– Что? – невольно полюбопытствовала Верука, проглотив «цветочек».
– Как они готовятся к обороне, – почти беззвучно продолжил он. – И боятся даже своих. Неспокойно у нас в башне в последнее время, не находишь?
– Я не замечала.
– Тени разрастаются отовсюду. И даже ты отбрасываешь тень, – загадочно ответил Лаки и вдруг прильнул к прорези.
Майке вышла из кабинета, с какими-то папками и живо засеменила в сторону лестницы. Мгновение спустя ее шаги заглохли где-то внизу. Но они все сидели в чулане, скованные непонятной инерцией ожидания.
– Хочешь сказать, что я могу быть опасна? – тихо спросила Верука, уже не понижая голос до шепота.
– О, милая, на одной твоей наивности можно подорваться как на мине.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Верука – слегка испуганно, не находя, что сказать. В этот момент ей показалось, что она ничего не знает об этом мире и даже о себе. Лаки, которого слегка развеселила ее реакция, то ли из шального любопытства, то ли из врожденной порочности внезапно склонился к ней и поцеловал в приоткрытые губы. Верука оторопело уставилась на него, не зная, как реагировать, а потом чуть не выломала дверь. Вслед ей донесся смех. Она разгневанно уставилась на Лаки, при этом стряхивая с себя клочья пыли.
– Ты что сделал?! – наконец закричала девушка.
Он валялся на полу кладовки, похоже, не собираясь вылезать, и его пробивал идиотский смех. Веруку же словно облили кипятком.
– Поцеловал тебя. Эй, это было по-своему романтично, тебе же понравилось! В следующий раз попробуй шевелить губами. Взрослые так делают, все в порядке.
– Да мне никогда не было так противно! – чуть не прорычала она.
– Правда? – флегматично вздернул он косматую бровь.
– Ты вообще все… все испортил! – заявила она и пошла прочь. – Все вышло неправильно!
До Лаки вдруг дошло:
– Это первый раз? Серьезно? Ну, прости. Тогда я действительно запорол этот момент, и его уже не переснимешь!
– Пошел ты знаешь куда? – донесся до него разгневанный окрик.
Лаки не выглядел сконфуженным, только весело наблюдал, как она улепетывает от него на бешеной скорости.
– Да знаю, – ответил он, хотя его никто уже не слышал. – Я там уже бывал.
* * *
Верука бежала сломя голову, а глаза налились кровью от ярости. Она даже не заметила, как едва не сшибла уборщика и вдобавок чуть не навернулась сама на мокром полу. Каков же наглец! Уму непостижимо! В какой-то момент она поймала себя на мысли, что в ее пробежке нет абсолютно никакого смысла. Лаки за ней не бежал. Она остановилась у входа в раздевалку, тяжело дыша и уперев ладони в колени. Постепенно до нее начало доходить, что вышло как-то глупо. Не стоило, по крайней мере, выдавать, что до этого она ни с кем не целовалась.
«Но он испортил все!» – продолжал вопить внутренний голос. Очень хотелось дать этому дурню в нос. «В следующий раз так и сделаю!» – пообещала себе она и тут же невольно одернула себя. Она так уверена, что будет следующий раз? «Ну, он же должен и дальше меня добиваться!» – с непонятной убежденностью подумала Верука и окончательно признала, что на самом деле… вообще-то… ей понравилось. Просто она растерялась.
Но сказать себе прямым текстом, что ей симпатичен этот кудлатый черт, цыганщина и вообще непонятно кто, не хватало смелости. Так, пребывая в смятении, она забрела в раздевалку, чтобы умыться и забрать свою сумку. Оказалось, у шкафов стояла эта встрепанная Рика и что-то напряженно пролистывала на голографическом экране. Услышав Веруку, она резко обернулась и чуть ли не прихлопнула свои часы, из которых шла трансляция. Взгляд ее с трудом можно было назвать дружелюбным.
– Привет, – буркнула ей девушка, отпирая свой шкаф.
Рика не ответила и молча собрала свою сумку. Тем не менее Верука успела заметить, что та читала. Новости о смерти Руфуса Гора и что-то про «Имморталов». На первый взгляд эта бродяжка не походила на человека, интересующегося политикой.
– О чем говорят у вас наверху? – вдруг раздался неожиданный вопрос.
Верука недоуменно воззрилась на нее поверх дверцы своего шкафчика. Нет, это к ней все-таки обращались.
– Ну… что вы думаете про смерть Гора?
Рика сложила бледные руки в замок, впервые смотря на коллегу как на кого-то или что-то, имеющее определенную ценность.
– Э-э-э… ну, всем жаль. Он был хорошим политиком, так говорят. Пытался продвигать проекты по восстановлению ДНК, а не улучшению синтетики. Но это… идеализм.
Последовал странный смешок, но пояснять причину Рика не стала. Вместо этого она спросила:
– А что теперь? Они поставили на замену Каннингема?
– Пока да, – припомнила Верука. Фамилия нового лидера «Имморталов», по правде говоря, сама в ее голове не всплыла бы.
– И какие он делал заявления о смене политики Гора?
– Непонятно еще. Руфус… неожиданно как-то умер.
– А что слухи? – не унималась Рика. – Это своя смерть или его убили?
Вопрос был как оплеуха. Верука захлопнула дверь шкафа и неодобрительно заявила:
– Это не может быть убийством. Он же старый.
– И что, его нельзя убить из-за этого? Учитывая, какие у него крутые протезы, все ждали, что он еще лет пятьдесят протянет, – ехидно заметила Рика, и показалось, что это были ее мысли вслух.
Невольно Верука вспомнила, что возраст политика насчитывал почти сто лет. Благодаря биотехнологиям на их уровнях продлевали себе жизнь до тех пор, пока не отказывал мозг.
– Да не знаю я. Что ты пристала?
– А… про башню что говорят?
– Про башню? – Вопросы становились все чуднее. – Ничего не говорят.
– И никто не замечал что-то связанное с ее системами? Сигналами?
– К чему ты клонишь? – не выдержала Верука.
– Мне кажется, с башней проблемы. Она ведет себя по-другому. Ты разве не замечаешь?
Верука помотала головой, не понимая, что она имеет в виду. Рика тревожно вглядывалась в ее лицо, и от этого становилось не по себе. Без переходов чудачка перекинула сумку через плечо и вышла из раздевалки, не удостоив ее прощанием. Верука осталась одна в круговороте мыслей, в который нелепо сошлись первый поцелуй, искусственные органы и вопросы о причинах смерти Руфуса Гора.
Вавилон, уровень 30. Центральный вокзал
Шаттлы гремели и сводили с ума. Ши-Вэю казалось, что к этому никогда не привыкнуть. Похоже, что он просто подыхающее растение, которое наспех выдрали из плодородной земли и засунули в кадку с токсинами. Ироничная аллегория, учитывая, что он из аграрных секторов.
Сейчас он торчал на станции в ожидании своего шаттла, чтобы доехать до общежития и упасть лицом в подушку. Но все мысли были о выходке Лаки. Во рту все еще было сухо и отдавало противной горечью. Всех наркоманов он в глубине души даже не боялся, а презирал. Одного взгляда на этих «уморенных» было достаточно, чтобы разувериться в том, что это чертовски романтично, весело и заоблачно. У наркоманов просто проблемы с реальностью и ее принятием. Но шокер следовало бы прикупить. Однако больше всего ему не давало покоя предложение, сделанное Лаки. Ему поменяют органы взамен на некую службу. И чего попросят?
