– Какое оружие? – очень тихо и отчетливо спросил Пьеро, глядя прямо в лицо Лаки.
Глаза ни в коем случае не следовало отводить. Они все играли в эти дешевые психологические игры. Унизить, дожать, выявить на проклятое «слабо». Только поэтому Лаки не отвел взора, внутренне превратившись в сжатый комок нервов.
– Я буду говорить об этом с ним.
Фраза произвела эффект бомбы. Собачники уставились на него испытующе и мрачно. Пьеро же снисходительно улыбнулся.
– Ты уж намекни. Я его зам по всем вопросам.
– Не могу, – помотал тот кудрями. – Информация только для ушей господина. Прости, дружок.
В ответ ему опять проехались по зубам, но раз уж ступил на эту скользкую тропинку, то иди до конца.
– Я буду говорить с Синишей, – оскалил Лаки окровавленные десны. – Потому что он лично послал меня наверх в детстве. Врежешь еще раз, ничего уж точно не узнаешь.
Пьеро цыкнул с видимым раздражением и тяжело двинулся в сторону выхода. Полы его кожаного плаща с тихим шуршанием стелились следом, а звенья на свисающих с пояса цепях мерно позвякивали в такт. Лаки плюхнулся на отбитый зад и стал ждать. Уже понятно, что он своего добился.
А Пьеро пропал надолго. Другие Собачники не обращали на Лаки особого внимания, только следили, чтобы он не слишком активно шевелился. За своего его уже давно не считали. Скорее ощущалось их глубокое презрение за то, что он стал слишком «вавилонским». «А нечего пенять, сами меня туда отправили…» – обиженно думал он, испытывая ко всему только отвращение.
Он изучал обстановку и пытался продумать, что бы такого сообщить этой акуле, чтобы тот отпустил его обратно на башню. Тогда Лаки донес бы старым хренам, что ничего не узнал, и пусть его закинут обратно в карцер, если им не понравится его ответ. Похоже, там было самое безопасное место, зря он так брыкался. Лаки так задумался, что даже не заметил, как его схватили за ворот и поволокли по извилистым коридорам бункера. Тащил один из «бульдогов» – силовик с металлической челюстью. Их Лаки еще с детства помнил: они сторожили камеры с детьми.
Спрашивать о чем-либо не стоило. Так его выволокли в большой зал с клетками и фактически швырнули в угол.
– Жди, тварь, – глухо разнеслось сквозь металлические жвала.
Лаки огляделся. Входы и выходы охранялись другими «бульдогами». В клетках сидели грязные выходцы подземных уровней, похоже, пойманные бродяги с тракта, а ныне – рабы Собачников. Они выли, трясли прутья, шептались на разных наречиях, которые Лаки даже не слышал.
Ох, многое позабылось о реальности за эти годы…
– Эй, кудлатый! – шепнул кто-то совсем рядом, и он боязливо скосил глаза в сторону голоса.
За прутьями ближайшей клетки оказалась Рика, и это чуть его взбодрило.
– Здесь только так интегрируют, – обнадежил ее он, имея в виду клетку.
Ее происходящее, судя по всему, не особо пугало. На него уставился уже знакомый давящий взгляд, выдающий хорошо спрятанную властность ее натуры.
– Я слышала, что ты плел им, когда тебя утащили от нас. Ты, значит, работал все это время на Синишу?
– Ага, – отозвался он, невидяще глядя вперед. – И теперь надо ему что-то сказать. Что-то стоящее, понимаешь? Смешно, что вашим от меня то же самое надо, по сути…
Последняя фраза вылетела случайно, но Лаки уже был не в силах себя контролировать. Самому бы понять, на чьей он стороне…
Их глаза встретились, и за эту минуту молчания оба выяснили друг о друге очень многое.
– Что тебе велели сделать вавилоняне? – еле слышно спросила она.
– Узнать, что у него за оружие, – пожал он плечами. – А я тут брякнул, что верхи, типа, тоже что-то мутят. Типа, есть у них какая-то тайна, которую могут обернуть против него, но, Рика, я ума не приложу, что врать дальше! Я и так уже запутался в лапше, которую развешал…
Она прильнула к прутьям так близко, будто намеревалась просочиться наружу. На Лаки уставились жгущие глаза, в которых затлело что-то опасное.
– Скажи Синише, что я их тайна. Я внучка убитого Руфуса Гора, мое имя Бланш. У меня все грязные секреты Вавилона. Я ключ для Синиши, поэтому ты меня привел сюда. Понял?
– Еще бы нет, – нервно хихикнул Лаки. – А ты точно такая крутая? Вдруг мне потом голову оторвут за очередное заливное?
– Не оторвут, – процедила она. – Такие, как ты, еще всех переживут.
Под это оптимистичное пророчество очередной «бульдог», пришедший по его душу, вцепился ему в шкирку и поволок прочь.
Секторы Ада. Шкурня
Бункер исподволь менялся. Металл сменился влажными пещерными стенами, которые, казалось, дышали как живые, а вокруг зажурчали арыки с ржавой водой. Земля подрагивала неизвестно от чего, и Лаки точно шел вглубь дрожащей от голода пасти. Последние шлюзы раздвинулись с ржавым скрежетом, и они оказались в просторной пещере. Спиной к ним стоял огромный, кожистый трон. На стенах висели странные высушенные силуэты, и, приглядевшись, Лаки чуть не огреб очередной удар. Это были «уроды», так называли мутантов, населявших пустые туннели и поверхность. Сейчас они напоминали вязанку сухофруктов и служили декоративным целям. Находиться в таком помещении являлось явно сомнительным удовольствием, но о вкусах не спорят. С такими, как Синиша, вообще ни о чем не спорят…
«Бульдог» встал неподалеку от трона, выжидая. У подножия застыл Пьеро, склонив голову, и чему-то раболепно кивал. Речь доносилась еле слышная, тихая, к тому же на местном наречии, которое Лаки уже слегка подзабыл. Он как загипнотизированный уставился на узкую, увитую выцветшим рисунком ладонь на подлокотнике. На пальцах сидели все те же перстни: серебряный, черный и костяной. Пьеро зыркнул на Лаки недобрым взглядом, поклонился Синише и ушел, забрав с собой «бульдога».
И вот они остались в этой живодерне вдвоем, как много лет назад. Подойти ближе не хватало смелости. Внезапно рука оторвалась от подлокотника и поманила его черным когтем. Еле переставляя ноги, Лаки обогнул трон и предусмотрительно упал на колени.
На него уставились матовые темные глаза, в глубине которых угольками искрилось плотоядное любопытство. Синиша выглядел как человек – что тогда, что сейчас. У него не было искусственных запчастей, по крайней мере снаружи. Бритый наголо, татуированный почти всюду, увитый металлическими украшениями, он напоминал что-то очень древнее… Давно на Земле были племена, ведомые разукрашенными вождями. Те носили меха, украшения из костей и брали все силой…
– Лаки? – тихо спросил Синиша.
– Он самый, – придушенно выдавил он. – Вернулся, как и обещал. Всегда помню, кому служу.
Синиша коснулся его лица подошвой сапога и легонько повернул в сторону, что-то разглядывая.
– Подрос. Помню тебя совсем мальчишкой. Ты мне до пояса еле доставал.
Лаки не знал, стоит ли что-то говорить или нет. Синиша неспешно его изучал, словно засасывая беспросветным взглядом, в котором тлели скука и даже какая-то печаль.
