– Скотина, – шипит тетя Клава.
– Вы это про кого? Если про меня, то это можно, про меня все можно говорить, я не отвечу. А если про учителя физкультуры, то тут вы не правы. Никакая он не скотина. Хороший учитель. Не пьет, не курит. Одна слабость у него – футбол. Но за футбол с работы не выгоняют. Вот за зверобой выгоняют. Не все ж поверят, что вы зверобоем коленки натираете.
Тетя Клава сдает позиции. Тетя Клава улыбается Мише. Тетя Клава старается улыбаться как можно шире, но у нее ничего не выходит. Гримаса, которую она выдает за улыбку, ей не идет.
– У меня суставы, – упрямо повторяет тетя Клава.
– Я вам верю. А учитель физкультуры может не поверить и вызвать милицию. А у милиционеров такие трубочки есть, туда всех дуть заставляют. Вот подуете в трубочку, сразу станет ясно, больные у вас суставы или нет.
Тетя Клава убегает в свою комнату и так же быстро прибегает обратно. Вид у нее радостный.
– Пусть смотрят, – говорит она. – Пусть они подавятся своим футболом.
Миша не улыбается. Миша серьезен.
– Вот сами им это и скажите. С меня хватит. Они и так на меня весь вечер обижаются.
Настроение у тети Клавы хорошее. Она уходит объявлять старшеклассникам про футбол. Как всегда она повторяет, что все должны ее слушаться. Как всегда парни заверяют ее, что все будет хорошо, все лягут спать сразу после футбола.
Радостный Серега закатывает в комнату к малышам.
– Разрешила! Все в порядке. Всем спать. Миша, пошли футбол смотреть.
Миша смотрит в пол. Миша грустит.
– Так всегда. Никому нет дела до высокого искусства. Все приходится делать одному. Нет настоящих энтузиастов. Так и не споем мы Гимн.
– Ты с ума сошел? Какой гимн? Футбол разрешили. Тетя Клава сама пришла и разрешила. Ну ты и даешь. Я, честно, не верил, что у тебя получится. Спасибо.
Лицо Сереги светится. Миша смотрит в пол, Миша почти плачет.
– Хор. Гимн. Высшие идеалы. Серега, у тебя есть идеалы?
По лицу Сереги видно, что у него нет идеалов. У него есть разрешенный футбол и хорошее настроение у тети Клавы.
– Ты про что?
– Она на весь чемпионат разрешила или только на один вечер?
– Да неважно. Какая разница? Если сейчас разрешила, то и дальше будет разрешать.
– Я просил с ней не разговаривать.
– Так она футбол разрешила!
– А ты, как идиот, прибежал малышей укладывать. Хор мой закрываешь. Они только–только «до» освоили. И первую строчку Гимна. А у меня по плану еще «Интернационал» был. И вообще, ты дежурный или я? С какой стати ты тут командуешь?
Серега злится. Все было так хорошо! Но Миша прав. Хочется посмотреть весь чемпионат, а не только первый матч.
Миша говорит очень тихо.
– Учитель физкультуры пришел?
– Нет. Он уйдет с дежурства. Вернется после футбола.
– А я ее учителем испугал. Теперь она второй матч ни за что не разрешит. И все из–за тебя. Тебе футбол пообещали, ты и рад стараться. Теперь будешь всю неделю за ней тапочки носить.
Про тапочки – это оскорбление. Любой другой за такие слова давно получил бы по морде. Любой другой, но не Миша.
Серега потихоньку начинает злиться. Серега не понимает.
– Но она же разрешила. Все в порядке.
– А почему она разрешила?
– Ты попросил.
Миша делает вид, что сердится. Миша поднимает голову. Смотрит спокойно на Серегу.
– Я попросил? Не было такого. Я никогда никого ни о чем не прошу. Я заставляю или убеждаю. Просить бессмысленно. Ее все просили. А результат? Ноль. Попросил.
Миша сокрушенно качает головой.
– Короче, иди смотри свой футбол, но второй раз я с тетей Клавой договариваться не буду. Ты все испортил.
Серега не верит Мише. Серега знает Мишу очень хорошо.
– Ладно, хватит. Не умничай. Говори, что делать, – я сделаю.
Миша расстроенно смотрит на хор. Малыши сидят на подушках. Никто и не думал ложиться.
– Нет, ты пойми тетю Клаву правильно, Серега. Вот ты укладываешь малышей спать, потом прихожу я, стараюсь, опять их укладываю спать, потом опять приходишь ты. Что получается? Получается, ты главный, а я так, случайный человек. И петь они не поют, и тетю Клаву слушаются. Плохо. Выходит, никакой я не дежурный. Второй раз тетя Клава со мной разговаривать не станет. И в карнавал не поверит.
– Какой еще карнавал?
– Обыкновенный, с хлопушками, как в Бразилии. Я ей обещал, что если она футбол смотреть не разрешит, мы карнавал устроим. От твоего имени обещал.
– Правильно, давно пора, – соглашается Серега, – дверь ей подпереть и дыма напустить через замочную скважину. Такой карнавал получится!
– Если выживет – пятнадцать суток, если задохнется – пятнадцать лет. Лучше уж крокодилам ее скормить.
Миша не улыбается, Миша серьезен как никогда.
– Серега. Ты в тюрьму сильно хочешь? Я тебе про праздник рассказываю, радость. Хлопушки, серпантин, конфетти. Неужели так трудно понять? Кто дежурный, я или ты?
– Ты. Но я на самом деле ничего не понимаю. Чего ты от меня хочешь?
– Чтобы они запели.
– Делов–то? Сейчас запоют как миленькие.
Серега берет из рук Миши книжку.
– Что тут у тебя? Гимн Советского Союза. Ерунда какая, они ж маленькие.
Откладывает книгу в сторону, уверенно оглядывает хор.
– Сейчас все у меня запоют. Петь будете про елочку. Кто будет петь тихо, получит в лоб. Всем понятно?
– Погоди, Серега. – Миша все еще серьезен. – Выкати меня из комнаты.
Серега осторожно выкатывает Мишину тележку из комнаты в коридор. В коридоре Миша очень тихо шепчет:
– Про елочку ты хорошо придумал, я бы ни за что не догадался. Сейчас не Новый год, конечно, но нам ведь главное, чтобы они пели, правда?
– Правда, – соглашается Серега и улыбается. Серега не умеет долго грустить.
– Ты, конечно, теперь дежурный, но у меня маленький совет. Можно сказать, просьба.
– Давай.
– Когда вы будете петь, и зайдет тетя Клава, все должны хором сказать: «Спокойной ночи, тетя Клава!»
– Сделаем! – Серега счастлив, Серега наконец все понял.
Миша тихо сидит в коридоре, малыши громко поют про елочку, потом про зайчика. После зайчика поют про Снегурочку и Деда Мороза. Из комнаты персонала выходит тетя Клава. Не обращая никакого внимания на Мишу, она быстро вваливается в комнату к малышам и начинает орать. Орет тетя Клава громко, но ее крик прерывает нестройное приветствие. Малыши хором желают ей спокойной ночи.
