— Да. И суть в следующем: так как нас ищут именно в определенном обличии и Тамир собирается усилить охрану дворца, они ожидают увидеть там ассасина в белой мантии с сообщником в чёрной одежде…
Мне не дают договорить — он не спеша встаёт с места, отряхивая несуществующие пылинки с шаровар, а Гасан, кряхтя, вслед за ним. Обед безнадежно испорчен, и никто так и не притронулся к еде.
— Нас? С чего ты взяла, что будешь сопровождать меня во время выполнения задания? — голосом Алисейда можно резать дамасскую сталь: от него веет холодом так, что мурашки в эту душную погоду ползут по моему позвоночнику.
Я стараюсь собраться с мыслями и придать голосу решительность и твердость.
— Во-первых, потому что мы вместе заварили этот плов и нам вместе его поедать. Во-вторых, мой план подразумевает, что один ты всё равно туда не проникнешь.
Гасан, увидев, как мой собеседник вновь собирается меня перебить, нетерпеливо произносит:
— Дай договорить хотя бы Сурайе, раз не хочешь прислушиваться ко мне…
Алисейд сводит брови к переносице и, поджав губы, устремляет на меня свой взгляд.
— Так вот… — благодарно кивнув распорядителю дарты, я продолжаю: — Нас ожидают там увидеть в том, в чем мы были замечены, но если мы переоденемся в иные подобранные к случаю роли, пробраться на пиршество не составит труда. Ведь твоя первостепенная задача — приблизиться к Тамиру на максимально малое расстояние. А там, внутри дворца, ты волен поступить так, как запланировал.
— И какие же роли нам уготовили ты и твой план? — помолчав с минуту, настороженно спрашивает Алисейд, медленно ощупывая взглядом шрам под моим ухом, который так некстати открылся его обзору из-за сползшей куфии.
Я спешу поправить ткань, вызвав этим недовольство в глазах цвета корицы, словно скрываю от него нечто сокровенное, и, сама же зацепившись взглядом за похожую белую отметину на его губе, обдумываю каждое последующее слово и тихо отвечаю:
— Самый идеальный вариант для меня — притвориться танцовщицей, ведь ты знаешь, как Тамир падок на подобных девиц, а для тебя — купцом из иного города, предоставившим ему это удовольствие. Пока я буду отвлекать его, ты сможешь…
— Нет.
Его рассекающий воздух отказ звучит так звонко и четко, словно мне отвесили пощечину. Гасан же пожимает плечами и качает головой, выражая своими жестами то, что Алисейда ничто не исправит и не убедит, а я чуть не хватаюсь за его обнаженный локоть, когда он, сказав своё веское «нет», разворачивается, чтобы уйти.
— Но послушай меня… Это отличный способ пробраться во дворец, не вызывая подозрений. Мы можем подкупить стражу задних ворот, наплести им историю, что господину Тамиру подготовлен подарок, и…
— Это ты меня послушай, Сурайя… — мы почти доходим до коридора, в котором находятся двери, ведущие в покои, когда Алисейд резко разворачивается ко мне.
Гасан уже отошёл к своим глиняным горшкам и кувшинам, пока мы выясняем отношения. Если это можно так назвать. Я почти впечатываюсь в широкую грудь хассашина и еле успеваю затормозить. Его карие глаза мечут молнии, а сильные ладони сжаты в кулаки. Мужской голос опускается до тихих властных интонаций, становясь хриплым и повелевающим, так, чтобы слышала только я.
— Я не позволю тебе в этом участвовать, тем более, изображая какую-то там танцовщицу.
— Но…
— Никаких «но», — от его злости и упрямства исходят волны, которые начинают заражать и меня, и то, что Алисейд подходит ко мне опасно близко, придаёт ситуации скрытый смысл.
С одной стороны, меня затапливает тепло от осознания того, что, скорее всего, ему тяжело смириться с тем, что я буду танцевать для нашего врага, и так он проявляет свою некую ревность и заботу. Мне хочется подчиниться, покорно опустив голову, когда он смотрит на меня этим тяжелым взглядом исподлобья, но с другой стороны, сейчас время не спорить, а исполнять то, что предназначено, и пока это единственно простой вариант.
Насколько мне известно, Аль-Алим, наставник и самый главный человек в братстве, а также мой спаситель в детстве, которого я не видела много лет с момента отъезда из Фасиама, не терпит невыполнения задания в срок.
Поэтому я лишь вздергиваю подбородок выше, старательно выдерживая пригвождающий взгляд, и отвечаю с не меньшим упорством:
— Я взрослый человек, способный самостоятельно принимать решения, и вновь повторюсь, что нам нужно исправить положение дел совместно. Спасибо тебе за то, что так старательно пытаешься меня оградить от опасности, но я сама хочу помочь тебе… Один ты туда не проникнешь ни под каким иным предлогом, кроме того, что я озвучила.
Алисейд внимательно озирает меня, и я вижу, что его нервы находятся на пределе: мужественная линия челюсти крепко сведена, а дыхание становится неровным.
Вдруг неожиданно для меня он поднимает ладонь, спокойно опускает край куфии и пальцами ласково поднимает мой подбородок, чуть поворачивая мою голову в сторону. Шрам, который он таким образом пытается разглядеть лучше и ближе, предстаёт перед ним во всей красе, и я чувствую, как вновь щеки заливает краска. Как и чувствую то, что не в силах пошевелиться и убрать его ладонь.
— Это тоже результат того, что ты кому-то хотела помочь?..
Я кусаю губы с внутренней стороны — своей фразой он разворошил угли старых воспоминаний, которыми я не готова делиться. Тряхнув головой, избавляюсь от навязчивого, хоть и желанного касания, и делаю шаг назад.
Только бы не показать ему своих слёз.
Не нахожу никаких слов и чувствую лёгкую обиду вперемешку с усталостью от спора, поэтому, одарив застывшего Алисейда долгим упрекающим взглядом, разворачиваюсь, чтобы уйти.
Он не успевает схватить меня за руку, чему я несказанно радуюсь, и, когда я оказываюсь вновь в главном зале дарты, подхожу к Гасану, ощущая за собой навязчивое присутствие Алисейда.
— Я, пожалуй, пойду… — быстро бросаю распорядителю дарты, наслаждаясь тем, в каком замешательстве находится Алисейд из-за моей реакции. И тем, что при Гасане он не имеет возможности лишний раз дотронуться до меня. — Несмотря на сорванный обед, в любом случае, хочу сказать спасибо.
Гасан, кажется, что-то хочет ответить, но понимает по моему настроению, что мы не пришли с этим принципиальным хассашином к соглашению, поэтому лишь с грустью прощается:
— Береги себя, Сурайя… Ты всегда желанный гость в дарте.
Я киваю и коротко оборачиваюсь — Алисейд всё равно идёт со мной во дворик, кажется, надеясь продолжить неприятную беседу.
— Я ведь задел тебя своим предположением… — извиняющимся тоном констатирует он, когда мы оказываемся вне поле зрения Гасана. Я подхожу к фонтанчику, игнорируя так и оставшееся лежать на подушках оружие, чтобы вскарабкаться наверх, к выходу на сетке, и резко поворачиваюсь к Алисейду так, что выбившиеся пряди волос хлещут меня по лицу.
