Между тем как союзники быстро одерживали успехи, один вслед за другим, прибыла в Лондон, к принцу Оранскому Вильгельму-Фридриху, депутация из Голландии, приглашая его принять управление освобожденной страной. Получив благоприятный ответ, депутаты немедленно послали известие о том в Гаагу. Тогда же высадились у Шевенингена 6000 человек английских войск, под начальством генерал-лейтенанта Грегама (Graham), для содействия общему делу. Не довольствуясь тем, великобританское правительство доставило голландцам оружие и обмундирование на 25 000 человек. 20 ноября (2 декабря) принц Оранский прибыл в Амстердам17.
Наполеон, получив известие об отступлении Декаэна к Антверпену, поручил командование войсками в Бельгии генералу Мезону и вверил управление этой страной Лёбрюну; генерал Рампон получил приказание оборонять Горкум до последней крайности; генералу Роге приказано овладеть Бредой и открыть сообщение с Рампоном; а Макдональду, успевшему собрать довольно значительный корпус у Нимвегена, оттеснить Бюлова за Ваал. Генерал Роге, выступив с 6000 человек пехоты, 800 кавалерии и 30 орудиями, 7 (19) декабря, из Антверпена, на следующий день подступил к Бреде. При отряде Бенкендорфа было всего-навсего 4 легких орудия. 9 (21) декабря, неприятель бросил в город множество гранат. К вечеру прибыли к осажденным водой из Виль-гельмштадта 18 12-фунтовых орудий, без прислуги. Генерал Бенкендорф, с пособием прусского майора Стейнекера (Steinäcker), сформировал канониров из голландских волонтеров, казаков и егерей майора Коломба, который, с своим партизанским отрядом, тогда находился в Бреде и принял участие в обороне города. По свидетельству самого Коломба, голландцы, пруссаки и русские усердно помогали одни другим, но затруднялись тем, что не могли понять друг друга; несмотря однако же на то, что защита Бреды напоминала вавилонское столпотворение, на рассвете 10 (22) [декабря] 10 батарейных орудий, поставленных на городском валу, открыли канонаду по неприятелю стоявшему на гласисе и заставили его удалиться. Вслед за тем подошли в помощь Бенкендорфу – с одной стороны прусская бригада Крафта, а с другой часть английских войск Грегама. Генерал Лефевр-Денуэтт, принявший начальство над блокадным отрядом, не отваживаясь выжидать прибытие этих войск, отступил к Гоогстратену18.
Как неприятельские войска, занимавшие Бельгию, вместе с находившимися у Ним-вегена войсками Макдональда, были в числе до 30 000 человек, то Бюлов, под начальством которого, за отделением отрядов для занятия завоеванной страны, оставалось не более 12 000 человек, присоединил к своим главным силам бригаду Борстеля, на смену коей к Везелю прибыл авангард корпуса Винцингероде. Генерал Бюлов, не имея возможности действовать решительно, ограничивался до конца года Малой войной и расположил вверенный ему корпус под Бредой. Таким образом была очищена от неприятеля вся северная часть Нидерландов, и союзники, утвердившись в этой стране, могли пользоваться ее богатыми средствами19.
Глава XLVI
Осады крепостей в тылу союзных армий
По отступлении Наполеона за Рейн, французы владели еще многими крепостями в герцогстве Варшавском и Германии. Неприятельские гарнизоны занимали: Замостье на правой стороне Вислы; Модлин и Данциг, на Висле; Глогау, Кюстрин и Штетин, на Одере; укрепления Дрездена, Торгау, Виттенберг, Магдебург и укрепления Гамбурга, на Эльбе; Эрфурт и Мариенберг (вюрцбургскую цитадель), между Эльбой и Рейном; наконец – Кель, Кастель против Майнца и Везель, на Рейне. Во всех этих крепостях и укрепленных городах находилось до 140 000 человек1 большей частью французских войск, и потому обложение и осады их, лишив Наполеона возможности усилиться значительной армией, рассеянной по крепостям, имели большое влияние на ход последующей кампании 1814 года. Почти все крепости в Германии и Герцогстве Варшавском покорились союзным войскам в кампанию 1813 года, и только лишь немногие оставались в руках французов до окончания войны. Приступая к изложению осад, в таком порядке, в каком они оканчивались взятием крепостей союзниками, считаю не излишним бросить взгляд вообще на положение их гарнизонов.
