И вот он тут, на дороге, ведущей к той девушке, которая положит эту жизнь за любовь. Чье желание любить перевешивает желание жить. «Почему я не могу отказаться от нее»– думал мистер Форбс и в этот момент развернул лошадь и уехал прочь, увозя с собой многочисленные вопросы и оставляя объект своего желания позади. Так Дениэл вновь исчез из жизни Мии.
Наступили Рождественские праздники. Дом Таунсенд наполнился шумом. На время вернулась Агнесс, и никто в доме не знал покоя. Полностью отдавшаяся влечениям своей натуры, она громко пела, на радость матери, подолгу находилась за работой у холста, обещая Мие нечто особенное в подарок к Рождеству. Мери Таунсенд составляла список гостей на праздничный обед и пыталась сообразить, что подавать на стол: говядину или гуся. Для хозяйки дома этот выбор был крайне важным, так как от главного блюда зависели закуски. Не сумев определиться, она написала повару два варианта меню.
Мия была увлечена временем, проводимым с Агнесс. Вместе с ней она ощущала непринужденность, в некоторых моментах детскость и непосредственность, чем искренне желала обладать сама, без помощи младшей сестры. В Агнесс уже можно было рассмотреть все зародившиеся признаки настоящей леди. Она была капризна, но в меру, в меру своих желаний. Порицание со стороны принимала за похвалу. При этом всем она была не по годам рассудительна. Лесть, притворство, чрезмерное удовольствие от общения с неинтересными ей людьми в ней не найдешь. Подобно тому ребенку, что и раньше, Агнесс говорила все, что созревало в голове. Это исходило с такой искренностью и учтивостью, что даже не приятные и колкие слова из ее уст не казались оскорбительны. Это была добрая девочка, чрезмерно обожающая свою сестру. Во всем, Агнесс старалась брать с Мии пример. Ее завораживала грусть, которая жила в сестре, ей казалось это чем-то неразгаданным, таинственным и притягательным. Для нее Мия была идеалом, идеалом старшей сестры и идеалом девушки в современном обществе.
Каждая из сестер видела прекрасное друг в друге. Последствия безграничной любви всех домочадцев к Агнесс, сформировали в ней чувство огромной значимости своей жизни. Агнесс точно знала, как хочет обернуть судьбу, она ею управляла посредством выказанных желаний, зная, что во всем сыщет поддержку и одобрение родных. Видя это, Мия искренне радовалась, несмотря на то, что сестра старается быть похожа на нее, она не утонет в обреченной любви, что скорее ее будут любить больше, нежели будет любить она. "Плохого в этом мало, когда девушка утопает во внимании супруга, не растрачивая себя полностью на чувства к нему. Необходимо сохранить себя, свою целостность, свою гордость, от природы данную. Принимать любовь, не выслуживаясь при этом, не отдавая себя без остатка, принимать за факт своего существования, в этом и есть великое счастье без доли горя. Интересно, миссис Форбс наверняка именно такая» – закончила свои размышления Мия, рассматривая заснеженные горные вершины из окна своей комнаты и одиночество вновь вернулось и поселилось рядом с ней.
– Мия, где ты прячешься? – звучал голос Агнесс еще в коридоре, она вбежала в комнату и обняла сестру за плечи, прижавшись к ее щеке. – У меня для тебя письмо, только что доставили. Мама предположила, что это от твоих лондонских поклонников. Оно действительно из Лондона и от неизвестного мистера Форбса.
Удивление на лице Мии невозможно было не заметить, она поспешно выхватила из рук сестры письмо и удостоверилась, точно ли сестра произнесла имя отправителя. Да, оно было именно от Дениэла Форбс.
– Агнесс, милая, ты не будешь против, если я останусь наедине с посланием от лондонского кавалера? – спросила Мия, с задоринкой в глазах, пытаясь развеять уже сформированное представление сестры о важности письма.
