– Аида, перестань, все мы живые люди, и у всех нас своя боль…
Мы попросили счет и попрощались. В этот же вечер я зашла на сайт Дениса почитать его стихи. Почти каждое стихотворение читала со слезами на глазах… Незаметно прошло два часа, а я не могла оторваться от экрана, все читала и читала. А потом полночи не могла заснуть и думала об Аиде, ее отце, Роберте, Денисе… Все для меня было таким незавершенным, и я просто решила отдать это ветру, чтобы все само разрешилось. Иногда это работает.
Ветер работал полгода, и однажды раздался звонок от Аиды. Она предложила увидеться. Аида встретила меня широчайшей улыбкой в том самом красном платье.
– Айгуль, жизнь невероятная штука. После того как мы с тобой попрощались, буквально через пару недель мой папа уснул и не проснулся. Это было для всех нас страшным шоком. И он оставил мне письмо, которое написал еще три года назад и поручил моей маме передать его мне в случае его смерти. В письме было написано, что он очень сожалеет, что был недостаточно хорошим отцом, что не осмеливался проявлять ту любовь, которую он испытывал ко мне. Что всякий раз, когда он меня ругал, унижал и критиковал, он себя ненавидел, но думал, что поступает во благо моей личности, чтобы я могла всегда за себя постоять и опиралась только на свои знания и личные качества, выработанные дисциплиной. Что с возрастом ему становилось все больнее от невысказанной любви, и что, когда я родилась, он был так счастлив, что поклялся себе, что ежедневно, несмотря ни на что, будет откладывать символическую сумму на мою мечту. И когда его не станет, я должна буду потратить эти деньги на дом в Испании. А еще он написал, чтобы на этот раз я не врала и не сочиняла, как это делала всю жизнь, а действительно честно выполнила его просьбу и купила дом. Айгуль, он все знал, он принимал и любил меня такой, какая я есть.
Аида расплакалась, вместе с ней заплакала и я.
– Айгуль, только сейчас я понимаю, как сильно папа любил меня. Как бы мне хотелось хоть на минуточку его обнять, поцеловать и сказать то, что никогда ему не говорила: «Папа, я так тебя люблю».
Нам потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Аида продолжила. Вчера я приехала из Испании, я купила там дом на берегу моря. И я хочу, чтобы следующий шопинг мы осуществили именно там.
И она улыбнулась…
Улыбка 9
Имя: Адель.
Возраст: 35 лет.
Данные: рост 160 см, вес 55 кг, 95-70-98, брюнетка, волосы собраны в низкий хвост.
Деятельность: основатель и руководитель агентства недвижимости.
Статус: замужем, двое детей.
Техническое задание: «Мне необходим летний функциональный гардероб на ближайшие полгода жизни в Таиланде».
Однажды мне объяснили, кто такая «роковая женщина». Это вовсе не безумная красотка, убивающая наповал своим раздевающим взглядом, усиленным сексуальной внешностью. Это та, после встречи с которой, человек уже не может быть прежним, потому что переходит на новую ступень, он становится многогранней, и его жизнь, соответственно, тоже. Эти женщины оставляют в жизни каждого, будь то мужчины или женщины, ощутимый след.
Адель была из их числа. На первый взгляд, абсолютно ровный типаж, спокойные жесты, обыкновенная внешность, но когда она начинала говорить, то происходила магия. И невозможно было устоять перед этим густым голосом, выразительными словами и обволакивающей энергетикой.
– Адель, можно вопрос? – спросила я, когда шопинг уже был завершен, и мы сидели довольные и немного уставшие в прохладном кафе.
– Конечно, – согласилась она.
– Как ты понимаешь выражение «любить себя»?
– Айгуль, я начала понимать это только два года назад.
– Да ладно! В тебе же каждый феромон говорит о том, как ты влюблена в себя.
– Роман с собой начался совсем недавно, а до этого вкусного чувства была сплошная фантазийная жизнь, которая меня чуть не довела до палаты номер шесть.
Адель внимательно посмотрела на меня и спросила:
– Слушай, ты ведь много лет работаешь стилистом, практически каждый день в твоей жизни новый человек со своим жизненным багажом. Наверное, у тебя колоссальная насмотренность на людей? Уверена, ты их считываешь до того, как они заговорили с тобой, да?
– Да, к стилисту редко обращаются лишь за одеждой. Но чтобы человека одеть так, будто он в этом родился и все на нем выглядит естественно и гармонично, важно уметь прожить человека, если ты понимаешь, о чем я. Прожить всеми своими клетками, насколько это возможно.
– У тебя удивительная способность слушать и чувствовать момент. Это вроде называют еще эмоциональным интеллектом. После наших встреч у меня всегда уровень серотонина зашкаливает, общение с тобой будто исцеляет, а купленные вещи начинают обретать новые смыслы. Я тебе всегда бесконечно благодарна.
– А я тебе.
Мы обнялись.
– Знаешь, Айгуль, а ведь раньше бы я не смогла так искренне и спокойно озвучить человеку свои чувства. Жила в каком-то вечном стыде и чувстве вины. Боялась проявлять свои желания, эмоции. У меня было устойчивое чувство, что я недостойна любви, внимания и восхищения в свой адрес. А корни этих убеждений уходили, естественно, в мое детство. Мне было пять лет, когда я впервые подумала, что меня не любят. Это был летний день, я играла во дворе с девочками и увидела вдалеке возвращающегося папу. Я была так счастлива, что устремилась со всех ног к нему, предвкушая, как запрыгну к нему на руки и дойду до подъезда в его объятиях или еще лучше – сидя на его плечах. Но что-то пошло не так! Вместо теплой встречи папа жестко оттолкнул меня от себя, что-то фыркнул и пошел к дому. Это только потом, задним числом, я узнала, что у него болел зуб, что у него на тот момент жизни было много проблем. Но, увы, как говорится, поздно пить боржоми, когда почки отвалились. В тот злополучный день пятилетняя Адель прожила самое страшное чувство: отверженность. На первый взгляд, казалось бы, бывают травмы и потяжелее. Но представь, что двум бизнесменам до выгодной сделки не хватает миллиона долларов, и двум алкоголикам на бутылку не хватает ста рублей. Так вот, что бизнесмены, что алкоголики в данном случае одинаково несчастны. С детскими травмами такая же ситуация – люди в итоге травмированы с любым масштабом детского переживания боли, страха или обиды. И никакую свою травму обесценивать нельзя. С того момента контакт с отцом был навсегда утерян, я закрылась от него и уже не бежала к нему никогда. И, как ты знаешь, любое убеждение нуждается в подтверждении. Всю свою последующую жизнь я бессознательно притягивала ситуации и людей, которые щедро дарили то, что я от них так ждала: они меня отвергали.
– Адель, ты так спокойно об этом говоришь…
– Айгуль, я могу говорить об этом спокойно, потому что я это осознала и приняла. А потом подружилась, приручила и перепрошила.
