Она заметила, что скачет, подняв одну руку, чтобы защитить лицо, а во рту внезапно пересохло от страха. Когда невидимая веточка задела ее волосы, ей показалась, что ее схватила какая-то рука, а когда сучок зацепился за ее юбку, она решила, что чьи-то руки пытаются стащить ее со спины Рольва, и с трудом удержалась от крика., В конце концов, просто потому, что она его не видела, ей стало казаться, что никакого Рольва нет. Она скакала не на Рольве, а на ужасном, кошмарном чудовище, которое тащило ее все глубже и глубже в страх. – Если тут не появится какой-нибудь свет, я этого не перенесу, – подумала она. А затем сказала самой себе, что должна все это вынести. В конце концов она опустила руку, которой пыталась защищаться, расслабила плечи и улыбнулась в темноту.
И тут, как будто ее улыбка была пламенем, зажженным в фонаре, она вдруг смогла что-то разглядеть. Она начала различать лохматую голову того, на ком она ехала, и это был ее дорогой Рольв. Она смогла увидеть тусклые очертания деревьев. Затем серебристый свет стал еще сильнее, и он был так прекрасен, что Мария поняла – в нем не может обитать никакое зло. – Это, должно быть, лунный свет, – подумала она, но тут же сообразила, что никакой свет не мог проникнуть сквозь завесу тьмы над головой, и что даже у луны нет такого чудесного сияния.
Потом она увидела ее. Маленькая белая лошадка скакала перед ними, указывая им дорогу, и от ее чудесного молочно-белого тела, как от лампы, исходило сияние. Она скакала на некотором расстоянии от них, но в какой-то момент Мария увидела ее во всем совершенстве, напоминающую резную камею на фоне тьмы – гордый поворот шеи, развевающиеся гриву и хвост, отблеск серебристых копыт, такие странные и такие знакомые ей, как будто глаза, что смотрели на нее, были не глаза Марии, которая до сих пор не могла разглядеть ее красоту, а чьи-то другие глаза, что так часто видели ее раньше. Мария даже не удивилась, когда лошадка слегка повернула свою прекрасную голову, и стал виден странный маленький серебристый рог на ее лбу. Маленькая белая лошадка была единорогом.
После этого они помчались быстро, Рольв не упускал маленькую белую лошадку из виду. Но догнать ее они не могли, и Марии больше не удалось разглядеть ее так же ясно, как в первый момент, все остальное время это было только сверкающее видение, чьи очертания уже не так четко были видны на фоне тьмы. Все-таки Мария была счастлива, что она видит ее,4 счастлива, даже когда деревья расступились и тьма поредела, и в ярком лунном свете сияние маленькой белой лошадки постепенно начало тускнеть, счастлива, даже когда оно совсем исчезло… Теперь она видела ее дважды и больше не сомневалась в ее реальности. Может быть, она увидит ее еще. Она была твердо убеждена, что когда-нибудь увидит ее снова.
Теперь они с Рольвом легко могли разглядеть замок, а над ним в небе, как огромный щит, на котором виднелся контур человечка, согнувшегося под грузом на спине, висела луна.
– Бот бедняга! – сказала Мария. – Рольв, на луне месье Кукарекур де Мрак, и он несет на спине все свои злые дела, как Христианин из «Пути паломника». Он обрадуется, когда сможет сбросить этот груз.
В ответ на это замечание Рольв только презрительно фыркнул, пересекая прогалину, чтобы добраться до лестницы, грубо вырубленной в камне. Здесь он остановился, как бы намекая Марии, что им будет легче карабкаться, если она слезет с его спины. Она слезла, и они начали восхождение, первая – Мария, а Рольв за ней.
Они шли и шли вверх, и путь оказался такой длинный и крутой, что Марии показалось, что они карабкаются к самому человечку на луне, чтобы совершить милосердный поступок и освободить его от ноши. Наконец они добрались до последней ступеньки и еле дыша, остановились перед огромной дверью, ведущей в замок. То, что Рольв почти касался своей огромной лохматой головой ее плеча, придавало Марии храбрости. Прямо над ними оказался железный колокол, с которого свисала длинная, ржавая цепь, и она потянула изо всей силы за эту цепь. Колокольчик один раз звякнул в молчании ночи, как будто пробило час, и начался новый день.