– Конечно, но только долго не упивайся потоком похвалы от этих, источающих любезность кавалеров. Ты обещала мне прогулку по твоим любимым местам, я намеренна увидеть все, где ты бываешь в моем отсутствии – весело ответила Агнесс, поцеловала сестру и выбежала из комнаты.
Первое письмо от него, что бы это значило. Наверняка, это конец, иначе бы он не решился писать мне, как и не решался ранее. «Он решил и последнее отнять, что касается его, надежду мою». Мие как можно дольше не хотелось узнавать содержание послания от Дениэла Форбс, но руки, с привычной памятью распаковки писем сами открыли послание и глаза бегло скользили по строкам. Она не вчитывалась в слова, она смотрела на изящный почерк, старательно выведенные буквы, представляла Дениэла, как он пишет, выражение его глаз, скулы, губы и до конца прочувствовала свое обреченное положение. Решительно настроившись, она принялась за чтение:
«Дорогая Моя. Пишу Вам от чистого и искреннего побуждения. Я не в силах более тяготить Вашу жизнь своим присутствием в ней. Джентельмену моего положения, моего возраста, не пристало награждать такой ношей, в виде любви ко мне, настолько еще юную мисс. Та смелая девушка, с глазами полными жизни и любви к ней, которую я впервые повстречал в Лондоне, должна и впредь оставаться таковой. Я не смогу дать Вам то, что Вы заслуживаете. Я не способен на чувства, я ввел вас в заблуждение. Я способен губить тех, кто любит меня и кого осмелюсь принять я в свое сердце. Дабы развеять Ваши сомнения в моей неверности супруге, я решился на это откровение. После свадьбы мы большую часть отведенного свободного времени проводили с миссис Форбс неразлучно. Жизнь наша была похожа больше на вымысел. Находясь на службе в королевском военно-морском флоте в должности адмирала у меня были частные плавания. Тоска по жене, которой я еще не успел насытиться, одолевала каждый раз, когда я находился на морских просторах. Она, такая живая и еще совсем юная, оставалась на длительное время одна и ждала. Каждое расставание было немыслимым испытанием для нас обоих. И вот, когда я собирался в плавание до Лиссабона, она настояла на путешествии со мной, уверяла, что это будет увлекательное время, и так как свадебное путешествие у нас не состоялось, наверстаем все упущенное. Не в силах отказать ей и отказать себе в удовольствии насладиться нахождением миссис Форбс рядом, мы отправились вместе. Но до берегов Лиссабона она не доплыла. У одного из моряков нашли неизлечимую болезнь, внезапно вспыхнувшую, затем полегло половина экипажа. Судно закрыли на карантин. С ужасом я наблюдал как гаснет она. Она лежала, с полным отсутствием сил, отказывалась от еды и все время была в сопровождении сильной горячки. Мы ожидали ребенка, были полны надежд на семейное счастье. Невыносимо было видеть, как жизнь уходила из нее. Она горела, подшучивая, что горит от любви ко мне. Умирая, единственное, на что хватило у нее силы, это сказать: «Такой любви как у нас, еще не видела Земля». Вместе с ней и из меня ушла жизнь. По моей вине, от невозможности расстаться на короткий срок, мы вынуждено расстались на вечно. Мои драгоценная Мия, эгоистично будет с моей стороны принимать влечение к вам за чистое чувство, которое, я знаю точно, не смогу более испытать. Рядом с умирающей женой умирало все хорошее во мне. Остался лишь призрак прежнего Дениэла Форбс, но каким-то чудесным образом вы сумели этому призраку подарить дыхание. Встретив вас, спустя столько лет после трагедии, я впервые не могу дать отчет своим действиям. Я словно встретил ее, ту живую, свободную и способную к истинной любви миссис Форбс. Я не стану изводить вас более, я возвращаюсь на флот. Прощайте, и я хочу быть уверен, что вы обретете счастье.»
