Иероглиф «хо» состоит из ключа «крыша», означающего «строение», и иероглифа «яшма». Это сочетание можно интерпретировать как «место для ценных вещей», что впоследствии преобразовалось в «драгоценность», «сокровище». Черты должны быть четкими и непритязательными, ни в ноем случае не агрессивными и не буйными. Для написания используйте «нидзими» — «мокрые» черты, истекающие тушью по краям.
Дневник наставника, Школа японской каллиграфии Дзэндзэн.
Годзэн опустил кисть в озерцо туши и подождал, пока пропитается нижняя треть кончика. Расположил кисть над листом и быстрыми, точными движениям» стал наносить тушь. Он выбрал для написания иероглиф «хо» — сокровище, — и когда все черты были нанесены, его сердце колотилось. Никогда у него еще не получалось так хорошо, никогда его каллиграфия не была столь живой. Почти такое же совершенство, как лучшие работы сэнсэя, — об этом даже невозможно было помыслить.
Он быстро почистил тушечницу и поставил обратно в футляр. Открывая ящик, чтобы вернуть футляр на место, Годзэн опять заметил старый конверт. Он поставил футляр в ящик и взял его. Непрочная лента легко отделилась от бумаги, когда он провел под ней пальцем. Внутри было письмо, датированное 10 июня 1977 года, — из детективного агентства «Сыскные услуги Кандо» в Киото и адресовано старшему наставнику школы каллиграфии Дайдзэн. То был подробный отчет о действиях детектива по установлению местонахождения женщины по имени Ханако Судзуки. Он установил, что она проживает в Сан-Фращиско. Ниже приводился ее домашний адрес и место работы: ресторан «Тэмпура-Хаус» на Пауэлл-стрит.
Годзэн взял отчет в мастерскую, где переписал имя и адрес детектива, а также имя и адрес той женщины. Затем вернул конверт на прежнее место под футляром тушечницы и принялся сочинять письмо частному детективу.
Интерлюдия
Сыскные услуги Кандо
Июнь 1977 года
Киото, Япония
Кандо считал, что он практически одного возраста с сэнсэем, — ну, может, на пару лет старше. По контрасту с его безукоризненно отглаженной белой рубашкой и профессионально завязанным галстуком сэнсэй был одет в помятую серую рубашку и широкие черные брюки, которые давно утратили всякие следы складок.
Детектив знал, что источником всех бед сэнсэя, скорее всего, окажется женщина. Наверное, у них был роман, причем она, без сомнения, замужем.
— Чем могу служить? — спросил он.
— Пропал один из моих учеников.
— Пропал?
Кандо наблюдал, как сэнсэй тщательно подбирает слова. Еще один признак любовной истории: сэнсэй долго решал, как описать свой опрометчивый поступок.
— Она регулярно приходила на занятия, три раза в неделю и так — полтора года. И вдруг перестала. — Сэнсэй перевел отсутствующий взгляд на лицензию в рамке, висевшую на стене за детективом. — Однажды она пропустила занятие. Это было впервые. Она не позвонила. А потом не пришла и на следующее занятие.
— Когда это случилось?
Сэнсэй Дайдзэн немного выпрямился на стуле, и весь его облик тут же преобразился: в нем действительно появилось что-то от учителя.
— Четыре недели назад.
— Вы пытались с нею связаться, конечно.
— В самом начале — нет. Первую неделю.
Кандо представил себе эту длинную неделю сэнсэя — как он вскакивал на любой телефонный звонок, как рушились надежды, когда выяснялось, что это не она.
— Наконец я позвонил ей домой, но никто не ответил.
Сэнсэй слегка повернул голову — будто прислушивался к безответным гудкам в телефонной трубке.
— Хорошо. Мне нужно знать ее имя и где она живет.
— Ее зовут Ханако Судзуки. Она живет в Кобэ, хотя родилась в Осака. Я не знаю ее девичьей фамилии, Судзуки — это фамилия по мужу. Ее мужа зовут Тэцуо Судзуки. — Сэнсэй холодно посмотрел на Кандо.
Детектив не удержался и удивленно поднял бровь:
— Тэцуо Судзуки?
— Да.
Для Кандо это одновременно и упрощало, и усложняло задачу. Отследить перемещение кого-либо с таким высоким положением в обществе было относительно просто. Но кто-либо из окружения Тэцуо Судзуки мог бы значительно осложнить ему жизнь, если бы узнал, что детектив сует свой нос в частную жизнь клана. Люди вроде Судзуки были крайне к такому чувствительны.
У Кандо имелись свои критерии согласия или отказа от работы, и самым главным из них была вероятность успеха. В данном случае успех измерялся способностью найти женщину, оставшись при этом нераскрытым. Хитрое предложение. Своего рода — вызов. Похоже, дело стоящее.
— Да, я попытаюсь вам помочь, — согласился Кандо.
Первые полтора дня Кандо потратил на изучение клиента. Это было его правилом (никогда не раскрываемым клиентам, конечно), которым он руководствовался в тех случаях, когда клиент-мужчина запрашивал информацию о женщине, которая не была родственницей клиента. Особенно о ее местонахождении. Детективу не хотелось бы брать на свою совесть ответственность за убийство, самоубийство или иное преступление страсти.
Киити Симано родился в Фукуока — городе на западе Японии. Его родители владели маленькой страховой компанией. Их дело в конце 1950-х купила компания покрупнее, и семью Симано приняли на работу управляющими своей же компании, ставшей теперь одним из отделений. Младший Симано закончил среднюю школ) высшей ступени со средними для их класса результата ми. Он не преуспел ни в математике, ни в точных науках, но добился хороших результатов в изобразительном искусстве и иностранных языках. Имея некоторый средства, родители отправили сына учиться дальше в Киото — в престижную Высшую школу искусств. Через три месяца после приезда в Киото он начал изучать каллиграфию в школе Дайдзэн.
Восхождение Симано в школе Дайдзэн было стремительным. Через два года после окончания университета, он стал старшим наставником — неслыханный возраст для наставника в школе Дайдзэн. Он поступательно двигался вверх по лестнице инструкторских рангов вплоть до самой смерти двадцать восьмого сэнсэя Дайдзэн. Тогда Симано и присвоили высший ранг.
Симано женился, когда ему было двадцать девять, то есть шесть лет назад, — на Юрико Танигути. Ее отец служил в городском налоговом бюро вплоть до своего выхода на пенсию два года назад. Ее мать приходилась дочерью двоюродного брата двадцать восьмого сэнсэя Дайдзэн. Кандо не мог в точности установить, имела ли отношение эта женитьба к продвижению Симано в школе, хотя, скорее всего, в школе они просто познакомились. Школа Дайдзэн отличалась от традиционно японских школ искусств: в большинстве школ соблюдалась традиция «иэмото» — передачи главенства в школе старшему сыну учителя. В школе Дайдзэн все держалось на доверии, и она считалась некоммерческой организацией. Делами школы управлял главный сэнсэй и совет старших наставников.
