Кент резко поднимается со стула, отчего я вздрагиваю.
– Приношу свои извинения, что моя профессия не настолько хороша, как вам бы хотелось. Но она приносит деньги, причём довольно приличные. Спасибо за ужин, извиняюсь за то, что мне нужно немедленно выйти на воздух. Здесь стало слишком душно и тесно для меня, – с этими словами Кент кивает моим родителям и дедушке, а затем быстрым шагом выходит из столовой.
В полной тишине слышим, как хлопает входная дверь.
– Молодцы. Вы просто молодцы, – горько усмехаясь, поднимаюсь со стула.
– Дженна, этот властитель крыс полный придурок. Тесно ему стало. Пусть в свой Чикаго возвращается, – фыркает Ванбли.
– Нет, это ты полный придурок, раз, действительно, решил, что имеешь право унижать человека, который выбрал свой путь. Никто тебя не оскорбляет тем, что ты разжиревший торгаш, – злобно шиплю я, указывая на брата пальцем.
– Дженна…
– Что Дженна, папа? Вы ведёте себя отвратительно! Как вы смеете такое говорить? Как ты, вообще, додумался сравнивать Кента с Хэйли, Билли?!
– Хэйли нам нравился и до сих пор нравится, Дженна. А твой Кент…
– А мне плевать, поняла, Коко? Мне глубоко плевать на ваши чувства, потому что он и не должен вам нравиться! Он должен нравиться мне и только мне! Взгляните в своё отражение, сейчас оно безобразное! Мы уедем, как только забронируем билеты обратно! Нет, папа, даже не смей сейчас возмущаться тем, что я сказала. Если вы воюете против Кента, то воюете и против меня. И раз уж вам так нравится Хэйли, то усыновите этого козла!
Выкрикивая последнее слово, хватаю бокал с лимонадом и от переполняющих меня чувств, с силой швыряю на пол. Мне так обидно за Кента! Так больно за него сейчас! Плевать, что всё это фарс! Он старался, а они… никогда бы не подумала, что моя семья может быть настолько гадкой.
Глава 14
Дженна
Замечаю Кента, стоящего у одного из пустых загонов, и подхожу к нему.
– Прости, пожалуйста. Я не думала, что они позволят себе так оскорблять тебя. Вообще-то, обычно они очень добрые, но с тобой нет. Прости, Кент, – шепчу и кладу руку на его плечо.
– Всё нормально. Я не обижаюсь на них, – бросает он, облокачиваясь руками о загон. Конечно, не обижается. Так я и поверила. Его тон говорит о большем. Он сильно уязвлён и подавлен.
– Ты должен обижаться, Кент. Это правильно. Они повели себя отвратительно по отношению к тебе. Это так ужасно, и мне очень стыдно за них. За себя тоже стыдно. Я не справляюсь с давлением, и… мы уедем, ладно? Уедем прямо сейчас. – Глаза горят от скопившихся в них слёз. Моя ладонь проходит по его напряжённой спине и падает.
– Дженна…
– Мне так стыдно, Кент. Они взрослые люди, а невероятно гадко повели себя за столом. Они специально пытались уязвить тебя и уколоть. Выставили себя просто в отвратительном свете. А я? Я тоже хороша. Начала обвинять тебя в каких-то глупостях, злиться из-за того, что ты не можешь быть другим, и… прости меня, Кент. Просто прости нас за всё. Мы неплохие люди, правда. Мы… мы… я… прости. – Уже не могу сдерживать слёз. Они катятся по лицу, и я быстро стираю их, стыдясь ещё и этого. Моя эмоциональная сторона полностью вымотана, и я больше не в силах терпеть эту вину, разрывающую сердце.
Неожиданно оказываюсь прижатой к твёрдой мужской груди, и горячие, мощные ладони обнимают меня за талию. Но от этого слёзы ещё быстрее бегут по лицу. Мне невыносимо понимать, что всё так получилось. Мне безумно стыдно и приятно, что Кент обнял меня и молча позволяет выплакать то напряжение, что скопилось за последние дни. Я не плакса. Я не плакала, даже когда Хэйли обманул и кинул меня. Но вот с ним я второй раз показываю себя размазнёй.
