– Нет… нет… пожалуйста, – скулю.
Ноги подкашиваются. Они меня больше не держат. Тогда тоже не держали. Они дрожали, как и весь я. Я не знаю, что делать. Мотаю головой, тру и тру порез на руке об пол, об джинсы, об себя. Я задыхаюсь. Мне плохо. Жарко и душно.
– Тьяго!
Моё лицо, горящее от повысившихся пульса и температуры тела, обхватывают прохладные ладони.
– Нет… не хочу… – Дёргаюсь. Снова и снова мотаю головой. Я вою. Тихо и страшно, нагибаясь к полу. На нём кровь. Везде капли крови, и они словно светятся, насмехаясь надо мной. Её так много. Слишком много. Много крови… я не знаю, что мне делать. Она кричит. Так кричит. Мне страшно…
– Тьяго, чёрт возьми! Смотри на меня! Ты задерживаешь дыхание! Смотри на меня!
Меня резко сажают, и картинки перед глазами дёргаются. Сквозь них я вижу знакомое лицо.
– Дуглас… они здесь… уже здесь… мне нечем дышать… я…
– У тебя паническая атака. Смотри на меня и дыши. Давай, вдох-выдох. Нет, не поднимай голову, блять! На меня смотри! Мне в глаза смотри! – Дуглас с силой обхватывает мою голову, и его лицо так близко.
– Я не могу… не могу… клянусь, я не хотел…
– К чёрту всё это. Сейчас главное ты. Давай, у тебя болевой шок и паническая атака одновременно. Дыши. Глубоко вдыхай, слышишь? Дыши, говорю! – кричит он. А у меня с губ срываются только поверхностные, быстрые, сухие вздохи. Голова шумит сильно. Меня ведёт в сторону, но Дуглас удерживает меня за плечи.
Я вижу, как двигаются его губы. Он что-то говорит мне, но я не слышу. Словно звук выключили. Всё отключили, только кровь оставили.
– Тьяго, только рискни потерять сознание, и я тебя придушу. Дыши. – Голос Дугласа резко врывается в моё сознание. Рана на руке пульсирует. Она горит огнём, и я чувствую, как течёт кровь. Кровь… пытаюсь опустить взгляд, чтобы увидеть её.
– Нет. Нет! На меня! – Дуглас с силой поднимает мою голову. Он встряхивает меня. Всё тело болит от усилий. Даже мышцы лица ноют.
– Тьяго, давай. Пожалуйста, не позволяй панической атаке продолжиться. Дыши. Вместе со мной дыши, – говорит Дуглас. Его ладонь хоть и твёрдо, но помогает мне удерживать себя в одной позе, другая скользит по моей щеке, и он потирает её пальцем. Снова и снова. Его взгляд теплеет. Он становится живым.
– Вот так. Дыши. Глубже, Тьяго. Медленнее. Молодец, Тьяго. Молодец.
Я чувствую, как моё дыхание восстанавливается. Смотрю в глаза Дугласа и вижу в них заботу. Правда, там её так много, а ещё волнение. Это очень красиво выглядит в его глазах.
– Со мной. Слышишь? Дыши со мной.
До меня доносится аромат дыхания Дугласа. Кофе пил. Буквально недавно. Его губы так близко, а я так слаб. Прикрываю от усталости глаза. Мой лоб упирается в его. Уже лучше. Намного лучше, чем несколько минут назад. Свист в ушах заканчивается.
– Прости, – шепчу, когда уже могу немного разумно мыслить.
– Нормально. Сможешь сидеть сам?
Слегка киваю.
Дуглас отрывается от меня, и я сижу. Сквозь приоткрытые веки вижу свою руку, всю залитую кровью. Кровь. Она на джинсах. Даже рубашка Дугласа в ней…
– Нет! Говори со мной, Тьяго. Говори со мной прямо сейчас. Не смотри на руку, – приказывает Дуглас, вновь возвращаясь ко мне, и дёргает мой подбородок вверх.
