– Она и правда здесь. – Он потер рукой подбородок; в его голосе звучало облегчение. – И готова к плаванию. Хорошо.
– А ты что, сомневался? – спросила Бетти, обескураженная. Слишком многим они рискнули, чтобы добраться до этой лодки.
По лицу у Колтона пробежала тень. Вместо ответа он пошел рыться в ящиках и вскоре кинул Чарли какой-то сверток.
– На, держи.
Чарли развернула бумагу – внутри лежало что-то сушеное. Она принюхалась, как щенок, откусила кусочек и неуверенно пожевала. Потом кивнула и сунула все оставшееся себе в карман.
Бетти взглянула на вход в пещеру. Далеко ли от них сейчас тюремщики? И где Джаррод?
– Ну хватит, мы не на пикник пришли, – сказала она. – Мы привели тебя к лодке. Так что давай, выкладывай: как нам снять проклятие?
Колтон замер спиной к ним. Он медленно выпрямился, развернулся и прерывисто вздохнул.
И Бетти, услышав этот вздох, все поняла.
– Простите, – тихо сказал он. – Я… я вам солгал. Я не знаю, как его снять.
Бетти почувствовала, что теряет равновесие, и ухватилась за каменный уступ. Невдалеке волны бились о берег, и казалось, что это их надежды разбиваются о скалы. Своды пещеры сомкнулись над ней, прижимая ее к земле. Все, на что она уповала, пошло прахом. Мечты рассыпались вдребезги – во второй раз за считаные дни. Она подвергла опасности жизнь сестер, она помогла двум преступникам сбежать из тюрьмы – и все ради чего? Ее просто использовали, и теперь она сама стала преступницей.
– Ты что, вообще ничего не знаешь? – спросила она. Она почувствовала себя легкой и пустой – казалось, хватило бы самой ничтожной волны, чтобы сбить ее с ног. Да, она сомневалась в Колтоне – но очень, очень хотела ему верить. Они зашли в тупик, и теперь надо было начинать все сначала, искать новый путь. Бетти не знала, хватит ли у нее сил и сможет ли она усмирить ярость, клокочущую внутри. Она отпустила уступ, сжала кулаки и, пошатнувшись, шагнула к Колтону. Неудивительно, что бабушка так и не решилась устроить ему побег. Ее наверняка подмывало так поступить, и все-таки он не смог заговорить ей зубы. Бабушка была мудрее ее, намного мудрее.
– Простите, – повторил он и поднял руки, словно пытаясь этим жестом их успокоить. Это разъярило Бетти еще сильнее.
– Даже не смей просить прощения! – закричала она. – Ты представляешь, что мы для тебя сделали? Чем мы рисковали? – Злость и разочарование душили ее. – И ради чего? Мы по-прежнему заперты на Вороньем Камне! Мы помогли тебе – и, оказывается, всё зря!
Рядом с ней встала мертвенно-бледная Флисс.
– Так все это ложь? – спросила она ледяным, совершенно ей не свойственным голосом. За злостью в нем слышались боль и досада. – Как тебе не стыдно! Ни чести у тебя, ни совести!
Колтон опустил голову, беззвучно шевеля губами.
– Что ты сказал? – требовательно спросила Бетти.
– Я сказал, что всё было не зря. – Он наконец осмелился взглянуть ей в глаза. – Я знаю, чем вы рисковали, вытаскивая меня, и очень хотел бы вас отблагодарить. Честное слово.
– Честное? – фыркнула Бетти. – Да что ты знаешь о честности? Ты лживый, подлый…
– Лживый подлец! – вставила Чарли.
– Вы там были и все видели! – закричал Колтон. Он смотрел на них диким, отчаянным взглядом. – Вы думаете, что застрять на Вороньем Камне – это тяжело? А представьте, каково это – день за днем сидеть в крошечной вонючей камере! Ловить блох, питаться объедками! Попробуйте – и узнаете, что такое несвобода! – Он горько покачал головой. – Два года жизни я потерял в этой… в этой сточной канаве. А знаете, что хуже всего? Я вообще не должен был там оказаться.
– И ты теперь ждешь, что мы поверим в твою невиновность? – ошеломленно спросила Флисс. – Ты же соврал про все остальное!
– Если я один раз солгал, это не значит, что я всегда лгу. – Колтон шагнул к Флисс. – А ты что, ни разу в жизни не врала? – Он дернулся, будто пытаясь стряхнуть с себя отчаяние. – Я поступил неправильно, и мне правда жаль, что я не могу вам помочь, что бы вы обо мне ни думали…
– Ничего хорошего, не сомневайся, – перебила Бетти, ощущая, как знакомое чувство предательства вонзает в нее когти. Как она могла ему доверять?
– …но я солгал, потому что не мог иначе. Я увидел шанс и уцепился за него. Думаю, любая из вас поступила бы точно так же. – Он слабо, устало улыбнулся. – Ты говоришь, у меня нет ни чести, ни совести. Но я дал себе слово убраться как можно дальше из этого места и никогда больше не приближаться к Вороньему Камню, и это слово я сдержу. Мы все делаем то, что должны, принцесса. В этом мире чести места нет – уж по крайней мере, когда доходит до спасения собственной шкуры.
– Для тебя, может, так оно и есть, – тихо сказала Флисс. – Но я в это не верю. Не хочу верить.
Глаза Колтона сверкали в темноте.
– Может быть, однажды ты начнешь думать иначе.
– А может, иначе начнешь думать ты, – ответила Флисс.
В пещеру проник ветер; он холодил лодыжки и пронырливым хорьком забирался в рукава,
– Знаете, я не рассказал еще кое-что про башню, – добавил Колтон. Он выглядел глубоко несчастным. – Единственное, что мне известно…
– Не рассказал – и не надо, – оборвала его Бетти. – Флисс права: с чего бы нам верить хоть одному твоему слову?
– Ладно. Я просто… нет, ладно, вы правы. – Он устало вздохнул. – Надеюсь, вы снимете проклятие. И, как бы то ни было, желаю вам удачи.
– Если бы даже у нас была в запасе удача, – процедила Флисс, – мы бы тебе ее не пожелали. – Она сердито потерла нос. В глазах у нее блестели слезы.
Бетти разжала зубы.
– Ну и что теперь? Поплывешь навстречу новой жизни? – с горечью в голосе спросила она. Ей не верилось, что это конец – конец всем мечтам и надеждам, всем воздушным замкам, которые она так быстро успела построить. Этот лжец спасся благодаря Бетти, Чарли и Флисс. Почему ему достанется свобода, а им нет? В ту секунду она чувствовала к нему такую ненависть, что готова была послать анонимную записку надзирателям по возвращении домой.
– Не думал, что вам будет до этого дело, – сказал он.
– Нам все равно, – Бетти смерила его злобным взглядом. – Просто интересно, в какой момент тебя перехватят тюремщики. Если, конечно, тебе удастся проплыть мимо скал.
Она с удовольствием увидела, как Колтон нахмурился еще сильнее.
– Скалы?
– А ты разве про них не знал?
Она смотрела, как Колтон начинает торопливо нагружать лодку мешковиной и провизией. Его движения были резкими, отрывистыми.
– Я все же рискну, – пробормотал он, обращаясь скорее к себе самому, чем к ним. Лицо его было напряженным, на шее дергался мускул. – Этой ночью… вообще все пошло не по плану.
– Да как ты смеешь жаловаться? – взвилась Бетти. – Благодаря нам все как раз пошло по плану – по твоему плану!
