До первого гонорара, разумеется.
— Во флигели кухни нет, а на свою я никого не пускаю. Готовить вне кухни запрещено.
Я выкладываю на стол деньги:
— Сейчас я заплачу тридцать, а по поводу пансиона подумаю. Так можно?
Блондинка смеряет меня нечитаемым взглядом, похоже, в её глазах я поступаю не очень-то умно. Пожав плечами, она поднимается:
— Можно. Подожди здесь, я схожу за ключом.
— Нет, минутку.
Осталось прояснить самый щекотливый момент.
— Что ещё? — кривится она.
— Дело в том, что я собираюсь зарабатывать на жизнь.
— Девочка, избавь меня от своих забавных фантазий. Почему бы тебе просто не пойти в другое место?
С клиентами она такая же недружелюбная? Даже уступая в качестве, я выиграю за счёт сервиса: красивая упаковка, уютное помещение, неизменная улыбка продавца, презенты постоянным покупателям. А, может, мне стоит перепродавать уже готовые зелья? Нет, остатков подсвечников не хватит, чтобы выкупить весь ассортимент, а лезть в долги к ростовщикам я не собираюсь.
— Мне нужно жильё.
— Девочка, я понимаю с первого раза. Месяц, так и быть, твой, но не больше. Я сдаю, чтобы подобрать себе помощницу.
— Странный метод.
— Тебя не спросила. Так ты уходишь или остаёшься?
— Вы не против, если на месяц я превращу первый этаж флигеля в свою лавку?
Блондинка заливается хохотом, рыхлая грудь в декольте колышется.
— Я только порадуюсь… ремонту, — с трудом выдавливает она и, чуть успокоившись, скрывается в глубине дома.
Я начинаю подозревать, что во флигеле меня поджидают неожиданные трудности.
Глава 16
Хозяйка пропадает минут десять и выносит ключ из тех, которые ожидаешь увидеть под толстым стеклом на выставке в музее. Излишне тонкий, вычурный, едва ли не серебряный — на вид абсолютно ненадёжный.
— Он как соломина не переломится? — я полна скепсиса.
— Иди уже. Лавку открывать.
— Займусь незамедлительно.
Флигель при ближайшем рассмотрении оказывается двухэтажной пристройкой светлого песочного оттенка. Крыша и козырёк крыльца покрыты традиционной яркой черепицей. Большое окно слева от входа — несомненные плюс, можно превратить в витрину. Вывеску пристрою над входом.
Деревянная ступенька под ногой опасно прогибается. Во что обойдётся переделка? Возможно, постелить крепкий пандус будет дешевле.
Замок поддаётся со скрежетом. Дверь надсадно скрипит. В список покупок добавляется масло для петель.
— А-апчихи!
Первый этаж встречает меня залпом многолетней пыли в нос.
Поиск помощницы в магазин? Скорее экономия на уборщице. За месяц я как раз отскребу чернозём, устилающий все без исключения поверхности, включая потолок. А-апчихи! Вот во что я ввязываюсь? Но я не отступаю — ещё чего. Я прикрываю нижнюю часть лица шарфом и прохожу вперёд. На полу в серо-чёрном слое отпечатываются мои следы.
Я распахиваю окно настежь, впускаю свежий воздух, осматриваюсь. Расходы растут на глазах. В помещении пусто, а лавку без торговой стойки я не представляю.
За межкомнатной стеной я обнаруживаю спуск в подвал и лестницу на второй этаж.
Начинаю с подвала — именно в нём мне предстоит работать. Темноту разгоняю фонариком телефона. Возможно, светильник где-то и есть, но я не представляю, как его зажечь, поэтому останавливаюсь на нижней ступеньке. Лезть дальше смысла нет.
— А-апчихи!
Снова грязь. В воздухе висит нечто, похожее на свалявшуюся паутину. Наверное, паутина и есть. В подвале уцелел стол, похожий на кухонный. Теоретически его можно приспособить под торговую стойку, но я не представляю, как его вытаскивать. И потом, стол пригодится при работе с ингредиентами.
Второй этаж жилой, есть проход в основное здание, но дверь заперта с той стороны. Неожиданно, но на втором этаже относительно чисто, явно, что кто-то убирался не больше пары месяцев назад. У окна бордовое кресло с толстыми кисточками и низкий столик создают намёк на уют. К гостиной примыкает спальня. Есть и кабинет. Если забыть про пылищу, то я сняла настоящие хоромы.
— Вот.
Я же одна!
Я вздрагиваю, отшатываюсь и, теряя равновесие, оборачиваюсь.
На пороге спальни ухмыляется Ирьяса. Я не знаю, как она появилась настолько бесшумно, чёртова ведьма. Она никак не комментирует мой испуг, протягивает комплект постельного белья.
— Швабру принесу чуть позже.
— Что насчёт воды?
— А что с водой? — Ирьяса заглядывает в уборную. — Вода есть.
Корыто, вёдра и кувшин сухие, крана нет. Она издевается? Не похоже.
— Вас не затруднит показать?
— На полке, — Ирьяса переводит на меня недоумённый взгляд.
На полке плошка с прозрачными горошинами.
— Покажите, пожалуйста, — повторяю я.
Ирьяса недоумевает ещё больше, но в просьбе не отказывает, проходит в уборную, берёт одну из горошин и прокатывает между пальцами. На стеклянной поверхности выступает влага, словно горошина отлита изо льда и от тепла рук начала таять. Ирьяса бросает её в ведро. Секунду ничего не происходит, а затем из крошечного шарика вырывается струя, ведро стремительно наполняется.
— Ого! — на происходящее я смотрю не веря своим глазам. Магия… Хотя я знаю, как самоочищаются ночные горшки, всё равно чудо.
— Девочка, как можно не знать элементарных вещей?
— Я издалека.
— Откуда сбежала? На дремучую крестьянку ты не похожа, значит, были слуги. Принцесса со шваброй, вот умора.
Ирьяса уходит и напоследок громко хлопает дверью.
Я провожаю ведьму смешком. Хах, принцесса. Знала бы она…
Так, уборка подождёт, иначе я увязну по уши. По плану первый пункт по-прежнему мэрия. На обратном пути зайду в трактир или куплю обед на вынос. Ещё бы успеть прикинуть цены на котлы… Размышляя, я вынимаю из саквояжа домашнее платье и расстилаю на кровать. Серый жутик ни капли не жалко, я выкладываю на него стопку постельного белья и немногочисленные пожитки. Зачем таскать сменную одежду с собой, когда можно оставить?
Ирьяса возвращается, брякает об пол ведром, сбрасывает ворох тряпья и выставляет к стене обещанную швабру. Швабра, покачнувшись, падает вдоль стены, но Ирьяса и попытки не предпринимает её поймать или тем более поднять.
— Спасибо, — хмыкаю я.
— Всегда пожалуйста, развлекайся.
— Чуть позже. После мэрии.
