– О, нет, нет, ты не беспокойся! Хоть я и сказал, что ты баба, но тут, к твоему счастью или сожалению, никто тебе не доставит удовольствия, что испытывают женщины, о, нет, – рассмеялся «белый пиджак», – но тебе все-таки придется заплатить за то, что ты потратил мое драгоценное время в надежде узнать что-то о нашем старом друге, – с этими словами он схватился за нижнюю часть пленника и стал методично резать плоть, подобно тому, как в соседних зданиях спокойно разделывали животных к вечернему торжеству. В следующую минуту стены подпольной тюрьмы огласил крик, который, казалось, звучал абсолютно по-животному и, казалось, был слышен в любой точке мира, хотя на практике совершенно терялся всего через несколько десятков метров за пределами комплекса задний, и уж, тем более, не был слышен за оградой каменного забора, где до проходящих мимо людей долетали лишь звуки проезжающих в паре метров от них машин.
16.
– Не знаю даже, плакать или смеяться от такого, – ошарашенно выдохнул Кайл в тот момент, как любимая заключила его в своих объятиях.
– Ты не рад моей командировке?
– Мне почему-то думается, что если бы я сказал о том, что твой отъезд меня осчастливит, то ты могла бы немного обидеться, – улыбнулся мужчина.
– Ну еще бы, – поцеловала в губы своего жениха Виктория, – тем не менее, ты ведь понимаешь, какой это шанс для меня как для журналиста? Побывать на подобном мероприятии и взять интервью у столь важных персон! Да многие бы ради такого всё отдали!
– Пожалуй, что так, – чуть отстранившись, проговорил молодой человек – но всё же… я слегка опечален, что не могу поехать с тобой.
– Я тоже, хотя и понимаю, что твоим пациентам ты нужнее, чем всем тем напыщенным идиотам на благотворительном вечере во время Игр.
– Да, это верно, но может все-таки я попрошу небольшой отпуск, в конце концов …
– Кайл, – прервала его Виктория.
– Что? – улыбнулся тот в ответ.
– Я ведь прекрасно понимаю, что для тебя значит работа, и что ты никогда бы не променял даже дня операций на подобную поездку.
– Тут я даже спорить не буду, – пожал плечами Кайл.
– Я честно не обиделась на тебя, тем более, я смогу одна сконцентрироваться на материале, чтобы на выходе вышли не мои путевые заметки о путешествии парочки через полмира, а подробный отчет, со всеми нужными деталями отчет о проведенном мероприятии, как того и требует моя дорогая редакция.
– Когда это она успела стать дорогой? – улыбнулся Кайл.
– Когда мой оклад поднялся, дорогой, и мы смогли переехать на эту квартиру, – улыбнулась Виктория.
– Правда? Но, а как же тогда журналистские принципы и свобода в выборе авторского материла и подачи, с одной стороны, и редакция, которая пусть и выписывает кругленькие чеки, но зато, по сути, зачастую идет в разрез с твоими собственными убеждениями?
– Перетерплю уж как-нибудь, – улыбнулась Виктория, – ведь в конце концов – кто платит, тот и заказывает музыку, я уже давно приняла эти правила игры, – улыбнулась девушка в ответ.
17.
– Ты действительно так считаешь? – осведомился, не потому что ему было абсолютно всё равно, но скорее для вежливого поддержания непринужденной беседы Маркус, ведя машину по просыпающемуся городу, что резко контрастировал с его другом, который уже, казалось, задремал рядом с пассажирским сиденьем.
– Мм?.. – чуть не «клюнув» носом о панель, тряхнул головой Грегори, обратив свое внимание на водителя.
– Всё понятно, – рассмеялся Марк, – что ж, меня вполне устроит и такой ответ.
Грегори смог кое-как приоткрыть свои глаза и принять более собранное положение на сиденье. Он был отнюдь не дома, как это ему казалось всего секунду назад, когда он еще не успел окончательно проснуться, а в машине Маркуса, который, казалось, еще совсем недавно был тем, кто больше уж точно не появится на жизненном пути писателя, однако на деле оказавшимся совершенно незаменимой и, что куда более важно, и парадоксально – возникшей практически из неоткуда персоной, в угоду обстоятельствам, которые, впрочем, еще не до конца были ясны, как и общий итог всего происходящего за эти насыщенные сутки.
– Все же я рад, что оказался сейчас рядом с тобой, – потянувшись на сиденье и откинувшись на мягкую подушку под голову, отозвался Грегори совершенно невпопад монологу, что произнес его собеседник, который уверенно вел машину по залитым утренним солнцем улицам мегаполиса.
– Не сомневаюсь, – совершенно не обидевшись, что его речь осталась без внимания, рассмеялся Маркус, – тем более, я уверен, что там, куда мы направляемся, тебе будут рады не меньше.
– Да. И куда же это?
– Ко мне домой, конечно же.
– Ты ведь говорил, что нам нужно кое-куда заскочить по делам, и мне казалось, что ты имел ввиду какое-то более-менее людное место, а затем уже мы бы просто посидели у тебя…
– Так все-таки, выходит, что ты хочешь уединиться? Дружище, конечно рад тебя повидать, но пока что не настолько, уж прости, – вновь рассмеялся добродушный Маркус.
– Я просто… Если говорить начистоту, не хотел бы сейчас оказаться в какой-то шумной компании, особенно с которой пришлось бы выстраивать контакты.
– Шумной? О, поверь мне, это вчера они были шумные, а сейчас, возможно, уже даже самые стойкие гости отбыли, пока я тут катаюсь за своей любимой пиццей.
– То есть, ты хочешь сказать, что это твой желудок и стал причиной нашей встречи? И давно ты не пользуешься службой доставки?
– Не, не, я тут пас, – подняв обе руки с руля машины, которая и так ехала на автомате, решил отвертеться от этой беседы Марк, – хотя я просто не хотел ждать дрон, зная тебя, я просто не готов к дискуссии с тобой по поводу случайности или предопределенности этой встречи и всего остального в этом роде. Лучше проиграй все это в своей голове и потом вывали свои мысли в том или ином виде на своих дорогих и любимых читателей, ладно?
– А ты разве не один из них? – устало оторвавшись от окна, в пользу своего собеседника спросил Грегори, решив не столько взять на заметку что-нибудь из речей своего друга, как образца своей аудитории, но скорее для проформы. Ведь его на самом деле не сильно заботило, читал ли его Марк или кто-либо еще, главное ведь было, как это ни цинично, но в то же время совершенно оправдано для творца, который хочет жить своим делом, – оплачивать счета, и в данном смысле безликая довольная масса была ему куда милее, чем вполне определенные критики, что так любили как следует отрецензировать его произведения, в то же самое время не оставляя ни единого кредита на погашение задолженностей писателя или, по крайней мере, покупку билета в один конец в страны Конгресса, как о том мечтал периодически Грегори.
– Я давненько, если честно, не открывал книжек, Грэг, без обид, просто нет времени.
– Но ты же сам сказал, что ждешь моей новой публикации, – хитро улыбнулся Грегори.
