Кент опускается на колени рядом со мной.
– Ноши-Нуто, позволь мне представить тебе мужчину, который сегодня приехал в твой дом и просит тебя о том, чтобы быть в нём гостем. Его зовут Кент Мёрфи, – произношу я именно так, как нужно. С Хэйли я забыла об этом, потому что была поглощена собственными эмоциями и тем, что он первый мой парень, которого я представляла родственникам. А с Кентом всё сделала правильно.
– Здравствуйте, Ноши-Нуто. Я могу к вам так обращаться или лучше официально мистер Ноар?
– Ноши-Нуто, – подсказываю я, а дедушка прищуривает зелёные глаза. Он пытается припугнуть Кента.
– Ноши-Нуто, для меня огромная честь встретиться с вами и узнать, что, на самом деле, я правильно с первого взгляда определил для себя место этой женщины. Птица. Неуловимая. Загадочная. Услышав то, как вы её зовёте, я был удивлён и рад. Для меня это впервые, когда я ощутил себя свободным, и прошу вас дать мне разрешение задержаться у вас на несколько дней, чтобы больше узнать не только вас, но и самого себя.
Я шокирована тем, как точно Кент подобрал слова. Не помню, чтобы подобный текст был написан в сценарии, значит, он говорит от души. И у него не было никого пять лет, так что… как? Как ему удалось так быстро всё понять? Понятия не имею и безумно восхищаюсь.
– Какие дары ты привёз нам, Кент Мёрфи?
Поджимаю губы и опускаю голову, качая ей.
Почему так жестоко с Кентом, а с Хэйли нет? За что?
– Он привёз самого себя, дедушка. Этого уже достаточно. Ведь человек – это огромная ценность для планеты. Он изначально имеет самые бесценные дары в своём сердце, – выдавливаю из себя и бросаю взгляд на дедушку.
– Хм, спасибо, Дженна, но, вообще-то, я кое-что привёз. Один человек подсказал мне, что в гости нельзя ходить с пустыми руками, особенно к людям, которые могут решить моё будущее. Если вы позволите, Ноши-Нуто, то я бы сейчас показал свои дары вашей семье, – уверенно произносит Кент.
Резко поворачиваю к нему голову. Это провал. Всё. Они его сожрут. Нельзя так делать. Для дедушки ценность представляют не вещи, а человеческие качества. Кент, чёрт возьми.
– Что ж, Кент Мёрфи, удиви нас, – взмахом руки предлагает дедушка. – Дженна, присядь.
Перебираюсь на край кресла к дедушке, а Кент встаёт на ноги и в полной тишине идёт к своей сумке.
– Прости его, – шепчу я. – Он городской и понятия не имел…
– Дженна, у меня есть слух и голос. Если я захочу извиниться, то сделаю это, – перебивает меня Кент, и раздаются довольные смешки. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Миллион раз чёрт! Это всё, его не выгонят, но изведут так, что он будет мстить всю жизнь за нанесённое оскорбление именно мне. Чёрт!
Кент открывает свою сумку и достаёт оттуда коробочки. Обычные коробочки, в которые упаковывают подарки в любом супермаркете. Эдди. Зуб даю, что это Эдди постарался. Кент бы никогда до такого не додумался. Это оскорбление для них будет.
– Предполагаю, что и в вашей семье чтят женщин так, как в моей, и всегда пропускают их вперёд. Надеюсь, никто не против?
– Только пусть посмеют заикнуться или возмутиться, Кент. – Улыбаясь, мама выходит вперёд, и Кент протягивает ей бежевую коробочку.
– Я прошу вас не открывать подарки, пока не раздам их всем, – произносит Кент. Женщины моментально расхватывают свои и крутят в руках, рассаживаясь по свободным местам. Удивительно то, что он не мог знать, сколько здесь будет женщин, но у каждой есть своя коробочка. Как? Где здесь была ложь? Я хочу ему верить, но столько нестыковок и проснувшихся откуда-то страхов.
Кент подходит ко мне и протягивает коробочку.
– Спасибо, – бормочу, не глядя на него.
Обычная коробочка. С золотистой ленточкой. Ничего необычного, что могло бы кого-то удивить. Если бы он привёз им тушу кабана, они бы больше визжали от радости. Только бы там не было украшений. Только бы…
– Итак, я хочу подарить каждой из вас самую удивительную, красивую, неповторимую и уникальную изюминку, о которой так часто мы мужчины забываем, заставляя и вас стереть её из памяти. Я прошу вас развязать ленточки, но пока не открывать коробки.
Тяжело вздохнув, тяну за ленточку, как и все остальные. Бережно складываю её и кладу на колено.
– То, что вы сейчас увидите, поистине потрясающе. Вы знаете об этом и уже неоднократно видели, но сейчас посмотрите на это с другой стороны. Я предлагаю вам познакомиться с самой необыкновенной женщиной во всём мире. Вы можете открыть коробки.
Горько прикрываю глаза. Мне так жаль, Кент. Ты старался.
– Боже мой! Кент! – взвизгивает мама, а потом и крики остальных. Хмуро поднимаю голову, наблюдая, как каждая из женщин смотрит в свою коробочку и смеётся, а мужчины цокают и закатывают глаза.
– Это так прекрасно, Кент. Так прекрасно. Никто уже давно не делал нам таких комплиментов…
– Открой, – просит дедушка. Сбрасываю крышку и заглядываю в коробочку, а там на белоснежной шёлковой ткани лежит небольшое карманное зеркало с резным ободком. И в нём я вижу своё отражение.
– Господи, – выдыхаю я и поднимаю голову на Кента. А его уже обнимают все женщины, благодаря за подарки.
– Довольно умный парень, – замечает дедушка.
– Очень. – В моей груди собирается незнакомое тепло. Оно очень похоже на то, когда я встречаюсь с дедушкой и семьёй, но оно сильнее и горячее. До меня доходят слова Кента об изюминке и о женщине. Он предложил всем нам увидеть, что каждая из нас, действительно, уникальна, и это ценность, о которой мы не должны забывать. Это безумно мило и чувственно.
– А для нас? Ты же нам зеркальца не привёз? – спрашивает с интересом Билли.
– К сожалению, у нас мужчин всё проще. Что нам нужно? Любимая женщина, огонь снаружи и огонь внутри. Это всё, на что хватило фантазии. – Кент достаёт из сумки бутылку виски, и я уверена, что он безумно дорогой. А затем ещё одну и ещё. Мужчины расхватывают бутылки и улюлюкают, отчего женщины снова затевают спор с ними о количестве алкоголя за ужином.
Начинается бедлам. Иначе это не назвать. Дети скачут по дивану, совсем маленькие плачут от шума. Женщины рассматривают свои подарки и снова обнимают Кента, благодаря за его слова. Мужчины обсуждают, когда же смогут выпить, и в этом шуме я сижу тихо и наблюдаю, как Кент смеётся, искренне улыбаясь моей семье, уже предлагающей ему закуски перед ужином и усаживающей его на дальний диван. Они о чём-то его спрашивают, пока он откусывает от небольшой булочки кусочек и жуёт. Он отвечает им, вызывая смех и очередные обнимашки. Его все гладят, прижимаются к нему, даже дети, каким-то образом оказываются на нём и забирают из рук булочку. Когда я впервые увидела его, то никогда бы не смогла поверить даже фантазиям о том, сколько всего скрыто в этом холодном, недоступном и обозлённом мужчине. И так странно видеть его таким, а самое странное, ощущать за него гордость, испытывать восхищение и завидовать той, кого он, действительно, полюбит.
