В 8 часов вечера, сражение совершенно окончилось. Темнота ночи не позволила Бюлову преследовать далее опушки леса; часть его войск возвратилась на биваки к Гей-нерсдорфу41.
Урон саксонских войск простирался до 2124 человек, в числе коих было 28 штаб-и обер-офицеров и 2096 нижних чинов. Трофеи этого дня состояли в 26 орудиях, из коих 14 отбиты у 7‐го корпуса, 60 зарядных ящиках и от 1500 до 2000 пленных; кроме того победители нашли на поле сражения до 2000 ружей, брошенных бежавшими неприятелями, что способствовало ландверу заменить пики ружьями42. Прусские войска потеряли убитыми и ранеными, во всех делах 9 (21), 10 (22) и 11 (23) августа, более 200 человек, именно: в корпусе Бюлова 51 офицера и до 1600 нижних чинов, а в корпусе Тауэнцина свыше 500 человек. Подбито прусских орудий 643.
Наследный принц преследовал неприятеля весьма слабо. Если бы он на другой день рано выступил со всеми своими силами, то настиг бы корпуса Рейнье, Удино и Арриги, прежде, нежели они могли пройти теснины у Витштока и Тырова. Но, вместо того, он, в продолжение 12 (24) августа, дал отдых своим войскам, и выступив уже на следующий день, двигался небольшими переходами: 13 (25), корпус Бюлова остановился на ночлег у Тырова, Тауэнцин у Цоссена, в расстоянии около 2 миль (15 верст) от поля сражения, корпусы русский и шведский оставались на месте, а главная квартира принца находилась в Тельтове. Дальнейшее наступление продолжалось столь же медленно, и к тому же союзные войска были растянуты на значительном пространстве, именно: отряд Вобезера получил приказание двинуться на Барут к Лукау, для овладения этим укрепленным пунктом, что было исполнено 16 (28) с блестящим успехом
[85]; корпус Тауэнцина двигался на Барут ; корпус Бюлова на Эльсгольц (близ Белица); Винцингероде на Белиц; шведский корпус и главная квартира перешли 14 (26) августа в Саармунд. Наследный принц, помышляя более о собственной обороне, нежели о наступлении, приказал усилить укрепления у Требина. Французская армия, пользуясь медленностью действий Союзников, отошла небольшими переходами за речку Цану к Виттенбергу, а наследный принц, расположив против неприятеля часть своей армии, перешел 25 августа (1 сентября) в Цейден, близ Рабенштейна; таким образом, Северная армия в 11 дней, истекших со времени Гросс-Бееренской победы, прошла только 11 миль (около 80 верст)44. Ни жажда к бою союзных войск, ни превосходство в кавалерии, дававшее Союзникам возможность действовать решительно, не подвергаясь внезапной опасности: ничто не могло побудить принца к большей деятельности.
Несмотря однако же на то, что медленность действий главнокомандующего Северной армии дала возможность неприятелю оправиться, усилиться подкреплениями и вскоре предпринять снова наступление к Берлину, победа при Гросс-Беерене имела весьма важные последствия. В продолжение боя, каждый выстрел, раздававшийся на поле сражения, возбуждал сочувствие берлинских граждан; жители прусской столицы ожидали с трепетом решения своей участи; подобно тому, как в 1812 году москвичи спешили на Поклонную гору против Наполеона, многие из воинов ландштурма отправились на Крейцберг; в числе их были профессор Фихте с двумя парами пистолетов, Иффланд в доспехах Девы Орлеанской и другие мирные граждане. В ночи пришло известие о победе и бегстве неприятеля, считавшего страну своей добычей, и все вздохнули свободно. Восторг и радость жителей выразились так, как должны были выразиться сердечные чувства великого народа. Тысячи людей всякого звания отправились в Гейнерсдорф, приветствуя защитников отечества, предлагая им всевозможные жизненные припасы, стараясь облегчить страдания раненых. Знатнейшие дамы и девицы, наравне с прочими женщинами, прибывшими из Берлина, перевязывали раненых, заботились о их нуждах и услаждали своим участием последние минуты умирающих воинов45. Победа при Гросс-Беерене, поселив самоуверенность в войсках Северной армии, сделала их непобедимыми и была началом ряда успехов ознаменовавших действия этой армии во вторую кампанию 1813 года.
