– Что значит «я и башня одно целое»?
Вопрос уже был риторическим. Бланш глядела на экран, а тот без ее участия заполнялся командами, объясняющими происходящее. На каждый запрос выходило одно и то же: «Бланш Гор = (0) Вавилон». (0) – абсолютное значение в кодировке системы. Она на самом деле стала единым целым с этой громадой. Понимание происходящего нахлынуло сплошным потоком. Плохое самочувствие внизу, непонятные цифры и символы перед глазами, внезапное распознавание кодировки Миккеля и, наконец, естественное понимание того, как лучше программировать и манипулировать данными, хотя дедушка не учил ее и половине того, что она провернула…
– Ты уже не человек, Бланш, – отдаленно донесся до нее вздох Каннингема. – То, что ты творила с системами, мы видели только по вторичным показателям в виде выходных данных. Инженеры говорят, что, вероятно, и коды, которые ты писала, просто неизвестны им. Это твой язык общения с башней. И все благодаря самодеятельности Руфуса. Уверен… он сделал это исключительно из огромной любви к тебе.
В его последней фразе прозвучало плохо скрываемое злорадство. Команды на табло продолжали бежать сами по себе. Бланш глядела на них остекленевшим взглядом.
– Мы следили по камерам за тем, что произошло на космодроме… – как проклятие лился голос Каннингема, и так хотелось его остановить, но приходилось слушать. – Тебя разорвало на части, а потом ты возникла снова. Все твои частицы сошлись обратно за час с лишним. Первая в истории стопроцентная регенерация. К сожалению, возможная, только если в твою ДНК вживят структуру синтетики… Чтобы уничтожить тебя или Вавилон, теперь нужно взрывать, вас обоих, судя по всему. И еще не факт, что вы не восстановитесь. Свойства Омикрона по восстановлению жизни (а это теперь жизнь, без всякого сомнения) нам все еще неизвестны. Ты – кульминация метажизни, нашей новой формы существования.
В виске глухо стучало. Перед глазами снова возникло решето непонятных символов. Или же ясных как божий день… Это ее собственный код. Что там произошло со старым Вавилоном? Воля божья разнесла башню на камни, а заодно размазала по земле человеческую гордость. Как иронично… Как дико забавно… Она так хотела узнать, есть ли что-то или кто-то в космосе разумнее человека. Спрашивала об этом дедушку, мучила все энциклопедии и все гадала: каким мог быть настоящий высший разум? Ответом стал Омикрон, а он дружелюбен: он любит жизнь настолько, что оживляет все – абсолютно все, сливая в единое живое и неживое. Больше нет разницы между этими понятиями. Вот что на самом деле пришло с Небес на Вавилон.
– Я понимаю, что ты не примешь это сразу, – вернул ее к реальности голос Каннингема. – Но нам нужна твоя помощь и поддержка, Бланш. Без тебя мы не сможем управлять башней и спутником. Отныне все в твоей власти, хочешь ты того или нет. Будь к нам… добросердечна. Я знаю, что Руфус всегда учил тебя этому. По сравнению с твоей силой мы теперь просто микробы.
Каннингем оставался прежним манипулятором. Упоминание Руфуса Гора, ее обезумевшего дедушки, наградившего ее самым страшным подарком за всю ее жизнь, вызвало новый прилив злости. Мгновение Бланш думала, как поступить, а потом сообщила:
– Я буду запрашивать у системы реконструкцию событий той ночи из лаборатории. Смерть дедушки имеет временной штамп, и она наступила после облучения. Значит, уже живая башня зафиксировала этот момент.
Ответом была тишина. Система же прислала ей длинный скрипт, в котором была записана правда.
– Это не является сейчас приоритетом, – наконец возразил Каннингем. – Люди внизу погибли, а выжившим нужна помощь…
Цифры, буквы, символы. Бланш плохо осознавала, бегут они на экране или просто в ее голове, – грань, где они переходили в человеческие мысли, размылась окончательно.
– Бланш… Послушай! Никто из нас не хочет вреда Вавилону и его жителям. Мы многое сделали для них. Нам нужно срочно заняться восстановлением. Обещаю, мы вернемся к твоему дедушке…
Бланш едва его слышала. Все внимание было приковано к скрипту. Память Вавилона зафиксировала борьбу дедушки с человеком из личной охраны Каннингема: Гор сопротивлялся совсем недолго – всего через пару минут он был убит выстрелом из пистолета и вплоть до последнего момента вводил в оператор Омикрона проклятые данные для своего эксперимента… «Месть – скучное дело…» – говорил один из худших учителей, встретившихся на ее пути. Но что же он не сказал, как тяжело противиться искушению?
– Мне не нравится то, что я узнала, Карл.
– Бланш, позволь объяснить, как я хочу усовершенствовать жизнь на Вавилоне…
– Мне не нравится ваш стиль.
– Твой дедушка нерационально оценивал ресурсы Вавилона. Мы давно планировали сократить внедрение искусственных органов, но на это нужно время. Экономически мы к этому еще не готовы! И ты до сих пор оправдываешь его несмотря на то, что он с тобой сделал?! – начал он повышать тон, не осознавая в полной мере, чем это чревато.
– Мне не нравится ваш тон, Карл. Мне ничего в вас не нравится!
Наверное, это была истерика. Строки побежали быстрее. Бланш замерла на месте, отправляя одну команду за другой, находя на кольцах каждого, кто приложил руку к созданию системы синтетического рабства. Может, дедушка и спятил, сотворив такое с внучкой, но вряд ли все это случилось бы без этой дикой борьбы за власть. Отсеки с элитой на кольцах по одному отрывались и отправлялись вслед за Синишей в никуда. Все они одинаковые: Ашанти, Синиша, Каннингем, «Фау» и «Имморталы»… Абсолютно все. И Бланш вместе с ними. «У тебя больше нет врагов. Ты сожрала их всех». Кто с ней говорил? Она сама? Башня?
Вавилон, уровень 30. Кафе «Маленький грех»
…Спустя шесть месяцев…
Лаки с Верукой торчали в кафе уже несколько часов, празднуя завершение тяжелой смены по переселению жителей из Секторов Ада на башню. С тех пор как шлюзы снова открыли, Вавилон возобновил принятие подземного населения. Уже санированные и обученные мигранты распределялись центрами занятости на своих уровнях. Верука стала старшим инструктором, и, похоже, проводить семинары о мирной жизни и обществе сознательности выходило у нее лучше всего. Ради этого она даже бросила университет. Проект-утопия Руфуса Гора становился реальностью. Больше не было врагов снаружи или внутри башни, люди снова стали едины… Это всем казалось невозможным, но на практике осуществилось намного проще, чем бесконечное возведение стен, которые ни от кого на самом деле не спасали.
Лаки болтался на уборке, потому что амбиций у него что тогда, что сейчас не было. Его единственной целью в жизни по-прежнему оставалось валять дурака.
– Все-таки я боюсь этих Собачников, – поежилась Верука, лопая пузыри в своем коктейле. – Еще совсем недавно они хотели нас перебить, а теперь строительством для Вавилона занимаются. Даже я не верю в такое быстрое перевоплощение!
– А они и не изменились, – зевнул Лаки. – Это все те же отморозки. Просто у них отобрали бункеры, их вожака сослали на созвездие На Хрен, и они слушаются того, кто может прибить их в любую минуту. Это здравый смысл – подчиняться сильному. Сейчас сила снова у Вавилона.
