Детектив сверился с картой и сел на автобус к центру, до которого ехать было минут десять. Кварталы, тянувшиеся вдоль улицы, были застроены четырех-пятиэтажными домами, в которых на первых этажах размещались магазинчики, а на остальных — жилые квартиры. было несколько зданий в викторианском стиле — выкрашенные в различные оттенки серого и отделанные цветами поярче.
Кандо вышел на Юнион-сквер, забитой толпами туристов. Оглядел собравшиеся здесь известные универмаги: «Тиффани», «Дисней», «Мэйсиз», «Найки». Сверившись с картой, он уточнил адрес «Тэмпура-Хауса». Ресторан находился в квартале от него, на улице, по которой проходил фуникулер. Нужно убить два-три часа, прежде чем отправляться туда: Кандо хотел подождать, пока схлынет толпа.
Чувствуя себя глупым туристом, он выскочил на середину дороги и сел в вагончик до Рыбацкой Пристани.
Беркли
Выходя из института, Тина наткнулась на Джиллиан.
— Как дела? — спросила та.
— Как всегда. Учусь. Работаю. А ты?
— То же самое. Куда собралась?
— Встречаюсь с Уиджи выпить кофе.
— Что у вас с ним? — спросила Джиллиан. — Еще какой-нибудь эксперимент? Я слыхала о вашем последнем.
Тина вспыхнула:
— Он не мог…
— Он показал мне скан своего мозга при оргазме. Полная иллюминация! Впечатляет.
— Это мы под влиянием момента. У нас был тяжелый день, мы выпили шампанского…
— Господи, Тина. Не извиняйся. Это была прекрасная идея! — Джиллиан обняла ее. — Мне тоже нужно идти. Давай встретимся попозже.
В кофейне «Полунота» Тина заказала латтэ и села за столик. Когда вошел Уиджи, она помахала.
— Возьму кофе, сейчас вернусь.
Он бросил рюкзак на пол рядом с ней. Тина видела, какой расплачивается. Усевшись, Уиджи сделал глоток.
— Вот мне чего не хватало. — Посмотрев на нее, он спросил: — С тобой все в порядке? Ты чем-то расстроена.
— Только что наткнулась на Джиллиан.
— Ой. Не надо было показывать ей сканы. — Тина отмахнулась. — Ты ведь на меня не сердишься, правда? Не мог удержаться.
— Забудь. Я поначалу смутилась, но это же Джиллиан.
Уиджи с благодарностью кивнул и вытащил папку из рюкзака.
— Вот копии сканов мозга сэнсэя.
Тина проехала на своем стуле вокруг стола. Уиджи положил два снимка рядом с распечаткой одного из рисунков.
— Прослеживаются четкие конфигурации, заметные даже на такой маленькой выборке. — Он показал. — Смотри, оба эти скана были сделаны во время просмотра рисунка номер пять.
Тина заметила одинаковые зоны активности на обоих снимках — не абсолютно идентичные, конечно, но схожие.
— Что это за зоны? — спросила она.
— Вообще-то я не специалист, но вот эта… — Он провел пальцем круг над одним сканом. — Эта похожа на мозжечковую миндалину.
Амигдало (мозжечковая миндалина): миндалевидная масса серого вещества, состоящая из клеточных тел нейронов. Мозжечковая миндалина считается источником негативных эмоций — гнева, страха, печали. Удовольствие и ощущение счастья в равной степени являются как результатом отсутствия этих эмоции, так и вызываются притоком допамина и ощущением «значимости» (что подтверждается фактом активности вентромедиальной зоны предлобной части коры головного мозга — области, которая сравнительно менее активна у тех, кто страдает от депрессии, и более активна у страдающих любого рода манией.
Допамин: нейромедиатор аминовой группы (C₈H₁₁NO₂₁), активизируется при различных реакциях возбуждения и моторной активности.
Тетрадь по неврологии, Кристина Хана Судзуки
— Эмоции?
— Верно. А вот эта зона сзади — очевидно, зрительная зона коры головного мозга.
Тина кивнула:
— Все сходится — он же смотрит на рисунок.
— Ну. — Уиджи показал на другой яркий участок. — Это зона моторных рефлексов. Точно не знаю, но думаю, это активность его правой руки.
— Зона моторных рефлексов? Но он не двигался, когда мы делали снимок.
— Точно — он, похоже, совершал мысленно те же движения, что и тогда, когда его рисовал. — Уиджи сделал большой глоток кофе. — Но наибольший интерес представляет предлобная зона.
Он показал одну зону на снимке. Тина присмотрелась.
— Но тут же нет никакой активности.
— Совершенно верно. Обычно в этой зоне всегда что-то есть — это место, где происходит сознательный анализ. Это говорит о том, что его рисунки — чистой воды движение и эмоции.
Тина откинулась на спинку стула, сжав в руках теплую кружку с латтэ.
Уиджи купил еще по кофе. Когда он принес кружки, Тина сказала:
— Если честно, мне совсем не кажется, что мы добились нашим экспериментом многого.
— Почему?
— Во-первых, у него такие обширные повреждения. Кроме того, рисунки кажутся бессмысленными. Как у ребенка.
— Знаю. А я в восторге. Думаю, здесь все-таки что-то есть. — Уиджи показал на пачку сканов. — Я моту поговорить об этом с Аламо. Думаю, он очень заинтересуется.
— Профессор Аламо? Да он наверняка только посмеется.
— Нет, он-то уж точно не смеялся.
— Уже?
— Извини, но я не мог сдержаться — хотелось проверить его реакцию. Получить ценные указания, и все такое. — Уиджи слабо улыбнулся. — На самом деле я подал ему мысль, что ты можешь стать прекрасным дополнением к нашей исследовательском группе, особенно если приведешь с собой таком ценным объект.
— А как же профессор Портер? Она меня убьет. Ей тоже нужен сэнсэй.
— У Портер нет перспективы.
— Перспективы? То есть?
— То есть перспективы оказаться среди суперзвезд научного мира. Аламо метит на Нобелевку.
— Правда? — Тина пристально посмотрела на Уиджи. — Ты серьезно?
— Еще как.
— Но я только начала работать с профессором Портер.
— Самое время перейти.
Тина сделала большой глоток.
— Не знаю… похоже на предательство.
Уиджи похлопал ее по руке:
— Обещай мне, что подумаешь об этом.
— Хорошо.
Сан-Франциско
Вечером, возвращаясь домой на электричке, Тина вышла на станции Пауэлл-стрит. Протиснулась сквозь толпу, прошла мимо Юнион-сквер и бездомных, оккупировавших скамейки до первого полицейского патруля, миновала книжный магазин «Границы» с потоками входящих и выходящих покупателей, оставила позади кафе-мороженое «Двойная радуга».
