Когда мальчишки наконец исчезли из виду, Сорша повернулась к Прю. Ее светлые глаза так и сияли. «Рыбьи глаза»… Жестокие слова эхом звенели в голове у Сорши.
– А что, если они расскажут? – спросила Прю, когда они вышли на дорогу и пошли в противоположную сторону.
– Ну и пусть, – сказала Сорша. Она покосилась на сестру, опасаясь, что напугала ее, но на узком личике Прю не читалось ничего, кроме восторга.
– Но люди будут говорить…
– Они всегда что-то говорят. Может быть, в следующий раз нас просто оставят в покое.
В бесцветных глазах Прю мелькнула тень.
– Жаль, что я не умею, как ты.
– Может, оно и к лучшему. – Сорша вздохнула. Теперь, немного успокоившись, она начала жалеть о своем опрометчивом поступке. – От этого одни беды.
«Сыграем в прятки?..»
– Беды… – повторила Прю. – Но ты никогда не использовала магию для…
– Тише! – шикнула Сорша, в страхе озираясь. – Никогда не произноси это слово! Мало ли кто может подслушивать…
– Но ты никогда не делала с ее помощью ничего плохого, – настаивала Прю.
Сорша нахмурилась.
– Конечно, не делала. Я вообще ее почти не использовала, но если бы я могла – я бы хотела помогать людям, а не вредить им.
– Даже если бы они тебя ужасно разозлили? – выдохнула Прю, заглядывая ей в лицо широко распахнутыми глазами, в которых плескался восторг.
– Ну разве что, – призналась Сорша – не только Прю, но и себе самой. Она снизила голос до едва различимого шепота. – Я об этом не думала. Меня никому еще не удавалось так разозлить.
Прю посмотрела на нее снизу вверх и снова взяла ее за руку.
Она улыбалась.
Глава 12
Дорожная сумка
– Веселые бесята плясали под луной
И ягоды топтали на поле в час ночной!
Настойчивый напев Флисс выдернул Бетти, зачарованную историей Фингерти, в реальность. Она хотела бы и дальше сидеть и слушать, что рассказывает этот старик с дубленым лицом, но пение становилось все громче и настойчивее, а это значило только одно: бабушка где-то рядом.
– Сороки их собрали и в гнездышко несут,
Но выронили прямо в кипящий мамин суп!
Бетти резко встала; Фингерти как раз осушил стакан.
– Простите, – сказала она, – пора идти работать.
– Но я же только начал! – возмутился Фингерти.
– Я знаю.
Бетти не в силах была скрыть огорчения. Понятно было, что Фингерти едва-едва коснулся мрачных страниц из истории Вороньей башни. До сих пор оставалось неясным, имеет ли Сорша какое-то отношение к семье Уиддершинс, но, раз уж башня связана с проклятием, это было вполне возможно. Более того, Бетти казалось, что еще чуть-чуть – и она узнает что-то очень важное; конечно, не исключено, что ей просто хотелось так думать. Так или иначе, историю надо было дослушать до конца. Но когда?
Глаза у Фингерти, который был уже изрядно навеселе, разъезжались в разные стороны: было похоже, что одним глазом он глядит на Бетти, а другим – на Флисс. Он заткнул пальцем ухо и скривился.
– Что, Банни теперь вот так вот развлекает гостей?
– В уборной двери хлопали три ночи и три дня,
А галки хохотали над ухом у меня!
– Э-э-э… – Бетти заметила за стойкой бабушку – как раз когда песня Флисс подошла к оглушительному финалу. Последовало молчание, затем несколько неловких хлопков – и трактир снова наполнился привычным гулом разговоров. Бетти сделала вид, что вытирает стол, и взяла с него пустой стакан.
– Спасибо, – вполголоса сказала она Фингерти. – Могу я как-нибудь еще раз с вами поговорить?
Фингерти покосился на нее, явно раздосадованный тем, что его прервали на полуслове.
– Хочешь развязать мне язык – сперва развяжи свой кошелек.
Бетти взглянула на бабушку, которая выговаривала красной как рак Флисс, что та поет будто кошка, которой наступили на хвост.
– Да, конечно. С меня еще пиво за счет заведения.
Она отнесла пустой стакан на стойку. Мысли об истории, рассказанной Фингерти, копошились у нее в голове, словно муравьи. Она ужасно хотела пересказать Флисс все, что узнала о девушке из башни, но бабушка была слишком близко: прищурившись и уперев руки в бока, она стояла прямо за спиной у Флисс.
– А где Чарли?
– Наверное, все еще во дворе, – сказала Бетти. – Раскладывает бутылки, как ты и велела.
– Что-то она не торопится, – с подозрением в голосе сказала бабушка. – Надеюсь, она не хоронит там каких-нибудь очередных мертвых зверушек. У нас во дворе такими темпами будет больше могил, чем на острове Утраты!
Она резко развернулась и пошла к черному ходу.
– Это ты здорово придумала с пением, – язвительно заметила Флисс, вся пылая от унижения. – В следующий раз просто разобью стакан, чтобы ты услышала!
– Пение тоже было слышно, не волнуйся, – сказала Бетти, почти не обращая внимания на ее гнев. Она смотрела на Фингерти, жалея, что не может заглянуть ему прямо в шишковатую голову. Дослушать историю Сорши времени уже не было. Его едва-едва хватало на то, чтобы решить, стоит ли помогать Колтону с побегом – с учетом того, что его в любой момент могли перевести в другую тюрьму. А Колтон им нужен, если у Фингерти нет ответов на их вопросы. Хотя, возможно, Фингерти и тут мог бы пригодиться…
Бабушка, которая ушла на поиски Чарли, пока не вернулась, и Бетти решила рискнуть.
– Чего тебе? – спросил Фингерти, сердито зыркнув на нее.
– Еще кое-что, – быстро проговорила Бетти. – Я слышала, что вас… ммм… наказали за то, что вы помогали совершать побеги с острова Невозврата.
– Да ладно, неужели?
Она продолжила, не обращая внимания на его издевательский тон:
– Я хотела узнать… как вам это удавалось.
– Удавалось мне это так себе, учитывая, что меня сцапали. – Он осклабился. – Всех рано или поздно ловят.
– Да, но до этого? Я слышала, что вы очень многим помогли, прежде чем вас поймали…
Фингерти вдруг схватил ее за запястье.
– Послушай-ка меня, малышка, – прошипел он. – Не знаю, во что ты ввязалась, да мне и плевать, но вот тебе мой совет: держись подальше от островов Скорби. Они тебя до добра не доведут.
Бетти вывернулась из его хватки.
– Если не можете рассказать, как вы это делали, расскажите, на чем попались.
