От этих слов на лице мистера Форбс образовалась улыбка умиления, и он осматривал ее как в первый раз, такая чистая, еще ребенок, что она знает о любви, и любовь ли это – возникали вопросы в его голове. «И почему я не могу забыть тебя, зачем я тогда ответил на поцелуй, зачем связал нас тем поцелуем, почему не нашел в себе силы оттолкнуть тебя» -вопросы мучительным образом повторялись один за другим, не находя себе разумного объяснения.
– Каждый раз, когда предстает перед глазами Ваш образ, в сердце вонзается тысяча кинжалов, они разрезают его, однако оно несравнимо ни с чем в своем упорстве, оно заживает, чтобы я вновь смог вас увидеть – с горечью отвечал Дениэл.
Мие стало еще спокойней, все страдания были не в одиночестве, там, далеко, был он, тоскующий по ней. Но миг не мог оставаться вечностью и состояние мира нарушил решительный голос мистера Форбс:
– Мия, я не могу дать вам всех подробностей обстоятельств, и так же не могу дать надежд. Долг джентельмена сообщить, что мы не можем связать наши жизни воедино. Я жаждал в последний раз увидеть вас перед неизбежной разлукой.
И отодвинув ее от себя, мистер Форбс встал, крепко поцеловал ее в лоб, затем в глаза, мокрые от слез, и направился вдоль берега к лошади. Мгновение долгожданного счастья обернулось горем. От неизбежного Мия онемела, тело стало ватным и тяжелым, силы покинули, и она упала на песок. Не было слез, чтобы оплакать злую шутку судьбы. Широко открытыми глазами, в которые вселилась пустота, она смотрела на отдаляющийся силуэт лошади и всадника, чье имя побоялась произнести вслух, чтобы и оно не исчезло из ее жизни. Так она долго пролежала на берегу, холодные воды моря с вновь прибывшей волной омывали почти безжизненное тело. Ничто ее не волновало более.
Вечерело, Мия нашла в себе силы подняться, одеться и вернуться домой. «Я ни за что его не прощу, что оставил меня одну там, на берегу» – с характерной страптивостью решила она и с новой силой, которая родилась с гневом на мистера Форбс, возненавидела его в душе.
Утро следующего дня было оживленным. «Сегодня приезжает Агнесс, все должно быть готово» – громко давала распоряжения миссис Таунсенд. Все в доме суетились. Мери была занята приготовлением угощений, по случаю каникул маленькой мисс были приглашены несколько соседних семей и Келли с Коннором. Мия занималась подготовкой комнаты Агнесс. Мистер Таунсенд отбыл на ферму, избегая шума и снующих в волнении большого количества людей. Агнесс всегда умела вселить в дом веселье, будь то ее присутствие или весть о ней самой.
В полдень к дому подкатила коляска. И вот она, на год повзрослевшая мисс, лет восьми, с осанкой настоящей леди, сдержанно приветствовала родню. Но изысканной сдержанности на долго не хватило, как только она увидела Мию, вернулась прежняя Агнесс, с задорной улыбкой на лице, большими карими глазами и густыми волосами с каштановым отливом, на свету больше походившие на рыжие. Подпрыгивая, она подбежала к сестре и с восторгом почти кричала:
– Мия, как я по тебе скучала! Мне столько нужно тебе рассказать. Миссис Адерли мне очень напоминала тебя, только она – тощая и высокая, но такая же добрая как ты! – и обнявшись, обе отправились в дом.
Вечером веселье в доме Таунсенд усилилось. Тут были мистер и миссис Гордон, без конца рассказывавшие об увлекательном путешествии Минни, о котором она поведала в письмах, и это был первый раз, когда Молли Гордон почти невозможно было переманить на другую тему беседы. Также почтила своим присутствием миссис Форбс, вырядившись не к месту в весьма броский наряд. Такеры прибыли последними, скоро они ожидали рождение ребенка и выход в Свет Келли уже давался с трудом. За столом все поддержали поднятую тему Молли Гордон о значении любви в жизни молодых людей.
– Любовь – это прихоть, которая напрочь сжигает здравый смысл, ничего не вижу в этом хорошего- заявила Мия, не стесняясь своих суждений.
– Позвольте с вами не согласиться, мисс! – настоятельным голосом приняла на себя оборону Григ Форбс. – любовь, это чувство, стоящее над здравым смыслом, оно вне условностей.
И каждый присутствующий за столом был приятно удивлен, что сердце миссис Форбс еще не очерствело окончательно, в нем хоть и крохотная, но была надежда на добрые начала.
– Вот мой племянник считает – продолжила свою ответную речь Григ Форбс – любовь может заставить отречься от себя, преклониться перед другим человеком, повести по таким путям, где самые отважные боятся ходить.
– По всей видимости, ваш племянник совершенно ничего не знает о любви – со всей злостью к Дениэлу Форбс ответила Мия и равнодушная улыбка образовалась на лице.
– Это вы напрасно так судите о мистере Форбс, к слову, он вчера нанес мне неожиданный визит, но составить компанию в сегодняшнем вечере отказался, сославшись на деловые вопросы, занимающие весь досуг, что и вырвали его из Лондона на несколько дней в наш край, так мы бы с интересом понаблюдали за вашей, милочка, с ним дискуссией на интересующий нас вопрос. Однако в каком образе его любовь открылась к его жене, так еще никто в жизни не мог показать свойства этого чувства. Весь Лондон очарован, каждая замужняя дама с завистью мечтала, чтобы на нее такими глазами смотрел благоверный.
Ответ Грир Форбс поразил сердце Мии мгновенно, как гром с устрашающим эхом каждое слово отчетливо повторялось в ее голове, пронзительная боль окутала всю внутренность, учащенно забилось сердце, словно каждый удар был последним.
Сухие губы вдовы поджались, и с гримасой победителя она обратила свой кокетливый взор на Кристофера Таунсенд:
– А вы что скажете об этом прекрасном чувстве, дорогой пастор?
– Любовь, это поистине высший дар, способность любить приближает нас к своему Творцу, не каждому дано испытать в полной мере это чувство, а если однажды оно и настигло нас, то уже ни с чем не спутаем более – как заключительная речь прозвучали слова мистера Таунсенд.
Все остались довольны и ужином, и беседой. Келли весь вечер молчала, лишь изредка одаривала Мию покорной улыбкой, скрывающей в себе что-то, что никто не в силах разгадать. Коннор больше не смотрел на нее с восхищением, его взгляд, с вежливостью светского джентельмена, иногда удостаивал вниманием свою жену. В остальном он поддерживал разговор представителей мужской половины гостей о резких холодах, которые чувствовались уже в начале осени и подготовке ферм к зиме. Мия приняла решение притупить в себе чувства, мысленно повторяла все ничтожные качества, которыми может обладать молодой человек и относила их к Дениелу Форбс. «Это все было игрой, злой игрой, будь я чуточку благоразумнее, не подалась бы» – корила она себя, вспоминая наличие супружеских отношений у ее избранника.
Глава 10
Осень этого года выдалась холодной. Мистер Таунсенд взял всю работу на ферме на себя. Так как Мия была уже взрослая и даже представлена свету, ей больше нужно было заниматься женской работой, и по настоянию миссис Таунсенд, она была занята всеми домашними делами. Строгие требования Мери были во всем, от наклона вышивания крестом до неукоснительного повиновения в любых поручениях. Каждый день проходил как под надзором смотрителя. Миссис Таунсенд была недовольна всем.