– На меня смотри. Говори. Как прошёл твой день? Какой хренью сегодня занимался?
Только хочу опустить голову, чтобы посмотреть, что он с ней делает, как слышу рычание. Оно пугает меня.
– Я… я… прибрался…
– Хорошо. Ещё что?
– Потом я приготовил ужин… ты не пришёл… я пошёл… кровь, Дуглас. Там кровь…
– Куда ты пошёл, Тьяго? Где ты был?
Концентрируюсь на его вопросе и хмурюсь. Я должен вспомнить…
– Бенж. Мы были в дорогом ресторане, и… мы с Ари гуляли. Он гулял с нами.
– Что он делал, Тьяго? Что ещё делал этот мудак?
– Он… говорил. Он много говорит, и мне нравится. Он хороший мужчина…
– Ты влюблён в него?
– Я… нет… нет, Бенж идеальный… не для меня. Он хорошо целуется, но я… я не готов. Я не хочу… там так много крови, Дуглас.
– Блять, да забудь ты про кровь, Тьяго! Он гей? Такой же, как ты? Почему не для тебя?! – раздражённо повышает голос Дуглас и поднимается на ноги. Всё же опускаю голову и вижу, что он замотал мне руку полотенцем. Но оно белое, и кровь проступает. Меня тошнит. Жутко мутит.
– Тьяго! Я задал вопросы! – Хватая другое полотенце, смачивает его водой из-под крана и снова подходит ко мне.
– Я… не помню. Я… у меня кружится голова, и мне стыдно. Сейчас очень стыдно.
– Почему? Надеюсь, что ты сюда этого придурка не притащил, пока меня не было? Подумай прежде, чем ответить «да», Тьяго. Советую хорошо подумать. – Дуглас резкими движениями трёт моё лицо, стирая с него кровь, и я от прохлады полотенца немного прихожу в себя.
– Я хотел приготовить на завтра… заготовки для сэндвичей на утро, а утром запечь их. Не знал, вернёшься ли ты сегодня, и ты голодный будешь завтра. Рано вставать нужно. Я хотел угодить тебе. Я…
– Ты приводил его сюда?
– Нет, нет, что ты, Дуглас. Мы… не получилось. Он гей… не увольняй его. Ему нужно это место, это я виноват. Я сказал Бенжу, что у нас ничего не получится. Дело во мне, и я… порезался. Испугался, когда ты закричал. Я не знал, что ты дома. Я… должен был проверить и спросить, хочешь ли ты есть. Я… прости меня, я такой трус, – униженно шепчу.
– Нам надо в госпиталь и немедленно. – Грубо толкнув меня в плечо, Дуглас поднимается на ноги.
– В госпиталь? Зачем? Я… всё в порядке. Это порез… у меня просто… я не переношу вида крови и даже анализы…
– Это был не вопрос, Тьяго, а приказ. За мной…
– Но, Дуглас, я уверен, что это только порез, его не надо…
– Я, блять, что, не ясно выразился? В госпиталь, я сказал!
От звериного крика Дугласа я замолкаю, и меня снова начинает трясти. Он резко хватает меня за шкирку, поднимая на ноги, и тащит за собой. Ноги ватные. Голова ещё дурная, а он ведёт меня за собой, по пути хватая ключи от машины.
– Дуглас…
– Заткнись, иначе я придушу тебя, придурок нежный. Заткнись и не нервируй меня, – рычит Дуглас и, удерживая меня одной рукой, а другой нажимает на кнопку вызова лифта.
– Не трясись, как будто я тебя жрать буду. Падалью не питаюсь, – оскорбляя, толкает меня в лифт, и я сразу же оказываюсь в его руках.
Я искренне не понимаю, чем вызвана такая постоянная ненависть ко мне. Каждый день Дуглас проявляет свои худшие стороны, и я боюсь, что будет дальше. Хотя… его уверенная рука, обнимающая меня за талию, вызывает ненормальные ощущения. Да, для меня так гораздо приятней, чем хватка зверя на теле.
