С Сабриной же Нортон не договорился — вот и аргумент для Ксандра, если задумает нас свести. С его стороны это вообще было бы глупостью. Меня могли убить в любой момент, и Норт стал бы свидетелем пробуждения в Сабрине новой личности. Уж тогда-то у него появилось бы очень много вопросов. И как бы в этом случае выкручивался Ксандр?
Повозмущавшись про себя ещё какое-то время, я вдруг осознала, что объективных причин раздражаться на Нортона Восса у меня почти нет. Его неприязнь к Ордену Познающих и Эрику едва ли должна была всерьёз меня задеть. Разговор о взаимовыгодном союзе и желание Норта разобраться в моей болезни, конечно, напрягали, но чувства, которые я испытывала, казались более "личными", глубинными. Не я одна была против замужества с ним.
— Сабрина? — позвала с сомнением.
"Тадиус мой и останется моим. Он будет рядом. Я делаю с ним то, что хочу и когда хочу. Он мой, мой!"
Всплеск чужих мыслей заполнил сознание.
Так вот, в чём была причина конфликта? Нортону не нравились отношения Сабрины с её рабом?
Тадиус мой, Тадиус мой, крутилось в голове.
— Нортон мог сделать что-то тебе во вред? — задала я другой вопрос невидимой собеседнице.
Сабрина была уверена, что нет.
Ладно, исключим командующего из списка подозреваемых, всё-таки его выгода проистекала из союза с живой, а не с мёртвой женщиной.
— Кто желал тебе зла?
Раз уж у нас завязалось подобие диалога, я рискнула вернуться к своей главной проблеме, однако ещё одного озарения не пришло. Ощущение присутствия Сабрины пропало.
— Да-да, я уже поняла, что легко не будет, — проворчала с досадой.
— Госпожа? — озадачилась проходившая мимо Лейла.
— Помоги-ка раздеться. Сегодня больше никого не ждём.
Мы вернулись в спальню, где я с удовольствием избавилась от изысканного платья и украшений, а также смыла с лица косметику и расплела волосы. Всё, что предназначалось для гостя, сейчас было в тягость. Хотелось вернуться к ощущению домашнего уюта.
И домашним же проблемам.
— Тадиус, ко мне в спальню, — вызвала раба, когда поняла, что готова к ещё одному сложному разговору.
Ждать не пришлось и минуты. Тадиус то ли находился поблизости, то ли рванул ко мне бегом.
На колени он упал, как только переступил порог. Ткнулся лбом в пол, демонстрируя раскаяние и повиновение.
— Иди сюда, через всю комнату кричать не стану, — позвала я, устраиваясь в кресле у окна.
Второе кресло поставила рядом, но переходить к диалогу на равных не спешила. Я даже позволила Тадиусу доползти до меня на коленях. В конце концов он и правда провинился.
— Ты хотел мне что-то сказать, — произнесла спокойно. — Можешь сделать это сейчас.
— Я виноват, — выдохнул Тадиус, снова утыкаясь в ковёр.
— Виноват, — согласилась я. — Ты сделал то, за что грозило суровое наказание. И не только тебе. Фаронис предлагал продать Лейлу, но не тебя. Он знал, что с тобой я не расстанусь. Буду держать в подвале, пороть до потери сознания и пытать ошейником, но не продам. По крайней мере, стану очень сомневаться насчёт такого шага. Зато Лейла могла вылететь из дома сразу и хорошо если не покалеченной. Так что на тебя нашло? Ты влюбился в неё?
— Нет, госпожа. Клянусь, что нет, — Тадиус замотал головой.
— Тогда твой поступок тем более неправильный.
— Я оказался слаб, госпожа, и предал вас в то время, когда должен был поддерживать всеми силами.
— Оставим громкие слова про предательство. Смотри на меня и говори. Что именно случилось?
— Вы изменились, — Тадиус выпрямил спину, но встречаться со мной глазами по-прежнему избегал. — Я с детства усвоил, что должен служить хозяину, владеющему мной. Не имеет значения, кто он и какие приказы отдаёт. Таков закон, смысл моей жизни. Потом появились вы. Рядом с вами всё было иначе, даже дышалось по-другому. Вы оказались лучшей госпожой, которую можно пожелать.
— Да, я приблизила тебя к себе, но ведь и без наказаний не обходилось. Я могла причинять боль просто так, а то и "компенсировать" ею удовольствие.
— Конечно, госпожа. Как же иначе? Это было частью нашей жизни, как и ночи, которые мы провели вместе. Как наши разговоры. Как те минуты, когда я просто сидел рядом и смотрел на вас. После несчастного случая внешне вы остались прежней, а внутри переменились до неузнаваемости. Это было тяжело, видеть одновременно вас и кого-то другого. Если бы у меня появилась новая хозяйка, я бы принял это, но в вас постоянно искал ту, которая была раньше, и не находил. После второго приступа стало ещё хуже. Вы хотели видеть меня с мужчинами, один из которых стал мне как брат, а второй... что бы он ни думал, мне не нужно его унижение. Знаю, как он страдает из-за того, что делает с ним господин Ксандр. Я не получал удовольствия, когда Эрик был подо мной. Случать меня с Лейлой вам не понравилось, зато вы смотрели, как Ниана рвал Зверь. Я всё время думал о том, что произошло с вами. И не понимал.
— Рассказывай про Лейлу.
— После того, как я взял её у вас на глазах, она была сама не своя. Я поговорил с ней и узнал, что стал вторым в её жизни мужчиной, а через несколько дней вы разрешили пользоваться ею господину Мигелию и господину Орланамонасу. Ей было тяжело. Я старался её поддержать. Она тоже сочувствовала мне. Мы всё чаще общались друг с другом и однажды оказались вдвоём в вашей спальне. Лейла застилала кровать, я убирал ваши вещи и игрушки, а вы уехали куда-то прямо с утра. Мы разговаривали, случайно коснулись друг друга, и я её поцеловал.
Несмотря на мой приказ, Тадиус сжался и опять пялился в пол.
После его признания повисло напряжённое молчание. Кажется, он ожидал то ли удара, то ли порции боли через ошейник.
— Так, и что? — поторопила я.
— Это было хорошо. Только что мне было плохо, и вот стало хорошо, хоть ненадолго.
— Дальше поцелуев дело не зашло?
— Госпожа, такого я бы не допустил. В тот день я поцеловал Лейлу ещё раз в коридоре. Место не просматривалось камерами, но оказалось что нас заметил господин Орланамонас. На следующее утро все повторилось в вашей спальне. И тогда Лейла сказала — пожалуйста, не надо больше. Я увидел страх в её глазах. Она боялась расплаты за то, что мы уже сделали, и опасалась, что я не остановлюсь. Она хоть и жалела меня, но больше подчинялась, чем тянулась ко мне сама. Вы правы, госпожа, я навлёк на нее беду. А потом у вас случился новый приступ, и вы стали относиться ко мне... ко всем нам слишком хорошо. Я не дождался вашего возвращения. Не дождался совсем немного. Я предал вас и не прощу себе этого.
Ещё один вопрос занимал меня:
— Скажи, ты брал возбуждающие капсулы из коробочки, которая стояла в шкафу?
— Да, госпожа. Вы разрешали это делать. В последние месяцы я постоянно их принимал.
