Поскольку домик Нарбондо стоял на высоком берегу речки, подвальное помещение, в которое проникнуть можно было через люк в полу комнаты, находилось тоже гораздо выше уровня воды. Парнишка начал тихонько спускаться к берегу — кто знает, что там, с другой стороны лачуги? Оказалось, что под постройкой имеется целый цокольный этаж с отдельной дверью и маленьким зарешеченным окошком, а перед дверью — небольшая терраса (видимо, склон когда-то срыли и выровняли), скрытая разросшимся ивняком. Чуть ниже в окружении деревьев располагался прудок, заросший тростником и лилиями. По соседству с ним маячил тюк сена с прикрепленной мишенью для стрельбы, возле которого валялись обломки мебели, обугленные до головешек.
Финн заглянул в окошко и увидел Нарбондо, стоявшего перед высоким заляпанным столом, весьма смахивающим на разделочный, но длиной со взрослого человека. По краям стола были ввинчены рым-болты, предназначенные, несомненно, для привязывания ремнями — а уж чего, оставалось только гадать. На столешнице же покоился череп, явно подвергшийся обработке, поскольку макушка его в свете лампы отливала серебром, будто часть кости заменили металлом. Внезапно парнишке стало ужасно не по себе — нечто подобное он испытал и при первой встрече с Нарбондо. Конечно, физиономия нечестивого доктора могла напугать кого угодно, хотя Финну довелось повидать рожи и пострашнее. Нет, похоже, причина, о которой лучше было и не задумываться, дабы не навлекать на себя беду, крылась в противоестественности занятий Нарбондо. Но размышлять на эту тему Финн не стал: назвал — позвал, как говаривала мама, а у него не было желания призывать что бы то ни было. Тем более что помещение, а точнее, операционная, в которой находился Нарбондо, как раз для появления чего-то омерзительно-жуткого подходило как нельзя лучше. Помимо стола в ней находились два деревянных стула и маленький столик с тазом и кувшином. На стене висел халат, испещренный бурыми пятнами, а также хирургические инструменты — зажимы, костные пилы, ножи, мясницкий разделочный топор и какие-то приспособления, которые Финн идентифицировать не мог, да и не хотел. Еще там висели обтянутые кожей цепи, короткие и длинные. На крюке под низким потолком покачивался распятый человеческий скелет, раскинутые руки которого были зафиксированы на тонких металлических прутьях. На полках стояли черепа людей и разнообразных животных, а также банки с плавающими в жидкости органами. Одна была наполовину наполнена человеческими глазными яблоками.
Нарбондо обошел вокруг стола, закрыв Финну обзор, наклонился и, судя по всему, принялся возиться с черепом, из которого хлынул яркий свет. Внезапно парнишке почудилось, что на него кто-то смотрит, но, оглядевшись, он никого не обнаружил. И тут ему вспомнилось ощущение присутствия чужого сознания — это случилось две ночи назад, когда он заинтересовался блуждающими огоньками и увидел призрак повешенного мальчика. Сейчас Финн испытывал нечто подобное — не то чтобы кто-то следил именно за ним, а просто в подвале появилось какое-то существо и принялось изучать обстановку. Еще он ощутил скорбь, страх и ярость — ярость взрослого человека.
Определив, что все эти эмоции не имеют к нему ни малейшего отношения, парнишка решительно вытряхнул их из головы и сосредоточился на Нарбондо. Тот крутился возле трехъярусной тележки, напоминавшей сервировочный столик на колесиках, на верхней полке которой был установлен высокий ящик с металлическим каркасом и стеклянными полками. Через пару мгновений Финн разглядел, что в действительности это два ящика, один в другом. Горбун, передвинув столик так, чтобы свет из черепа прошел через это странное устройство, встал сбоку. И внутри стеклянных ящиков Финн увидел сияющий призрак женщины размером с куклу! Налюбовавшись, парнишка обратил внимание на среднюю полку тележки: ее занимал деревянный ящик с прилаженными к боковой стенке кожаными мехами, к соплу которых была присоединена змеевиковая трубка, ведущая через внешний стеклянный ящик во внутренний. Аппарат напомнил Финну тележку «с ананасами» в Ангельской аллее, хотя характерного запаха «огненного гоголя-моголя» он не учуял. Меж тем доктор поставил на пути исходящего из черепа света линзу, укрепленную на конце длинного шеста, приделанного к потолочной балке, и принялся рассматривать крошечную женщину.
