Он склонился над Ритой и аккуратно потянул вверх одеяло. Видеть ее и дальше, едва прикрытую бельем, становилось невыносимо. Он боялся, что не сможет сдержаться, и не хотел оставлять здесь ее одну. Гордей как-то вдруг понял, что даже спящая она должна быть рядом с ним, даже если сама она не хочет видеть его рядом. Если надо будет, он найдет в себе силы не прикасаться к ней, хоть и заранее догадывался, чего это будет ему стоить.
В тот момент, когда Гордей уже собирался откатится на свою половину кровати, Рита распахнула глаза и отчетливо произнесла:
– Нет!
Она не видела его, зато у него мороз пошел по коже, когда разглядел в ее глазах все нарастающий страх, который вот-вот сменит ужас.
– Нет, нет, нет!.. – забилась девушка в его руках, срываясь на крик. – Нет!.. – трясла она головой из стороны в сторону, и волосы ее хлестали Гордея по лицу.
Не получалось ее успокоить и разбудить тоже. Она металась все сильнее. Из глаз ее катились слезы, а с губ срывалось мычание в попытке что-то сказать.
Гордей схватил ее и посадил на себя, прижимая голову к груди так сильно, чтоб она не могла даже пошевелить ею. Какое-то время Рита продолжала биться в его руках, как птица в силках, а потом затихла, обмякнув всем телом.
– Рита, – позвал он и погладил ее по волосам, ослабляя объятья.
– Гордей, – всхлипнула она и уткнулась влажным лицом ему в шею.
Теплая волна благодарности прокатилась внутри, как реакция на впервые произнесенное ею его имя. А еще Гордей понял, что девушка проснулась, но находится во власти ночного кошмара. Он откинулся спиной на подушку, устраивая ее поудобнее на себе, укладывая на собственное тело, как в колыбель.
– Тебе приснился страшный сон, – пробормотал он ей в макушку, лаская ее губами, наслаждаясь ее запахом.
– Да, – вновь всхлипнула она, не переставая прижиматься губами к его шее. – Это было очень страшно.
– Что? Что тебе приснилось, девочка?
Он спросил лишь из желания, чтоб ей стало легче. Иногда плохие сны нужно сразу же рассказать кому-то, чтоб они отступили, освободили сознание.
Рита выпрямилась у него в руках и посмотрела на него огромными глазами, в которых все еще плескался страх.
– Мне снился пожар. Как тогда… Я не могла его потушить… Я ждала тебя, что вот-вот дверь откроется, и ты спасешь меня, – очень тихо говорила она, уже не глядя на Гордея. – А ты все не приходил. И огонь подбирался все ближе… И тогда я поняла, что ты не спасешь меня, что тебя нет рядом, – вот тут она снова посмотрела на него глазами полными слез. – Я так испугалась!..
– Это всего лишь сон… – заговорил Гордей, но тонкие прохладные пальчики прижались к его губам.
– Не умереть я боялась, – прошептала она, – а того, что ты исчез из моей жизни.
Такой шквал эмоций навалился разом, что Гордей задохнулся, не в силах сказать хоть что-то. Он почувствовал, как задрожали руки, и крепче стиснул ими девушку. В глазах потемнело от яркой вспышки в мозгу, и он откинул голову на подушку, стискивая зубы, слыша, как те скрипят. И бедное его сердце, что готово было в этот момент выскочить из груди, как оно только это выдержало! Оно билось везде – в груди, в ушах, в голове… Такого Гордей еще не испытывал ни разу за всю свою длинную и грешную жизнь.
– Ты ведь не бросишь меня? – приблизила к нему Рита свое лицо, гладя по щеке – робко и как-то по-детски.
Гордей заставил себя открыть глаза и выровнял дыхание.
– Забрать меня у тебя сможет только смерть, – хрипло произнес он. – Но для этого ей еще нужно до меня дотянуться, – сделал он попытку улыбнуться, чувствуя, что все еще находится во власти потрясения.
– Я не дам тебе умереть, – произнесла Рита, касаясь его губ своими. – Ты мне нужен…
– А я и не планирую это делать так быстро, даже не надейся.
Он видел, как заискрились ее глаза, и на губах, таких желанный и манящих, расцвела улыбка. Не в силах больше сдерживаться, Гордей поцеловал ее. И она ответила на поцелуй, не таясь, со всей страстью.
Засыпал Гордей уже под утро, прижимая к себе уставшую от любовных игр, но довольную и расслабленную девушку. Почему-то на ум пришло ее настоящее имя – Риэтта. Кажется, она говорила, что означает это знойная. Имя подходило ей, как никому, сейчас Гордей это понимал отчетливо. В ее объятьях ему становилось жарко. Маленькая и хрупкая, она способна была разжечь внутри него огонь такой силы, какой только она же и была в состоянии потушить. Эта девушка властвовала над ним все сильнее. И самое странное, что он не хотел избавляться от этой власти, словно только в ней и видел свое будущее.
После бурной ночи утро выдалось поздним. Первым пробудился Гордей. Он готовил нехитрый завтрак, когда к нему присоединилась Рита. Она уже посетила ванную и выглядела свежей и выспавшейся. Приятно было наблюдать за улыбкой на лице девушки, за тем, как она втягивает носом аппетитные запахи и усаживается на табурет, поджимая под себя одну ногу.
– Что тебя насмешило? – спросил Гордей, когда Рита тихонько хихикнула.
– Да так… – махнула она рукой.
– Скажи, – опустился Гордей перед ней на корточки, обхватывая ее бедра и утыкаясь лицом в ноги, что так и манили, прикрытые лишь тонкой шелковой тканью халатика.
– Я думала, что вдвоем нам на кухне будет тесно, – проговорила она, прикасаясь к его волосам, проходя по ним пальчиками.
– А сейчас?.. – поднял Гордей к ней лицо.
– А сейчас я думаю, что нам с тобой и в бочке не было бы тесно, – ласково улыбнулась она. – Как в сказке о царе Салтане, помнишь?
Не помнит, а вернее, и не знал, потому как сказки не читал даже в детстве, и читать ему их было некому. Но признаться в этом почему-то было стыдно. Вместо этого Гордей быстро поцеловал девушку и вернулся к плите.
После завтрака они отправились на поиски места для проведения ритуала. После нескольких часов, за которые они исколесили весь город и его окрестности, выбор их пал на заброшенное колхозное поле, заросшее бурьяном, с редкими кустарниками вдоль кромки. Ничего окультуренного поблизости не было, и оставалось надеяться, что в ночь полнолуния им тут никто не помешает.
***
Неделя до полнолуния пролетела очень быстро. Нам с Гордеем, после того как внимательно изучили и разложили по полочкам все этапы подготовки к ритуалу, оставалось только радоваться, что есть запас времени. Успеть сделать нужно было очень много.
Милая бабушка! Она хотела оградить меня от всех этих бродяжничеств и поисков. Но могла ли она знать, что к тому времени, когда я должна буду призвать духов, ни дома нашего не будет, ни тайника в подвале, на который она указывала в дневнике, и где хранились все необходимые ингредиенты, ни меня в поселке, ни моей прежней жизни. Конечно же нет. Она хотела как лучше, но видно духи рассудили по-своему и решили, что я должна сама пройти через все.
