Виктор ждал у подъезда с красной розой на нереально высоком стебле. Увидев этот банальный цветок, Ира едва не передумала. Знак внимания, призванный настроить на романтику, отчего-то вызвал отторжение. Если бы растения умели говорить, то роза бы сказала: «Оцени, женщина, как мы подготовились: минимальными усилиями. Еще будет ужин. За это хотим страстную ночь».
Виктор галантно, как и положено, открыл дверцу и усадил Иру на пассажирское кресло. Она усмехнулась: все шло предсказуемо до пошлости. Если бы она не преследовала очевидную цель, то вряд ли бы позволила ухажеру играть по этому сценарию.
Они катались по городу, наблюдая, как смеркается, и город включает огни. Поначалу разговор не клеился: Ира отвыкла от общения, а Виктор не знал свою спутницу.
Он помнил, что у нее много детей, – когда лечили Василиску, на капельницы ее приносили то Ира, то старшие дети. Собственно, это было и неважно. Давно разведенный, он соскучился по женской ласке, а Ира вчера намекнула, что не возражает встретиться. Так почему бы и нет? Все, как полагается, он сделал – розу купил, дома шампанское в холодильник положил, маму предупредил, что приедет не один.
Виктор, настроенный на предварительное ухаживание, почувствовал дерзость в Ире. И передумал продолжать пустую езду. Чего тянуть кота за хвост? Извините, кот. Как ветврач, Виктор знал, что это чревато повреждением позвоночного столба у животного. Пока женщина готова, надо брать, как говорится, а то у них семь пятниц на неделе.
Он свернул под мост и заглушил машину.
– Ира? – вопросительно взглянул он на женщину.
Ира раскраснелась. Она прекрасно поняла, зачем они остановились в полумраке, ведь к этому и стремилась. Нечего включать задний ход.
«Валера бы не колебался точно! Ну же, давай!» – издевательски прошептал внутренний противный голос.
И Ира решилась. Она томно изогнулась, позволяя пиджаку сползти с плеч совсем, а заодно и одной из бретелек. Она не носила эту майку именно по причине сползания бретелек, но вот сейчас этот недостаток пришелся к месту и играл на руку. Точнее, на руках. Обнаженных и покрывшихся мурашками.
– Да… – то ли спросила, то ли подтвердила она, стыдливо опуская глаза.
А большего Виктору и не понадобилось.
Он наклонился над Ирой, опуская ее сиденье и, требовательно впиваясь в губы, принялся мять грудь. Ира помедлила, прислушиваясь к ощущениям того, как мужчина мучает ее рот и грудь.
Ничего. Хотя бы без омерзения, и то ладно. Непривычно, не муж. Не хочется. Но надо! Надо выключить мужа из головы и своей жизни. Сделать этот шаг и начать жить без него. Она сможет, она должна. И даже докажет, что способна получать удовольствие без него и не с ним. Себе – прежде всего.
Виктор осмелел от отсутствия сопротивления и перешел к более развязным ласкам, запустив руки под юбку, когда их прервал звонок Иркиного телефона.
– Не отвечай! – простонал Виктор.
– Я… Я не могу! Дети! – Ира столкнула мужчину с себя и приняла вызов.
– Мам! Мама! Лизка орет! – истошно захлебнулась трубка Аниным криком. – Я ничего не могу поделать с ней!
– Подожди, подожди, – испугалась Ира. – Кто орет, как орет? Успокойся и объясни, что там у вас случилось!
– Она уже спала, ну, Лиза! А потом как давай орать! Что мне делать? Я на кухню вышла, чтобы тебе позвонить, а то она громко орет! Приезжай скорее, мне надо к ней!
Ира отключилась и засуетилась, поправляя одежду.
– Пожалуйста, вези меня домой. Быстрее! – резко скомандовала она несостоявшемуся любовнику.
Виктор молча завел машину. Не задался вечер – печаль. Вот и связывайся после этого с этими матерями. Зря только на розу потратился.
У подъезда дома Ира выскочила едва ли не на ходу.
– Цветок забери! – напомнил было ей Виктор, но Ира только досадливо махнула рукой, бросилась к подъезду и трясущимися руками набрала код.
– Ладно, авось завтра еще пригодится, надеюсь, не завянет, – цинично успокоил себя мужчина, нажимая на газ.
Ира, на ходу скинув пиджак и туфли, бросилась в спальню к дочкам. Лизка сидела на кровати в объятиях старшей сестры и выла. Не плакала, не кричала, а именно выла. Безудержно, как маленький раненый зверь. Ира схватила дочку, прижала крепко-крепко, пытаясь разделить эту истерику. Они закачались, ища утешения друг в друге, и Ира завыла на пару с девочкой, оплакивая конец своего брака и предательство.
Наконец, вой сменился рыданиями, затем всхлипываниями. Ира погладила дочку по голове, вытерла зареванное личико. Они уже могли разговаривать:
– Зайка, что случилось?
– Мам! Я проснулась и вспомнила, что тебя нет дома. И подумала, что и папы нет. И испугалась, что вы поссорились и мы никому не нужны, и папочке не нужны, мам! Мне так страшно, мам!
Ира вздрогнула. Господи, что же они натворили с Валерой?! Бедные их дети! Ира была уверена, что никто ничего не заметил, но она не приняла в расчет необъяснимую детскую чувствительность и сильную привязанность Лизы к папе. Иногда ей казалось, что отец и дочь живут на одной волне и связаны невидимой ниточкой.
– Лиза, девочка моя, с чего ты взяла? Откуда у тебя такие мысли? У нас с папой все хорошо, – Ира качала дочку и нашептывала в ухо то, во что сама не верила.
– Аня дала мне почитать Еву, ну, блогера, там пост был, ну, рассказ. Про девочку, от которой папа ушел. Вот я и подумала – а вдруг и наш папа уйдет?
– Ну мало ли чего пишут! Ты всем верить будешь? Или мне поверишь, своей маме? И папы от детей не уходят! Разве ты этого не знаешь?
«Надо контролировать, что читают девочки», – подумала Ира. И ей придется поговорить с Валерой о том, как им жить дальше. Ради детей.
Личный блог ЯЕва. «Маруся и Мыша»
Личный блог ЯЕва
#пишу_вкусно #читаю_с_аппетитом
881 публикаций, 343011 подписчиков, 309 подписок
«…А вот папу девочка не помнила. Мама раньше говорила, что он уехал в долгую командировку в горы, в научную экспедицию. Когда Маруся подросла, то догадалась, что не бывает таких длинных командировок, да и связь есть везде. Почему папа не звонит им? Она прекратила задавать вопросы про папу, и мама больше не упоминала о нем.
Но часто по вечерам, когда девочка уже лежала в своей кроватке в обнимку с серым вязаным Мышем – подарком отца, смотрела на звезды и небо и представляла, что отец где-то там, далеко, тоже не спит и думает о своей дочке и тоже видит желтый месяц…
Вот только Мыш был на самом деле связан матерью, а не куплен папой. И месяц знал это и помнил, как уставшая после смены женщина набирала ночью петли, мастеря для дочурки игрушку.
Маруся вздохнула, зевнула и выронила Мыша, засыпая, как вдруг раздался нежный перезвон и месяц заволновался там, в небе, закачался, а потом начал расти и приближаться, пока не влез в комнату. Он завис на подоконнике наподобие большой золотой лодки, а в ней сидел ее Мыш, только живой, и управлял с помощью своего шарфика, накинутого на рожок месяца.