Где-то рядом застучали копыта и загрохотали колеса — Финн сообразил, что к «Тенистому дому» подъезжает экипаж. Доктор, по-видимому, тоже услышал шум, поскольку бросил свое занятие и быстро взбежал по лестнице в дом, оставив люк открытым. «Он найдет на крыльце поднос с завтраком, и кому-то влетит за брошенную еду», — эта мысль Финну не понравилась. Нагоняй наверняка повлечет за собой масштабные поиски, которые и обернутся началом конца Финна Конрада. Но не успел парнишка метнуться то ли к крыльцу, то ли в лес, как в лачуге стало шумно: в подвал вновь спустился Нарбондо, а за ним неизвестные мужчина и женщина. Оба гостя так и замерли, уставившись сначала на стеклянные ящики с образом женщины внутри, а затем на источник света — череп на столе.
У высокого импозантного мужчины в черном цилиндре были седые волосы и узкое лицо, и Финну он сразу же напомнил кровожадную ласку. Волосы женщины чуть ли не отливали синевой, а лицо ее скрывала вуалетка черной шляпки. «Это же он, — внезапно осенило мальчишку, — тот самый тип, что вчера вечером ошивался в пристройке Нарбондо». В тот раз он носил бакенбарды, пенсне и очевидный парик, но это точно «его светлость», как горбун тогда его называл, — только без маскировки. Вчера вечером, перепугавшись пистолетных выстрелов, приняв за таковые безобидные петарды, он забился в угол и в последний момент выскочил на Финна и Эдди. Прояви его светлость чуть больше решительности, наверняка бы их и схватил. Однако тип этот явно не горел желанием быть опознанным, равно как и подвергать себя даже малейшей опасности. Похоже, он являлся фигурой публичной — его физиономия вроде мелькала на страницах газет, в чем парнишка не мог поклясться, поскольку подобной периодикой почти не интересовался, — которой ни к чему афишировать причастность к грязным делишкам.
Выражения лица женщины под вуалью было не разобрать, а его светлость, напустив на себя усталое безразличие, снял цилиндр и водрузил его на стол.
— Занятная вещица, — объявил он, обведя широким жестом ящик с призраком и череп.
— Данный череп являлся принадлежностью уличной проститутки. Я взял его взаймы, — Нарбондо улыбнулся гостям, однако ответа не дождался. — Но к делу. Я обещал вам подтверждение собственных возможностей, и вы его получите. Это будет стоить мне сего ценного черепа, на который я потратил немало сил, зато, не сомневаюсь, вы получите представление о грядущей катастрофе. Вы и ваш консорциум — назовем его так — можете быть спокойны.
Нарбондо снова опустил линзу и посмотрел через нее, и на миг Финн четко разглядел выражение лица призрака. От него исходила такая глубокая и необузданная ненависть, что мальчишка скорее ощутил ее, нежели действительно увидел. Похоже, Нарбондо тоже проняло — он отпрянул и торопливо опустил огромную линзу ниже, установив прямо на пути луча света из черепа. Два стеклянных ящика немедленно заполнило белое сияние, в котором призрак совершенно растворился, а вместе с ним исчезла и его лютая ненависть. Затем горбун раз пять нажал на рукоятку мехов, и из сопла прыснул черный порошок. «Конечно же, угольная пыль», — догадался Финн. Во внутреннем стеклянном ящике закружилось черное облако, и призрак показался снова, еще даже четче прежнего — он выглядел едва ли не сплошным и будто даже осознавал собственное заточение в стеклянном гробу.
