– Между Аранхуэсом и Мадридом установлена телеграфная связь, и я легко получаю все, что мне нужно, включая фотоснимки. Никаких курьеров, строгая секретность. Так я получил и эти портреты. Лопес отправил их в Мадрид, а оттуда они попали ко мне. Благодаря электричеству все заняло не больше часа.
– А можно узнать, почему вы заинтересовались ими… и нами?
– А как не заинтересоваться? У меня не было ни единой отправной точки, я приехал искать то, не знаю что. И вот, по городу ползут слухи, что дом покойного инженера Рамиреса атакуют неизвестные… и там вообще происходит какая-то бесовщина. Естественно, я сосредоточил все свое внимание на вас, следил за вашим домом… ну, вы это уже знаете, не стану повторяться.
Дав, как он сам полагал, исчерпывающие объяснения, дон Ольмос вернулся к теме, которую считал наиглавнейшей.
– Для чего проложен тоннель из подвала? Что вы ищете?
Прежде чем ответить, Анита перекинулась с Максимовым парой слов. Пришли к соглашению, что в создавшихся обстоятельствах, когда неведомо, что с Сильвией и жива ли она, следует вести себя с Ольмосом по возможности откровенно. Он не казался ни тупицей, ни лентяем, подобно сеньору Лопесу, поэтому союз с ним обещал принести пользу.
– Идемте, – решила Анита, – мы вам все покажем и расскажем.
Агента познакомили с теорией Серхио Ортиса относительно тартесского серебра, показали в действии паровую землечерпалку. К тому времени шахта уже прошила недра под холмом и постепенно вытягивалась в сторону пригородных деревушек. Проходка велась под пустошью, на которой не паслись даже козы, а толстый пласт земли, покрытый травяным ковром, скрадывал доносившийся снизу шум, поэтому работы пока что удавалось успешно скрывать от жителей городка.
– И как скоро вы планируете выйти к залежам? – спросил крайне заинтересовавшийся Ольмос.
– Дня через два-три, если не случится ничего экстраординарного, – ответил Максимов.
Дон Ольмос, по-видимому, разбирался в технике, потому что досконально изучил конструкцию машины, расспросил русского инженера о ее особенностях, сам попробовал управлять громоздким ковшом. Последнее удалось лишь отчасти – вынув с десяток кубометров грунта, молодой детектив слишком сильно дернул рычаг и обрушил свод шахты. Пришлось выгребать осыпавшуюся землю, на это ушло не менее получаса. Дон Ольмос смущенно извинялся, а Максимов пришел к выводу, что крепеж в тоннеле надо сделать более частым и прочным.
Тем не менее незадачливый сыщик оказался прилежным и расторопным подмастерьем. Он охотно признал, что на производственном участке всем распоряжается Максимов, и согласился выполнять любые его поручения. Дон Ольмос, временно забыв свое благородное происхождение, носил с чердака доски, устанавливал столбы, отгребал лишнюю землю. Он был настолько силен, что мог в одиночку выволочь из дома и опорожнить в ров наполненную почвенной массой бадью. Женщины получили передышку: Кончита помогала Веронике по хозяйству и периодически подменяла Аниту, чьей обязанностью, в отсутствие Сильвии, стало дежурство на улице.
Короче говоря, с подключением к процессу дона Ольмоса земляные работы пошли живее. Анита не могла этому не радоваться, однако ее терзало беспокойство за судьбу Сильвии. Ей казалось, что они занимаются не тем и что надо приложить все усилия, чтобы вызволить несчастную девочку из неволи.
– Пока мы здесь ищем сокровища, ее там, быть может, уже всю искалечили… Это же изверги, чужая жизнь для них не стоит и копейки!
– Я сделал все, что от меня зависело, сеньора, – оправдывался дон Ольмос. – Кто виноват, что этот чурбан Лопес и его лоботрясы не в состоянии никого найти в своей округе?