– Дженна, со мной всё в порядке. Уверяю тебя, меня не сильно задели их слова, – тихо произносит Кент, гладя меня по голове.
– Они должны были задеть тебя. Ванбли просто гадкий засранец. Он не имел права говорить тебе о профессии…
– Дженна, посмотри на меня.
Хлюпая носом, поднимаю голову и вижу улыбку на лице Кента.
– Ты забыла, что я не ветеринар, и мне плевать, что они думают об этой профессии. Я ушёл не по этой причине, а по другой. – Кент проводит большими пальцами по моему лицу, стирая слёзы.
– По какой?
– Дело во мне. Я неожиданно понял, что Эдди намного удачнее смотрелся бы в этой компании, чем я. Он выиграл у меня что-то очень важное, но я до сих пор не понимаю, что именно. Я никогда не буду подходящим мужчиной для любой семьи, потому что больше предпочитаю одиночество. Эдди они приняли бы моментально, но не меня. Дело во мне, понимаешь, Дженна? Ни в них. Ни в тебе. А во мне. Я не идеальный партнёр и никогда им не смогу стать. Самое страшное, что мне легко их обманывать. И не потому, что мне безразличны их чувства, а по другой причине. – Кент гладит моё лицо, нежно заправляет волосы за ухо и убирает пряди, постоянно лезущие в глаза.
– Я воспринимаю это, как очередное соревнование и хочу выиграть. Но, выиграв, я проиграю, ведь всё это фальшь. Мы не должны быть настоящими. По плану мы улыбаемся вынужденно, но я ловлю себя на мысли, что делал это искренне, глядя на то, как нежно ты обнимала дедушку, и как он повёл себя со мной, показав за столом невероятную выдержку. Меня это восхищает. Всё здесь восхищает меня и даже твои неугомонные родственники. Я боюсь заиграться. – Кент отпускает меня и тяжело вздыхает, снова отворачиваясь к закату.
– Тем более моя семья бы выступила похлеще. Они консервативны и, откровенно говоря, скучны. Я никогда не видел таких семей, как твоя, Дженна. Не знакомился с родителями своих женщин, потому что и женщин-то особо и не вспомню. Они были, но очень давно. Они пытались заполучить не меня, а мой статус. А вот тебе, оказывается, действительно, не нужны мои деньги. Это странно и неприятно. Я сам себя поставил так, словно я мешок с деньгами. И меня удивляет, что в твоей семье все разные, живут под одной крышей. Ссорятся, мирятся, двигаются дальше. Ничто их не разлучило. Даже ты, живя в Чикаго, остаёшься частью их. А моя семья… звонки раз в три-четыре месяца. Сухие разговоры. Никакого интереса к моей жизни, только к делам фирмы. Но в то же время мне не подходит ритм жизни здесь твоей семьи, а моей и подавно. Слишком много мыслей. Я запутался, поэтому мне нужно было уйти, чтобы обдумать всё без эмоций, – добавляет Кент.
– Может быть, тебе нужно уехать, Кент? Думаю, после того, что случилось, никто не вякнет против этого. Вероятно, всё это для тебя слишком и заставляет искать в себе изъяны, верить в них и ненавидеть себя за какое-то отсутствие эмоций. Но… Кент, это такая ерунда. Ты не должен быть идеальным для всех. Ты должен быть идеальным для себя, и только. Ты должен принять себя вот таким, какой есть, и наплевать на тех, кто говорит, что в тебе чего-то недостаёт. По мне, ты идеальный. И для какой-то другой женщины тоже будешь идеальным. Именно из-за твоих изъянов. Если женщина полюбит их, то, значит, полюбит твоё сердце таким, какое оно есть. Со всеми плюсами и минусами. Не позволяй им менять себя, потому что это неправильно. Они временное явление в твоей жизни, и я думаю, что тебе это не нужно. Уезжай прямо сейчас, чтобы заняться своей жизнью там, где тебе комфортно. Я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня. Не хочу, – горько говорю я.