Во всех германских крепостях жители были враждебны французам и ожидали союзников, как избавителей от ненавистного ига. Это обстоятельство увеличивало бедствия – и защитников, и народонаселения крепостей. Французы, обложенные извне, встречая в обороняемых ими городах, на каждом шагу, явное недоброжелательство жителей, считали себя в праве не щадить их. Не только съестные припасы, но деньги и вещи принадлежавшие гражданам, отбирались силой, как законная добыча. Беднейшие из городских обывателей были изгоняемы из крепостей и укрепленных городов: в октябре и ноябре 1813 года изгнано из Глогау 3000 душ, причем французы не обращали внимания ни на пол, ни на возраст. Остававшиеся же в осажденных городах и крепостях жители терпели все ужасы голода: конина служила обычной пищей; и войска, и жители, ели собак, кошек, и даже говорят, будто бы в Данциге дошло до того, что осажденные питались человечьим мясом. Притеснения и бедствия, коим подвергались мирные граждане, увеличивались легкомысленными поступками французов, которые не считали преступлением нарушать семейное спокойствие своих хозяев, вносить в их дома позор и бесчестье, и оскорблять женщин. Такое же неуважение оказывали французы к храмам Божиим и служителям алтарей, грабя их и обращая церкви в магазины и конюшни. Больные солдаты, которыми после похода в Россию, были переполнены лазареты в крепостях, оставаясь без призора и терпя во всем крайнюю нужду, распространяли между жителями повальные болезни и смертность; умершие же были вывозимы в больших фурах и зарываемы кучами в ямах; нередко страдальцы, еще сохранявшие искру жизни, разделяли участь своих мертвых товарищей и заживо делались жертвами торопливости госпитальных служителей. Само собой разумеется, что французы, выказывавшие к своим единоплеменникам и сослуживцам столь преступное равнодушие, не пользовались сочувствием никого из жителей страны, кроме презренных людей, служивших неприятелю за деньги доносчиками и шпионами.
Не только все частные письма, получаемые в крепостях были распечатываемы и подвергали ответственности их получателей, но иногда даже слово, неосторожно произнесенное в семейном кругу, подавало повод к преследованию; для этого достаточно было одних слухов, либо одного лишь подозрения в ненависти к французам. Обвиняемых наказывали лишением имущества, заточением в тюрьмы, изгнанием, и нередко приговаривали к расстрелянию, либо к виселице2.
БЛОКАДА ДРЕЗДЕНА
Из всех укрепленных пунктов, обложенных союзниками, первым покорился Дрезден. Наполеон, при отбытии из Дрездена, 25 сентября (7 октября), оставил там маршала Сен-Сира с 1‐м и 14‐м корпусами и с небольшой частью кавалерии, в составе коей находились один польский и один итальянский полки, всего же было, вместе с больными, более 35 000 человек. Генерал граф Дюронель, в должности коменданта, генерал-интендант граф Дюма и многие из чиновников его ведомства также находились в столице Саксонии. По отбытии Беннигсена с главными силами его армии к Лейпцигу, генерал граф Толстой, с 24 000 человек, состоявших большей частью из ополчений, и с 64 орудиями3, обложил город с левой стороны Эльбы от Рекница до Плауэна; на правом же берегу расположилась австрийская бригада генерал-майора Зееталя4. Мостовое прикрытие против Пирны было взято штурмом еще 26 сентября (8 октября) войсками графа Бубны. Часть союзных войск наблюдала за сильно укрепленным замком Зоненштейном; а форт Кёнигштейн, занятый одними лишь саксонскими войсками, был признан нейтральным5.