Он не лгал. Чтобы отыскать Сильвию, он пошел даже на то, чтобы представиться сеньору Лопесу по всей форме, то есть раскрыть свою должность и истинную цель приезда в Аранжуэц. Начальник жандармов был немало польщен тем, что в его провинциальную дыру прислали такую важную птицу. Тем не менее это не вывело его из привычного состояния апатии. Ольмос потрясал перед ним своей гербовой бумагой, грозил, что пожалуется в министерство и нерадивого правоохранителя сгноят в ссылке где-нибудь в Пуэрто-Рико или в другой вшивой вест-индской колонии. На это доблестный страж порядка только руками разводил: дескать, из сил выбиваемся, перетряхнули весь город, обыскали все окрестности – никаких признаков. Шестеро бандитов и удерживаемая ими Сильвия как в воду канули.
Не поддавалось объяснению и то, что произошло в лесу. Сгоревшую в соломенной хижине особу так и не опознали. Анита вспомнила про снимок, сделанный фотографической камерой, когда чокнутая нищенка гналась за Сильвией. Максимов аккуратнейшим образом проявил негатив и сделал несколько отпечатков. Их раздали жандармам, которые произвели опрос жителей городка. Нашлись два очевидца, утверждавших, будто видели эту страхолюдину, когда она тащилась по дороге со стороны Мадрида. Она действительно выглядела полоумной, на вопросы не отвечала, лишь скалила прогнившие зубы. Один из снимков отправили по факсимильному аппарату в столицу, в бюро королевской полиции, для проведения более масштабных розысков. Оставалось ждать ответа, каковой мог прийти очень нескоро.
– Вот и выходит, сеньора, – говорил дон Ольмос, – что нам правильнее всего не укорять себя за бездушность, а продолжать начатое. Если мы завладеем серебром раньше, чем это сделают преступники, – это будет успех.
– Но тогда Сильвия станет им уже не нужна, и они ее убьют!
– На все воля Всевышнего! – кротко отзывался спецагент, становясь похожим на смиренного падре, и спускался в тоннель, чтобы поставить там очередной столб.
Энтузиазм, с каким он выполнял свои новые обязанности, поражал. Уж не для себя ли старается, думала Анита, глядя, как он, надрываясь, прет за угол дома тяжеленную бадью. Надеется разбогатеть и зажить в своем Париже припеваючи?
Словно отвечая на ее злые мысли, он как-то проронил, что не собирается форсировать события.
– Решать, как поступить с серебром, следует тогда, когда оно будет у нас перед глазами. Не люблю я, как охотники у Лафонтена, продавать шкуру медведя, который еще не убит.
– У славян на этот счет есть пословица: «Не говори gop, пока не перепрыгнешь», – блеснула Анита знаниями русского фольклора.
– Вот именно. От меня об этом иберийском месторождении не узнала еще ни одна душа. Ни мое руководство в «Сюртэ», ни мадридские чиновники, ни тем более старый тугодум Лопес. И не узнают, покуда я не удостоверюсь, что жила в самом деле существует.
– Ну а если удостоверитесь? – не унималась Анита. – Что предпримете тогда?
Дон Ольмос задумался.
– Решу после, – сказал, выдержав паузу. – В конце концов, хоть я и рожден на испанской территории, я – из басков, а они всегда слыли независимой нацией. К тому же я живу в Париже, работаю на французского короля и не имею обязательств перед ее величеством Изабеллой.
– Но вас наняли испанцы…
– Только для того, чтобы я обезвредил людей, угрожающих трону. О том, что я обязан передавать в испанскую казну найденные при этом богатства, в моем договоре не сказано ни слова. Хотя, – он снова помедлил, – если серебро попадет к карлистам, это обернется прямой угрозой государству. Следовательно, я не имею права этого допустить. Да, задачка не из легких… Но повторюсь: решать ее надо не сейчас.
