— Она противная!
На себя посмотри. Хотелось ответить, но я смолчала. Император наблюдал за мной, и, я уверена, читал все мои мысли как открытую книгу.
Я не обольщалась. То, что меня поставили на эту должность, вовсе не значит, что ко мне будет какое-то особое отношение. Просто эксперимент от безысходности. Попытка найти управу на избалованного ребенка.
— Уверен, вы найдете общий язык.
— Она мне ухо чуть не оторвала, — завопила Есмина, — вот смотри!
Повернула свою вредную голову, так чтобы отцу было лучше видно. К слову сказать, нормально все было с ее ухом. Не опухшее и даже не красное. Не докрутила, наверное.
— Еся, довольно, — отец хлопнул ладонью по столу, — ведешь себя как маленькая. Мы уже столько нянь поменяли из-за твоих причуд, что уже надоело. Хватит. С этого дня с тобой будет Мария.
А можно не надо?
Этот сорванец в юбке мне остаток нервов выкрутит. Я не справлюсь. У меня нет опыта общения с детьми и желания тоже.
— Ты посмотри на нее, — не унималась девочка, — Она тощая, как палка.
Ну вот опять началось.
— И неуклюжая! Кляча.
— Есмина, — тихо, но строго произнес отец, — мне за тебя стыдно.
— Хочу другую няньку. Добрую. Эта злая.
Да, я очень злая. Особенно когда думаю о том, как быстро ускользает время. Течет сквозь пальцы оставляя за собой пустоту и горький привкус.
Мне надо добраться до Рубиновой Слезы, а вместо это я буду вынуждена нянчиться с невоспитанной девчонкой. Вдобавок внимание на меня обратили, и теперь точно весь замок запомнит. Лишний раз никуда не сунешься.
И ведь не откажешься же. Императору никто не смеет перечить. Уж я так точно.
Потому что он пугает меня до дрожи под коленками.
— Я не злая, — сдержанно произнесла, потому что правитель смотрел в упор, ожидая от меня хоть какой-то реакции, — я строгая.
— Строгая - безногая, — срифмовала Есмина и показала мне язык.
— Еся! Накажу, — пригрозил отец, — заберу у тебя крылья до 18 лет и не дам обращаться.
Эта угроза подействовала моментально. Мерзавка нахохлилась, села ровно и пробузела себе под нос:
— Я больше не буду.
— Надеюсь.
Лично я ни на что уже не надеялась. Это она перед суровым папой притихла, а как только останемся вдвоем — все начнется заново.
— Идите. Покажи Марии свои комнаты.
— Хорошо, папочка, — она проворно спрыгнула с кресла и побежала к двери, попутно наградив меня мрачным взглядом.
— Удачи, — сказал император без тени улыбки, — надеюсь, у вас все получится. Даю неделю. Если не сработаетесь, отправлю обратно к Офелии.
Это правильное решение. Верное. Мне крайне важно вернуться обратно.
— За ребенка отвечаешь головой. Если с ней что-то случится, пеняй на себя
Зря он это сказал. Потому что Есмина, уже выскочившая в коридор, все услышала. И пользуюсь тем, что отец ее не видит, показала мне кулак. Оставалось только гадать, чем все это закончится.
Тяжело вздохнув, я отправилась следом за своей своенравной подопечной. Она уже унеслась вперед к белым дверям, затейливо расписанным золотом. Проворно заскочила внутрь, захлопнув их перед моим носом.
Я дернула ручку - заперто.
— Есмина открой!
В ответ тишина
— Открой живо, — я начала дергать сильнее и стучать ладонью по двери.
Ноль реакции.
— Есмина! — гаркнула я, так что сама испугалась своего голоса.
— Кх-кх, — раздалось позади меня.
От неожиданности я вскликнула и, испуганно подскочив, обернулась. За спиной стоял император и с непроницаемым выражением лица смотрел на меня. Как он вообще оказался здесь? Я не слышала его шагов.
— Простите. Дверь. Захлопнулась. Я вот пытаюсь попасть. Внутрь.
Ну что за дура. Понятно же, что не наружу.
Он молча протянул мне небольшой золочёный ключ с резной ручкой и ушел, а я, проводив его затравленным взглядом, снова развернулась к двери и отперла замок.
Ну все, нахалка, сейчас получишь.
Распахнув дверь, смело шагнула внутрь, за что тут же поплатилась. Раздался какой-то подозрительный скрип, и на меня сверху выплеснулась вода, а следом раздался счастливый детский смех:
— Курица, курица, мокрая курица, — повторяла она, прыгая на одной ноге, а у меня медленно, но верно повышался градус бешенства.
— Сиди здесь, — прорычала я, — сейчас переоденусь и вернусь.
Она снова показала мне язык и ускакала куда-то вглубь своих комнат.
Я заперла ее, опасаясь, что сбежит, пока меняю одежду, и со всех ног припустила себе. Достала из шкафа сухое платье, быстро переоделась и обратно. День обещал быть долгим.
Через полчаса я снова оказалась в своей комнате и снова переодевалась. В этот раз мерзавка якобы случайно вылила на меня содержимое чернильницы, испачкав не только платье, но и руки по самый локоть.
Ладно, потом ототру. Если силы будут.
К вечеру я уже дымилась от ярости. У меня нет терпения, нет педагогического такта, нет идей чем можно увлечь ребёнка ее возраста. Весь мой присмотр сводился к тому, что я бегала за ней и орала, как потерпевшая. Нельзя, не лезь, сиди тихо.
А она с упоением мотала мне нервы. Я переодевалась еще дважды, чуть не сломала себе шею, пока снимала ее с дерева, растущего во дворе — это мы так погулять вышли. Обед вспоминать совсем не хотелось, потому что она ныла и причитала о том, что все не вкусно, и пыталась закидать меня жеваным хлебом. Потом были занятия и, к счастью, здесь меня ждал хоть небольшой перерыв — я сдала хулиганку пожилому учителю, а сама плюхнулась на диванчик в углу и кое-как переводила дух.
Укладывала ее тоже с боем. Умываться она не хотела, спать не хотела, читать тоже. Ей бы только носиться кругами и орать.
Мне удалось ее утихомирить, только когда на город опустилась густая ночь. Девочка заснула, а я обессиленно растянулась у нее в ногах, не в состоянии заставить себя подняться.
Надо идти к себе. Завтра снова в бой. Мне потребуется много сил. О-о-очень много.
Мерзавка категорически отказывалась слушаться и, кажется, задалась одной единственной целью — довести меня до нервного срыва. Вот как, скажите на милость, общаться с человеком, если он на любую фразу корчит гримасы и показывает язык, а стоит отвернуться, как же норовит улизнуть?
Ее присутствие меня тяготило настолько, что я была готова прямо сейчас собрать свои скудные манатки в узелок и печально удалиться в туман.
— Принеси мне сок! — скомандовала Есмина, когда я разбиралась в завалах ее игрушек.