Почти сразу же распахнулось окошко над огромной дверью и выглянуло темное орлиное лицо. Месье Кукарекур де Мрак в молчании оглядел Марию и Рольва, но его насупленные брови и крепко сжатые губы не прибавили ей храбрости. Мария ничего не сказала, только сняла жемчуг с шеи и подняла его при свете луны, чтобы показать ему, и тогда глаза месье Кукарекура де Мрака внезапно ярко вспыхнули, он захлопнул окно и исчез из виду. Со скрипом и кряхтением ржавых болтов тяжелая дверь распахнулась, и он оказался прямо перед ними, высоко подняв над головой фонарь. На его плече сидел огромный черный петух.
– Можешь войти внутрь, Лунная Дева, – сказал он. – Но коричневый пес останется снаружи.
– Нет, – твердо возразила Мария. – Куда бы я ни шла, мой пес следует за мной.
И прежде, чем месье Кукарекур де Мрак успел что-нибудь ответить, она уже шагнула внутрь. Рольв держался рядом с ней. Дверь со скрипом захлопнулась за ними. Они очутились в маленькой квадратной каменной комнате, по бокам которой шли каменные скамьи, вторая дверь, как догадалась Мария, вела в огромный зал. В комнате не было окон, она была холодная и сырая, как склеп, и освещена только тусклым фонарем, который месье Кукарекур де Мрак поставил теперь на одну из скамей. Черный петух страшно захлопал своими огромными крыльями, и Мария почувствовала бы себя очень плохо, не будь рядом с ней теплого, сильного Рольва. Она обняла его левой рукой за шею, потому что правой рукой она прижимала к груди жемчуга. Месье Кукарекур де Мрак протянул свою сильную, худую, загорелую руку с загнутыми, как орлиные когти, ногтями и хотел уже вцепиться в жемчуга, но тут раздалось рычание Рольва, и он отдернул руку.
– Месье, – сказала Мария, – я выполнила оба ваши условия. Когда вы преследовали меня, вы видели, что яма под сосной была обиталищем, где скрывался ото всех Черный Вильям, когда он устал от мира. А когда вы дошли до пещеры, вы увидели лодку, на которой он уплыл на закат… Теперь вы знаете, что сэр Рольв не убивал Черного Вильяма….И вот, как вы видите, жемчуга. Я случайно нашла их дома в колодце. Лунная Дева, наверно, спрятала их в ту ночь, когда убежала. Я знаю, что вы человек слова, месье. Я знаю, что теперь, когда я выполнила свою часть договора, вы выполните вашу.
– Я не уверен, что ты выполнила мои условия, – резко возразил месье Кукарекур де Мрак. – У тебя, конечно, есть жемчуга, но нож и чашка означают только, что яма под сосной когда-то использовалась Черным Вильямом, а не то, что он ушел туда жить в то время, когда сэр Рольв мог стать причиной его смерти. А твоя сказочка по поводу того, что он уплыл на восток на лодке, которая лежит в нижней пещере – как тогда, Лунная Дева, лодка снова попала в пещеру?
Тот же самый вопрос задавал и Робин, и Мария дала тот же самый ответ:
– Белые лошадки, которые живут в море, снова доставили ее на сушу, а одна из них затащила ее в пещеру.
Черный петух долго и громко насмешливо кричал, а месье Кукарекур де Мрак даже рычал от смеха. – Отличная история, – насмехался он. – И ты думаешь, что умный человек поверит в твою сказочку? Ты не можешь, Лунная Дева, забросать лунной пылью глаза Кукарекуру де Мраку. Отдай мне жемчуга, это моя законная собственность, и проваливай. На этот раз я тебя не трону, но если ты еще раз появишься около моего замка, я запру тебя в подвале, как и обещал.
