Вернуть бы годы, когда рос ребенок. Остановиться, обнять, наплевав на все воспитание и ругань за оценки. К черту их, из-за которых ни одного живого разговора не случилось почти.
Горячую бы горбушку ржаного хлеба и запить тем самым разливным холодным молоком из трехлитровой банки.
Доехать бы до друга, Кольки – где-то он там, под Курском. Лучше друга не было, а так и не свиделись за последние двадцать лет.
Постоять бы на любимом балконе после заката…
Перечесть бы свои старые книги…
А как хочется чаю с мятой от тети Даши…
Еще бы ночь проспать, положив голову на его плечо…
Так и не дошила зеленое платье, а как хотелось в Крым в нем…
Пес, Тимоха, дворняга бесценная – посидеть бы с ним в саду да выкурить с полпачки…
«Одинокого пастуха» еще хоть раз…
Я смотрела и смотрела в угасающие глаза. Многих держала за слабеющие руки. Часто просто слушала. С кем-то смеялась, с кем-то плакала. Слышала почти все, кроме жалоб о том, что не случилось большого успеха. А от тех, у кого он случился, не слышала о том, что это сделало их счастливыми. Поставили галочку, и ладно.
Жалели о другом.
Что не замечали любви или сами оказывались скупы на нее. Жалели о несказанном. О непрочитанном. Неувиденном. Жалели о простых человеческих радостях. О том, что обидели кого-то. Что не решились на что-то…
Человек – птичка маленькая. И счастлива она только тогда, когда ее душа рада…
* * *
На реке лежало облако. Тяжело и беспомощно, словно упало, не удержавшись на ненадежных небесных качелях. Я смотрела на него из окна спальни все утро. Время шло, а оно лежало… Отойти было невозможно, равно как и помочь ему подняться.
В какой-то момент жизни каждый из нас становится таким облаком. Промерзает настолько, что мороз звенит внутри богемским хрусталем. Вы когда-нибудь отмораживали руки? Помните то странное и пугающее ощущение, когда уходит сигнал? Вернее, ты его отдаешь, пытаешься почувствовать движение в своих собственных пальцах, но они не откликаются.
С психикой так же. Если она взяла больше, чем смогла обработать, то уходит контакт с эмоциями. Так же бывает, когда слишком долгой оказалась невосприимчивость тех, кто только телом близко. Или когда очень страшно признать то, что есть. Или когда случившееся стало травмой.
Мы замерзаем и падаем. Этот момент важно признать. Так возвращается сигнал. После этого момента важно решить, что жизнь не окончена. Так становятся возможными действия.
Пока смотрела в окно, пришло сообщение. Писала подруга, Женька – великий ипохондрик, но в комическом жанре.
«Лиля!!!! Расшифруй мой сон! Мне снится, что я Лобода, выхожу на сцену, открываю рот – и звучит фонограмма Пугачевой! К чему это?»
Бедная Пугачева, подумала я, улыбаясь. Но в ответ набрала капсом: «ПОЙ ВЖИВУЮ!»
А потом добавила: люби вживую, работай вживую, сдирай коленки в кровь, поднимаясь с колючего льда, но вживую, проигрывай вживую, радуйся вживую, уходи вживую отовсюду, где тебе плохо.
Живи вживую.
Хватит этих мертвых масок успешности, одинаковой мертвой красоты, скопированной мертвой жизни – хватит.
Когда я снова подошла к окну, облака на реке не было. Оно плавно покачивалось все на тех же ненадежных небесных качелях. На земле тоже нет ничего с гарантированной надежностью. Все в один момент может рухнуть, это правда. Но это не повод оказаться мертвыми раньше времени.
* * *
Чем взрослее ты эмоционально, тем меньше у тебя претензий к людям. Да вообще нет их, потому что люди имеют право быть какими угодно – абсолютно! Нам не заткнуть ничьих ртов, не отменить ничьих мнений, не отнять ничьих потребностей. И хорошо, что так, потому что самые большие беды происходят с теми из нас, кто думает иначе и считает, что имеет право быть в чужой жизни главнее ее владельца. Чушь.
Люди таковы, каковы они есть. И мы таковы, каковы есть. И все, что мы можем, – так это влиять на собственные реакции. Не принимать тех слов, которые нас обижают. Не принимать тех установок, которые нам чужды. Не воспринимать тех оценок, которые нам ставят. Не следовать тем указаниям, которые противоречат нашим решениям. Не оставлять на себе тех ярлыков, которые на нас навешивают. Не страдать от той нелюбви, которой наказывают. Не рассчитывать на ту поддержку, которой не дают. Не стучать в те двери, которые не открывают. Не проявлять тех эмоций, которые вымогают. Не вестись на те манипуляции, которыми подчиняют. И так далее.
Пока не приняли – не наше. И пока у нас не взяли – не отдадим. Чем раньше это понимаешь, тем меньше потом проблем в любых отношениях. Без исключений даже для самых близких. Потому что если близкие собираются вить из нас веревки и не собираются искать здоровых путей решения проблем, они становятся далекими. И нам не переступить тех порогов, за которые мы считаем возможным приносить свои уставы.
Мне не нравится вечное детство взрослых людей, в арсенале которых нет ничего, кроме примитивных манипуляций, капризов, обид, подсадок на чувство вины, долгих бойкотов, надутых губ и прочей ерунды, которая хороша лет до девяти, не больше.
А внутренний ребенок, которым так хочется оправдать свое нежелание расти эмоционально, нужен совершенно для иного, друзья мои. И нужен процентов на десять против девяноста взрослого человека. Давайте взрослеть. И давайте хотеть друг от друга в разумных пределах.
* * *
Стильные, красивые, сексуальные, успешные, прокачанные и накачанные. Список современных «оценочных ценностей», которыми мы измеряем свою «стоимость» на рынке жизни, можно продолжить, и нет в нем на самом деле ничего плохого. Есть пустота на месте внутреннего содержимого, которое растворилось во внешних эффектах.
И вот уже мы думаем, что сила духа – это больше про убиться в зале до желаемого рельефа, чем устоять в сложных жизненных обстоятельствах. Что критика – лучший мотиватор, чем принятие. Что демонстрируемая сексуальность – это то же самое, что и естественное ее наличие. Что для счастливых отношений достаточно быть красивой парой. Что успешность – это только про какой-то крутой бизнес.
Мы неистово вкладываемся в фантики, переживая больше о неизбежности физического увядания, но забывая при этом, что даже ежедневно шлифуемая кожа однажды обвиснет, а вот, например, умение говорить с другим человеком в режиме неиссякаемой доброты никуда не девается до самого конца.
Ценно то, что до самого конца. Что год от года только улучшается, если в это действительно вкладываться. А это способность глубоко понимать, чувствовать, проживать. Это храбрость принимать себя и других в любых изменениях и обстоятельствах. Это умение быть в близости и умение оставаться в ней, перестав метаться в пожизненном поиске варианта получше. Получше есть всегда. Помоложе, покрасивее, поумнее, поуспешнее. Но. Не только получше тех, кого мы готовы обменять без сожалений, но и получше нас самих.