Поражение войск Наполеона при Гросс-Беерене имело весьма пагубные для него последствия, посеяв семена раздора между французами и союзниками их – саксонцами. Несмотря на мужественное сопротивление саксонских воинов в неровном бою под Гросс-Беереном, французы приписывали им потерю сражения, а они упрекали французов в том, что, поставив саксонские войска против несравненно сильнейшего неприятеля, они не только не поддерживали их, но искали спасения в бегстве. Расположение огромной наполеоновой армии в Саксонии, в продолжении перемирия, совершенно истощило страну, которой жители, лишенные последнего достояния, видели в Наполеоне не защитника своего, не властителя союзного их государю, а честолюбца, жертвовавшего ими для достижения своих видов. Неудовольствие саксонцев против французов, возраставшее вместе с бедствиями войны, выказалось поступлением на службу Союзникам почти всех пленных, захваченных в Гросс-бееренском сражении46.
Наполеон весьма справедливо был недоволен действиями Удино, и в особенности тем, что, проиграв сражение, он отступил не к Торгау, а к Виттенбергу, в таком направлении, которое, отдаляя его от французских резервов стоявших в Дрездене, разобщало ослабленные части французской армии. Имея в виду снова предпринять наступление к Берлину, Наполеон поручил начальство над войсками бывшими под начальством Удино известному своей решительностью военачальнику, маршалу Нею, и обещал значительно усилить его армию.
Глава XXV
Дело при Гагельберге
Одним из непосредственных последствий Гросс-Бееренского сражения была победа одержанная союзными войсками при Гагельберге.
При возобновлении военных действий после перемирия, отряду генерала Гирш-фельда, в числе 12 800 человек1, было поручено прикрывать Северную армию с правого фланга и наблюдать за гарнизоном Магдебурга. Для достижения последней цели, генерал Путтлиц, с 4000 человек2, был выдвинут к Кенигсборну, а сам Гиршфельд, с главными силами своего отряда, сперва стоял у Бранденбурга, а потом перешел к Саармунду. В войсках гиршфельдовых большую часть составляли пешие и конные курмаркские ландверы, почти все люди уже немолодые, проведшие жизнь в полевых работах, либо мещане, занимавшиеся различными ремеслами. Вооружение и тактическое образование этих наскоро сформированных войск были очень плохи3.
Одновременно с наступлением армии Удино к Берлину, магдебургский комендант генерал Лемаруа выслал, для содействия ему, отряд, в числе около 12 000 человек с 22 орудиями, под начальством генерала Жирара (Girard). В этом отряде, только 8 батальонов (около 5000 человек) и артиллерия были сформированы из французов; остальная пехота и вся кавалерия из иностранных войск; вообще же все войска Жирара состояли из новобранцев4. По мере наступления неприятельского отряда, генерал Путтлиц, не будучи в состоянии остановить его, отступал к Бранденбургу и по прибытии туда, 11 (23) августа, занял тамошние укрепления. Два дня спустя, 13 (25), соединились с ним главные силы Гиршфельда, усиленные 1‐м батальоном Эльбского полка и одним орудием 6-фунтовой батареи № 6-го. Между тем, Жирар, достигнув, еще 10 (22) августа, Цизара, повернул оттуда к Бельцигу, чтобы сблизиться с армией Удино, и прибыл 13 (25) в окрестности этого пункта, одновременно с передвижением гирш-фельдова отряда к Гольцову и с прибытием летучего отряда Чернышева, состоявшего из 5 казачьих полков, в числе около 2000 человек5, к Бельцигу
[86]. На следующий день, Жирар сделал усиленную рекогносцировку против казаков занимавших Бельциг, но не успев вытеснить их оттуда, расположился, с 4 батальонами, 2 эскадронами и 4 орудиями, на высотах города; прочие же войска его стояли у Любница, фронтом к этому селению, по обе стороны дороги туда ведущей из Бенкена. В тот же день, 14 (26), Гиршфельд пришел в окрестности Герцке: таким образом, отряд Жирара находился между войсками Чернышева и Гиршфельда, но обратив исключительно свое внимание к стороне Бельцига, не знал о появлении в тылу его прусского отряда. Напротив того, Гиршфельду были известны как силы неприятеля, так и расположение их; но об отряде Чернышева он не имел никаких точных сведений6.
