том, что я тебя не отпускал и не позволял влюбляться в кого-то другого?
Глава 25
Когда я был маленьким, меня никто не бил. Никогда. Я не ввязывался в драки, авторитет отца и его положение никому не позволяли даже подумать о том, чтобы врезать мне или же пригрозить убийством. Даже в самом криминальном районе я был намного защищённей, чем здесь сейчас. Я мог свободно двигаться и выходить на улицу, обходя трупы, допоздна сидеть во дворе и играть с песком или же читать какую-то книгу. Я был свободным в парадоксе реальности. И вот теперь, слыша знакомый голос из своих опасных и болезненных воспоминаний, я не в силах двинуться. Меня парализует от ужаса и страха. В подобные моменты следует кричать, драться и звать на помощь, верно? Но когда ты оказываешься на месте жертвы, то ни черта не можешь. Вообще, ничего. Ты превращаешься в тряпичную куклу, которую насильно поворачивают и хватают за подбородок, сдавливая кожу пальцами, и боль снова вспыхивает в каждом уголке разума.
– Сантьяго, мой любимый мальчик, долго же я искал момента встретиться с тобой наедине. – Взгляд светло-голубых глаз впивается в мои.
– Я рассчитывал, что ты ждёшь меня, думаешь обо мне, а ты уже нашёл другого. Это плохо, Сантьяго, очень плохо. И я зол на тебя. Получается, что мои мысли о тебе были бессмысленны, и моя любовь тебе больше не нужна? Я снова начну воспитывать тебя. Будет ещё больше запретов. Один раз ты не понял, что это такое уйти от меня. Но я тебя никогда не отпущу. Ты мой.
Один резкий толчок, и я ударяюсь спиной о дверь. А затем неожиданный и такой уже знакомый удар по лицу. Меня швыряет в сторону, и я падаю на пол, скуля от боли. Зубы скрипят от удара. Вся челюсть ноет, а во рту кровь.
Нет…
– Домой, я сказал, Сантьяго!
Меня хватают за волосы и грубо тащат по полу. Я пытаюсь брыкаться. Хватаюсь за руку своего кошмара и чувствую, как волосы выдираются из головы. Я не могу кричать. Не могу даже сказать что-то и, дёргая ногами, цепляюсь за руку.
– Только посмей издать звук, Сантьяго, получишь больше. Ты…
Я, приподнимаясь, впиваюсь зубами в ладонь, изо всех сил кусаю кожу, вгрызаясь в неё, и в ответ слышу крик. Удар ногой приходится прямо по рёбрам, и меня откидывает в сторону. В ужасе поднимаю голову, смотря на высокого, черноволосого мужчину, орущего от боли и держащегося за руку, кровоточащую от укуса. Вот мой шанс. Бежать. Я должен бежать. Мне здесь никто не поможет. Никогда не поможет.
Дуглас…
Подскакиваю на ноги и изо всех сил несусь на него, на этого ублюдка, сбивая его с ног. Мы падаем на пол, раздаётся жуткий грохот, но я не чувствую боли. Я вижу только его, а остальное уже не важно. Этого достаточно, чтобы сдохнуть от страха, но в моей голове бьётся только одно имя. Дуглас.
– Никогда, – вырывается из моего горла. Ползу и, поднявшись на ноги, срываюсь на бег. На первом этаже толкаю кого-то из бывших соседей и оборачиваюсь, слыша своё имя в его крике.
Я несусь сломя голову, перебегая дорогу в неположенном месте. Отпрыгиваю от машин, и мне плевать, если меня собьют. Я должен бежать. Мне нужно убежище прямо сейчас. Так и вижу друзей, смеющихся в баре и обсуждающих планы на будущее. Представляю, как в таком виде врываюсь в бар, как они пугаются и меня, и того, что будет дальше. Нельзя. Никаких проблем. Больше не для них.
В моей голове рой мыслей, а я бегу дальше. Мои ноги дрожат от быстрого бега. Люди оглядываются на меня, когда я, прыгая, отталкиваюсь от них. А в голове звучит его крик. Его слова. Его сила. Кого его? Точно не знаю. Я ежедневно учился вычёркивать его имя из своей памяти. Каждую минуту стирал воспоминания. Но я помню всё. Буквально всё, и картинки мешаются в памяти. Они превращаются в грязь, в которой я пытаюсь выжить.
Я вижу свою цель и бегу быстрее, в ужасе оборачиваясь. Мелькают чьи-то тени в ночи за спиной, и они уже близко. Он близко. Врываюсь в здание и несусь к лестнице. Я больше не могу оставаться в закрытом пространстве один. Запрещено. Никаких закрытых пространств. Моё сердце колотится на износ где-то в горле. Пульс зашкаливает, стуча в висках, а ноги едва передвигаются по ступенькам вверх. Я перепрыгиваю через одну, только бы успеть добраться до места, где буду защищён.
