– Костя… – растерянно протянул учитель. – Ты понимаешь, что сделал сейчас?
– Понимаю, – выдохнул парень, сжав кулаки.
– И это его жертва, – качнул головой отец Адриан. – Она спасительна.
– Смотри же на меня! – с вызовом обратился Константин к Самаэлю. – Теперь ты знаешь все и видишь мое сердце. Да, я люблю ее, и это то, что ты искал. Я признаюсь. Оставляю все свои силы ради нее. Я меняю будущее. Не ты.
– Его жертва перед тобой. Теперь вы должны уйти, – напомнил седой клирик. – Отзывай своих братьев.
– Будь проклят! – завыл верховный демон, с ненавистью глядя на Костю. – Ты обратник! Обратник… Так вот для чего тебе такой сложный шифр, под ним ты все это скрывал. Жертвенно любящий обратник – что может быть хуже… Ты несешь в себе Того, Кого превзойти мы не можем.
– Отзывай братьев, – строго повторил старец. – Время идет.
Королева с трудом оторвала взгляд от парня и, встав у стены с раскинутыми в стороны руками, начала что-то шептать. Вскоре в комнате один за другим появились тринадцать фигур. Мрачно кивнув главному, каждый перешагивал по ту сторону стены.
Тоши Кимура считал проходящих:
– Второй, двенадцатый, шестой, десятый, первый, четвертый, третий, седьмой, одинадцатый, девятый, пятый, двенадцатый, восьмой.
– Мы уходим, – глухо отозвался Самаэль. – Но я вернусь, моя миссия не закончена. И каждый из вас это знает. Война только началась.
В комнате постепенно стих ветер и опустилась температура. Все возвратилось на свои места, но уже перед самым переходом отец Адриан окликнул королеву:
– Стой! Ты думаешь, я не заметил? Зови еще одного.
– Все тринадцать, – развела руками она. – Сенсей считал.
– Отзови тринадцатого, – медленно повторил старый клирик, нащупывая в складках одежды на груди священнический крест.
– Уже идет, – закатила глаза королева. – Проклятый старик.
В комнате появилась темная фигура, которая приблизилась к схимонаху со словами:
– Старый знакомый… Мы не исчезаем просто так, тебе известно, как никому другому.
– Асмодей, приказываю тебе уйти! – твердо сказал ему старец.
– Ухожу, – демон покачал головой. – Но я успел посетить кое-кого, и это сюрприз.
После стена скрыла тринадцатого и начала затягиваться, словно быстро заживающая рана. Королева оглядела всех и, подойдя к границе, качнулась и рухнула на пол.
– Саша! – бросился к бездыханному телу Константин. – Саша! Только не уходи! Что с ней? – Парень оглянулся на седого клирика. – Он вышел?
– Да, – подтвердил отец Адриан. – С помощью Божией мы победили.
– А что с Александриной? – осторожно спросил Тоши Кимура. – Она не дышит? Нужно вызвать врачей.
Схимонах склонился над замершим телом и осенил его своим священническим крестом, висевшим на цепочке.
– Помилуй, Боже, – взмолился он. – Создание твое жестоко страдало, вмени ей мученичество сие в награду и возврати к нам по великой милости Твоей.
– Она умерла? – растерянно произнес Костя, поддерживая безвольно свисающую голову. – Почему она такая? Почему? Господи… Не поступай так со мной… Нет…
В следующую секунду все трое замерли, глядя на исчезающую синеву девичьего тела, которое быстро обретало признаки жизни.
– Она очнулась, – прошептал учитель.
– Слава Тебе, Боже наш! – перекрестился старец. – Слава Тебе!
***
Я никак не могла понять, что со мной происходит. Было ощущение, что меня медленно покидает очень глубокий сон, и вроде бы реальность уже проступила сквозь мое сознание, но дурман ото сна никак не хотел отпускать.
– Саша, – позвал голос Константина, – Саша, пожалуйста, очнись.
– Мне кажется, ее состояние налаживается, – заметил Тоши Кимура. – Пульс пришел в норму.
Я открыла глаза и увидела три застывших в ожидании лица, знакомые, ставшие уже родными. Как радостно было встретить их первыми после кромешной тьмы, которая окружала меня последнее время.
– Что со мной? – растерялась я.
– Уже все хорошо, – улыбнулся отец Адриан, приглаживая свои растрепанные волосы.
– Ты вернулась… – тихо произнес Константин, сжимая мою ладонь. – Вернулась…
Учитель с облегчением вздохнул и покачал головой:
– Ну и повозились мы с тобой. Ты ничего не помнишь?
Помолчав, я пожала плечами:
– Помню. Сейчас все совершенно отчетливо, но вот последние минуты что-то… Почему я на полу?
– Так, давай начнем с другого, – предложил мужчина. – Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?
– Нет. Просто странное ощущение во всем теле.
– Тогда поднимаемся и идем в более удобное место.
Я заметила, что Константин за все время не проронил больше ни слова, просто смотрел на меня с особой нежностью и радостью, как никогда не смотрел, будто очень долго ждал встречи – и вот она произошла.
Отец Адриан в это время принес воду и протянул мне, а учитель принялся расспрашивать обо всем.
– Александрина, ты такая сильная, я, взрослый мужик, был поражен твоей стойкостью. Ты все помнишь, что было?
– Знаете, сначала воспоминания были как в тумане, сейчас все четко и ясно. Мне самой странно, что такие события поглотили меня и вернули в неизменном виде.
– Значит, рассказывать нет смысла. Ты сама все знаешь. Удивительно… Ты смотрела изнутри, с другого ракурса на все это, на нас. И помнишь все разговоры между той и нашей стороной?
– Помню, – я кивнула и посмотрела на Костю. – Спасибо тебе.
– За что? – словно очнулся он.
– За жертву, что спасла меня. И всех нас. Я видела тебя в тот момент, когда ты… Когда ты обменял свои силы на спасение мира. И если мы с Марком останемся в живых, будем благодарить тебя до последнего вздоха.
– О чем ты? – вздрогнул Костя, снова взяв меня за руку. – Вы живы, все будет хорошо.
– После всего ужаса, что перенес мой сын, моей мечтой будет его благополучное рождение и дальнейшая жизнь.
– Так, думаю, самым разумным сейчас будет обратиться к врачам, – заметил Тоши Кимура. – Уже рассвет, сегодня приедет Алексис, не хочется, чтобы хозяин дома лишний раз расстраивался.
– Я отвезу тебя в больницу, – сказал Константин. – Так будет лучше.
Врачи обследовали меня и не нашли ничего плохого в состоянии, которое я испытывала. Предложение лечь на сохранение было мной отвергнуто с обещанием быть осторожной в последние дни перед родами. На этой счастливой ноте мы вернулись домой.
Тоши Кимура к тому времени оплатил приходящих уборщиков, чтобы вычистить последние следы происшествия, и, возвратив отца Адриана в монастырь, уехал в клуб.
