– Почти ничем. И его, и моего интеллекта хватает для достижения личной цели. Он получает еду, а я получаю смерть. Если я смогу быстро умереть, то можно будет говорить о нашем с Бубу интеллектуальном равенстве.
– Ерунда какая–то. А если у меня вообще нет никакой цели?
– Так не бывает. Ты хочешь медленно загибаться на третьем этаже?
– Нет.
– Тогда твоя цель совпадает с моей, но ты о ней даже не задумываешься. Ты глупее меня, глупее Бубу. Глупее тебя только лежачие бабушки, которых сюда привезли сразу на третий этаж, потому что у них было больше времени задуматься о будущем.
– Почему только лежачие?
– Потому что насколько умны ходячие, мы пока не знаем. Может, у них уже все готово на крайний случай. Может, она, эта ходячая бабушка, завтра повесится, или сейчас висит. Много неопределенных факторов. В твоем случае все проще. Бубу может мыть полы до старости.
Я думаю. Думаю я недолго, так как ответ кажется мне очевидным. Я знаю, что Миша сердится, если я отвечаю быстро, но ничего не могу с собой поделать.
– Я умнее Бубу. И ты умнее Бубу. Это просто.
– Приведи пример.
– Я могу рассчитать площадь криволинейной трапеции, а Бубу даже до десяти считать не умеет.
– Дай свое определение интеллекта.
– Способность к анализу и синтезу.
Миша не сердится. Или у него хорошее настроение, или он заранее рассчитал, сколько времени мне понадобится на поиск правильного ответа.
– И твоя способность анализировать тебя устраивает?
– В общем–то – да. И Бубу его способности вполне устраивают.
– Хорошо, – говорит Миша, – почему же тогда ты не можешь обеспечить себя едой?
– Потому что едой меня обеспечиваешь ты. Но сравнение некорректно. У тебя есть еда, потому что есть деньги, а деньги тебе достались просто так.
– Сравнение корректно. Мне моих денег хватает, тебе твоих – нет. Руки и ноги достались Бубу тоже просто так. Количество моих денег в рассматриваемых нами пределах бесконечно, объем ресурсов Бубу бесконечен примерно в той же мере. Когда Бубу состарится и не сможет мыть полы, он начнет выпрашивать остатки еды возле кухни. То есть его интеллекта хватит ему до последних дней.
– Мне моего интеллекта тоже хватит до последних дней. Я умру от остановки сердца.
– Может быть. В лучшем случае так и произойдет. Но если ты не умрешь быстро, то мои деньги рано или поздно кончатся, и тебе придется есть то, что тут дают. Это гарантированный заворот кишок. При таком раскладе ты будешь умирать медленно. Ты даже слабительное не сможешь себе купить.
– Хорошо. Но тогда ты тоже глупее Бубу. Ты даже глупее меня. Я могу сам сходить в туалет.
– Помолчи.
Я не должен был этого говорить. Наверное, теперь Миша точно обидится.
– Миша, прости, я не хотел.
– Чего ты не хотел?
– Я не то хотел сказать. Я не хотел тебя обидеть.
– Ты дурак, Рубен. У тебя не хватит ума, чтобы меня обидеть. Я просто попросил тебя помолчать. Молчи и слушай.
Мы молчим. По коридору мимо двери кто–то проходит.
– Слышал? – Миша улыбается.
– Чего?
– Теперь понял?
– Ничего я не понял.
Миша рад. Он рад, что все получилось, рад, что пока еще может нормально думать.
– Кто сейчас прошел?
– Я откуда знаю?
– А я откуда знаю?
– Узнал по шагам, наверное.
– Не только. Я помню всех нянечек по звукам шагов, это верно, но также я помню и расписание их передвижений, кто в какой смене работает, какое у них может быть в этот момент настроение.
– Нянечки не ходят по расписанию.
– Все ходят по расписанию.
– И я?
– И ты, и Бубу – все. И всех можно посчитать. Дни выдачи зарплаты, дни рождения, дни рождения родственников, посевная, уборочная. Такие данные, как дождь или снег, даже ты мог бы учитывать. Настроение нянечки можно определить как математическую формулу. Та нянечка, которая сейчас прошла, могла бы дать мне утку, но я недавно сходил в туалет.
– Как ты определяешь время?
– По теням на стене. Ты помнишь, где была тень от окна в марте прошлого года?
– Миша, да я не помню даже, где эта тень вчера была.
– Вчера эта тень была там же, где сегодня. Тени не смещаются так быстро.
– Я не про это.
– И я не про это. Ты дурак, Рубен. И, что самое плохое, ты не хочешь признавать, что ты дурак. Ты не способен запомнить и переработать простейшего набора фактов.
– Ничего себе «простейшего». Получается, для того, чтобы тебе дали утку, ты должен держать в уме небольшую математическую таблицу.
– Ты тоже должен, но отказываешься это признать. После того, как я умру, тебе придется стать умнее, а за пять минут у тебя ничего не получится. Тренироваться надо уже сейчас.
– У меня ничего не выйдет.
– Ты не стараешься.
– Миша, дело не в этом. Старайся не старайся, как ты я все равно умным никогда не стану. Ты можешь страницу книги за один раз запомнить?
– Не знаю, не пробовал. Зачем тебе эта ерунда?
– В книге про разведчиков Штирлиц мог.
– Ты читаешь ерунду.
– Я знаю, но меня не Штирлиц интересует, а ты.
– Страницу текста может запомнить любой нормальный человек.
– В книге так и было написано. Но там написано, что только после тренировки.
– Читай.
– Прямо сейчас?
– Читай.
Я читаю вслух страницу из книги. Миша повторяет слова из книги спокойно и без запинки. Он запоминает три страницы подряд, потом это развлечение ему надоедает.
Я пытаюсь выучить наизусть хотя бы пару абзацев. Бесполезно. С детства я был дураком, дураком и остался. Стихи я могу запоминать с первого раза. Чтобы выучить кусок прозы, мне надо потратить полдня. И даже за полдня я не могу выучить больше, чем полстраницы.
– Открой дверь, – внезапно говорит Миша.
Я подъезжаю к двери, нагибаюсь, наматываю на руку привязанную к ручке двери веревку, отъезжаю от двери, тяну за веревку. По коридору проходит Бубу.
– Миша, – спрашиваю я, – зачем тебе знать, когда мимо комнаты пройдет Бубу?
– Незачем, конечно. Так, автоматически запомнилось.
– Дверь оставить открытой?
– Закрой.
– Ты хотел мне лишний раз Бубу показать?
