– Вот, верно говорят, что жизнь за границей накладывает на людей отпечаток, особенно на женщин, – оживленно защебетала Майя Васильевна. – Вы выглядите совсем не так, как наши.
– Как же это «не так»? – Светлана засмеялась.
– Ну все другое, не могу даже объяснить. Все в деталях… Ваша стрижка, макияж, то, как вы носите одежду… Выражение лица тоже другое. – Майя Васильевна с интересом естествоиспытателя вглядывалась в женщину, которая везла ее домой.
– Да, про макияж – это вы верно заметили. У меня его нет. – Светлана почти подмигнула вдове, и та с готовностью заулыбалась в ответ. – Я как-то не привыкла, никогда не любила это занятие. Но на праздники, конечно, могу сделать все как положено.
– Ой, Светочка, да, в Европе совсем все иначе. Мы же в свое время много ездили с Игорем Павловичем, много смотрели, знакомились с людьми. Замечательное было время! А сейчас я одна… Очень тяжело стало, знаете ли. – Майя Васильевна вздохнула и внимательно оглядела салон машины. – А вы замужем, Светочка?
– Была, довольно долго. Теперь уже нет. – Света смотрела на дорогу, и по ее голосу было невозможно понять, довольна ли она своим одиночеством или наоборот.
– Ох, как жаль. Простите, наверно, я затронула больное место. – Майя Васильевна очень хотела скрыть вспыхнувший в ней интерес к драматургии чужой жизни, но он все же прорвался в интонации.
– Нет, ну что вы, все в порядке, – успокоила ее Светлана, по-прежнему глядя на дорогу. – Мы очень спокойно разошлись с мужем, у обоих все благополучно, мы сохранили нормальные отношения и строим теперь каждый свою жизнь. Мы даже не разводились формально, я просто переехала домой, и все.
– А как же документы, собственность? – Вдове были интересны все без исключения детали. Но Света умела обозначать границы.
– Никаких проблем нет, мы обо всем договорились. А гражданство у меня двойное, жить я могу где угодно. Майя Васильевна, приехали. – Она повернулась к пассажирке и улыбнулась ей приветливо, но без лишней нежности. – Давайте я вам помогу с ремнем.
Светлана нажала кнопку пристегивающего устройства и предупредительно придержала пряжку рванувшего вверх ремня безопасности. Майя Васильевна светски улыбнулась и приготовилась выйти из машины, но как будто не решалась.
Она что, ждет, что я ей открою дверь? Светлана не верила тому, что видела. Она уже почти собралась выйти и помочь своей чрезмерно изысканной пассажирке, когда в правое переднее окошко костяшками пальцев стукнул Вадим. Надя припарковалась прямо за Светланой, и заботливый сын вышел поухаживать за мамой – он, в отличие от однокашницы, досконально знал, чего ждет вдова лауреата Госпремии в этой ситуации.
– Очень рада была вас повидать, Майя Васильевна. Вы выглядите просто чудесно! Надеюсь, что скоро еще встретимся. – Света тепло улыбалась старой даме.
– Спасибо, Светочка, это так взаимно! Заходите как-нибудь на чай. – Майя Васильевна обворожительно улыбнулась и протянула сыну маленькую руку в короткой черной перчатке. Когда церемониал извлечения дамы из транспортного средства был окончен и мать с сыном вошли в подъезд, Светлана подошла к Надиной машине и взмахнула рукой, чтобы та опустила стекло.
– Адрес помнишь?
– А как же. – Надя улыбалась, и это было здорово.
– Ну давай тогда, я поеду впереди, ты за мной держись, но если вдруг потеряемся, то созваниваемся у указателя на Кратово, да?
– Отлично!
Глава 17
Зарницкие жили в Кратове еще с тех времен, когда поселок назывался Прозоровское – то есть с незапамятных, предвоенных, а точнее, даже послереволюционных. Их старый дом с огромным садом был воплощением идеального образа русской дачи. Двускатное высокое крыльцо, остекленные галереи на обоих этажах и повсеместные легкие деревянные кружева – дом будто парил над землей, живой, глазастый, приветливый. В доме Зарницких царил совершенно несоветский уклад. Глава семьи – седовласый профессор, академик – вставал на рассвете, в одиночестве гулял и потом целый день работал в кабинете, воссоединяясь с семьей только вечером, во время ужина. Мать Светы была гораздо моложе мужа и работала певицей в музыкальном театре с длиннющим названием в центре Москвы. Она жила в Кратове наездами: то появлялась веселая, шумная, с горой подарков для всех и «всего на одну ночь, мои дорогие», то приезжала на несколько дней, задумчивая и обессиленная – и тогда влезала в привезенный мужем из Китая шелковый халат с журавлями и хризантемами и подолгу предавалась меланхолии в саду или за круглым столом на веранде. Дети были предоставлены сами себе, а точнее, няне. Или экономке, или как еще можно назвать женщину, которая вела дом, всех кормила, обо всех заботилась? Ее звали Лидочка. Лидия Ильинична. Она была связана еще с отцом профессора какой-то загадочной, военных времен, историей и была в этом доме константой, не прислугой и не членом семьи – просто ее основанием. Лидочка уверенно управляла домом и давала всем его обитателям заниматься своими делами: профессору – работать над книгами и лекциями, Любови Николаевне – грустить или веселиться, по настроению, а детям – бегать на пруд, прятаться в заросшем, кидающемся яблоками ароматном саду, секретничать, мечтать над книжками, развлекаться на знаменитой кратовской Детской железной дороге – словом, наслаждаться прекрасной дачной свободой, которая у нынешних детей обычно ограничена периметром забора. Дом Зарницких располагался на улице Свердлова, прямо напротив школы. Света и Володя, ее старший брат, там и учились, пока была жива Лидочка. После ее кончины растерянное семейство решило, что пора уже отдавать отпрысков в нормальную школу и переехало в Москву. Кратовский дом окончательно перешел в статус летней дачи. Но это было потом. А в начале Надя, впервые приехавшая на дачу в незнакомое Кратово и отправленная бабушкой «погулять, но чтобы смотри у меня!», растерянно сидела на песке у большого огороженного деревьями пруда, когда с ней вдруг подлетела смуглая, коротко остриженная крепкая девочка и, глядя слегка исподлобья, требовательно сказала:
– Привет! Ты новенькая? Бегаешь хорошо?
Немного обомлев от такого захода, Надя неуверенно ответила:
– Нормально бегаю…
– Мне тут нужно брата проучить, но он старше, и, когда погонится, бежать надо будет быстро. Поможешь?
– А что делать-то надо?
– Надо позвать на помощь, вроде ты тонешь, а когда он побежит, я у него штаны утащу.
– Зачем?
– Затем! Он сегодня на меня наябедничал, что я Мопассана читаю, Лидочка отняла книжку и заперла.
Надя не знала, кто такой Мопассан, но смуглянке явно была нужна помощь, а Наде был нужен друг.
– Хорошо. Меня Надя зовут.
– А меня Света.
Володька на розыгрыш попался и, придя потом домой без штанов и увидев девчонок, вместе лопающих клубнику из большой белой миски с синими узорами, действительно погнался – правда, только за Светкой. Когда ссора между братом и сестрой утихла, оказалось, что Семеновы сняли дачу совсем рядом, на Котовского, и подружкам вообще не обязательно расставаться.
