Нортон направился к Лейле, опередив одного из гостей, тоже положившего глаз на девушку, и ко мне вернулся вместе с ней, решительно кивнув куда-то вглубь дома.
В указанном направлении обнаружилась лестница на второй этаж. Поднявшись по ней, мы оказались в широком холле, из которого вело несколько дверей. Нортон подошёл к ближайшей, и она открылась перед ним.
— Похоже, что в доме твоего отца я ориентируюсь лучше тебя, — хмыкнул он, кинув взгляд в мою сторону. — Это комнаты для гостей. Здесь можно уединиться.
Комната была обставлена со всевозможным комфортом. Место в ней нашлось и мягкой мебели, и широкой кровати, и видеоэкрану. Окна были такими же высокими, как на первом этаже. Я не знала, есть ли тут камеры слежения и не подслушает ли кто-то наш разговор. Оставалось надеяться на удачу.
— Так что особенного в этой рабыне? — пытливый взгляд командующего просканировал Лейлу с ног до головы.
Девушка растеряла призывный вид и стояла, потупившись, а Нортон, несмотря на свою проницательность, оказался сбит с толку. Он в упор не видел самый очевидный для меня ответ. Впрочем, в этом вопросе я не собиралась быть искренней и приказала Лейле:
— Выйди-ка за дверь.
Дождавшись исполнения приказа, посмотрела на Нортона:
— Она моя. Я привязана к тому, что считаю своим. Меня тошнит от мысли, что кто-то будет пользоваться ею сегодня. Можешь считать меня ярой собственницей.
— Зачем же ты привезла на праздник личных рабов? Особенно того, с которым не расстаёшься?
— Так захотел отец.
— Интересно, — Нортон выглядел задумчивым. — Насколько понимаю, ты не желаешь, чтобы этой рабыней воспользовался и я?
— Потому и называю это "услугой", а не предложением попробовать Лейлу в постели.
— Что ж, я выполню твою просьбу, но ожидаю ответного жеста. Поговорим о нашем будущем откровенно. Здесь и сейчас.
— Идёт.
Мы стояли, глядя друг другу в глаза. Мною овладела какая-то отчаянная самоуверенность. Я могла наобещать чего угодно. Главное — пережить этот день, вывести из-под удара ребят и выкрутиться самой. Буду действовать по обстоятельствам.
— Ксандр предложил объявить сегодня о нашей помолвке, — сказал Нортон. — Раньше мне казалось, что он потакает тебе во всём. Когда мы обсуждали мои намерения касательно тебя, его согласие я посчитал и твоим. Наш предыдущий разговор меня озадачил.
— Правда? Кажется, ты не сомневался в своих притязаниях, даже когда я дала понять, что не готова на них ответить.
— И я по-прежнему не хочу отступать. Что именно тебя смущает в нашем союзе?
То, что я не Сабрина и нахожусь в чужом теле.
— Я почти тебя не знаю.
— Зато я знаю тебя.
— Бассейн грёз мог изменить меня сильнее, чем ты думаешь.
— Кое-что точно осталось прежним, а значит, и наши отношения восстановятся. Мы не любили друг друга, но находили общий язык и в жизни, и в постели. Мне не стоило на тебя давить. Пересмотрим условия нашего союза?
— Каким образом?
— Ты можешь оставить своего любимого раба. Да, он мне не нравится. Если его не способен заменить другой, значит, речь идёт о чувствах к человеку, а не отношениях с постельной игрушкой. И всё же он просто раб. Развлекайся как угодно с ним и с другими. У меня тоже найдутся способы разнообразить жизнь. Единственное — из уважения ко мне ограничь доступ мужчин к своему телу во время беременности.
— Далась вам всем эта беременность!
— Это важная часть договора. Нам нужен ребёнок, который окончательно его скрепит. Я не хочу долго ждать, но и тут готов пойти на компромисс. Два года. Мы сделаем его, когда ты будешь готова. Общаться слишком часто нам не придётся. Твоё место на Лазарии, моё — в армии. Несколько раз в год проходят мероприятия, где нас должны видеть вместе. В остальное время мы устроим жизнь так, как будет удобно нам обоим.
— И никакой любви? Один неприкрытый расчёт?
— Сильные чувства не гарантируют стабильности. Скорее наоборот.
— В постели ты так же убийственно логичен? Чем мы с тобой там занимались? Спали на вытяжку?
— Проверь и узнаешь.
Он поцеловал меня.
Пока я не успела опомниться, положил ладонь мне на затылок, притянул к себе и поцеловал. Требовательно, умело. Его язык вторгся ко мне в рот и сплёлся с моим.
Меня бросило в жар. Ни Тадиус, ни тем более Ниан не целовались так. Когда дело доходило до поцелуев в губы, инициатором всегда была я. Сама вела и направляла.
Было и кое-что ещё. Вместе с поцелуем Норта на меня нахлынула волна молчавших до этого воспоминаний. Сегодня Сабрина не возмущалась, а подтверждала, что находила свои прелести в близости с этим мужчиной. Её влечение было порывистым и непостоянным. Она насыщалась силой и властью командующего и возвращалась туда, где могла властвовать сама. Сабрина не цеплялась за Норта, как за Тадиуса, не чувствовала потребности постоянно быть с ним. Она и правда его не любила, но порой хотела того, что он мог ей дать.
Окунувшись в воспоминания, я потеряла контроль над происходящим и опомнилась, только когда осознала, что свободная рука Норта мнёт мою грудь, скрытую под тонкой тканью платья.
Кое-как мне удалось освободиться и торопливо отступить к двери.
— Ладно, теперь всё ясно. На сегодня достаточно.
— Ты ведь понимаешь, что это жестоко? — неожиданно развеселился Нортон. — Просишь меня весь вечер держать рядом твою рабыню, очень соблазнительную девушку. Я буду смотреть на неё, на то, что творится вокруг, а самому мне останется только страдать.
— Помолвка компенсирует неудобства.
— Так ты даёшь согласие?
— Да. Только не воображай, что сразил меня одним поцелуем. Благодари Ксандра. Он очень хочет, чтобы мы заключили этот брак.
Сейчас я и правда не видела другого выхода. Боялась, что неповиновение ударит не только мне, поэтому уповала на будущее.
Я ведь не обдумала толком все варианты. Не оценила свободные от влияния Ксандра финансы Сабрины, не прислушалась к воспоминаниям Табеты. Мне было нужно на это время.
Чтобы Нортон не вздумал скрепить помолвку ещё одним поцелуем, я первая выскочила за дверь.
— Норт тебя прикроет. Ничего не бойся, — бросила Лейле и поспешила к лестнице.
На первом этаже празднование набирало обороты. Все рабы, предназначенные для гостей, уже были разобраны.
Арлета сидела на диване в обнимку с Нианом. Рядом устроились её брат, у ног которого замер Тадиус, и худой пожилой мужчина с седыми волосами. Я вспомнила, что его зовут Лоуранс и что он входит в состав высшей дипломатической элиты Лазарии.
Когда я приблизилась к дивану, все мужчины, кроме Ниана, заключённого в объятия Арлеты, поднялись на ноги.
