– Да ладно тебе! – хрюкнул Диего с неким, как показалось, добродушием. – Мы здесь одни. Никто не узнает: ни твой благоверный, ни этот дурень… Сделаем все по-быстрому.
Анита уперлась еще крепче. Диего озлился, дернул ворот, и в его руке остался клок голландского кружева.
– Ах так? Хочешь, чтобы я тебя наказал? Смотри, пожалеешь!
Он качнулся к ней и по-волчьи щелкнул зубами. Анита отшатнулась, шаркнула ладонями по шероховатому полу. Под пальцы подкатилась какая-то палочка. Карандаш! Его забыл Ольмос, обрадованный тем, что получил в свое распоряжение вожделенную записку. В последней надежде, а точнее, в бездумном и безотчетном порыве, Анита сжала карандаш, как рукоятку кинжала, и тычком снизу вверх всадила его острием в левый глаз Диего.
Мерзко хлюпнуло, но этот звук был немедленно поглощен звериным воплем, огласившим всю пещеру. Диего дернулся назад и стал с завываниями кататься по земле. Анита натянула цепь до предела, чуть не вывихнув себе кисть, но добралась-таки до прислоненного к стене карабина. Никогда еще прикосновение к холодной стали не было таким приятным. Взяв карабин, Анита направила его на извивавшегося в муках бандолеро.
Когда болевой шок прошел, Диего вырвал облепленный слизью карандаш из глазницы, искрошил его и ринулся на обидчицу с явным намерением стереть ее в порошок. Анита нажала на собачку, раздался выстрел. Но хитрый Диего успел нырнуть вбок, и пуля, летевшая ему в лоб, оторвала мочку уха. По-видимому, сегодня был неудачный день для тех органов, что отвечали за восприятие окружающей действительности.
Анита перехватила разряженный карабин за дуло и со всей мочи врезала прикладом по шее упавшего бандита. Для любого нормального человека такой удар обернулся бы переломом позвонков, однако Диего лишь почесал загривок и молвил с вернувшейся в его голос сиплостью:
– А вот теперь тебе конец…
И с людоедским оскалом, особенно жутким по причине вытекшего глаза, он потащил из-за пояса наваху, на которой еще не засохла кровь Сильвии.
Вот и меня ждет участь Марии Стюарт, подумала Анита, глядя на душегуба, как кролик на удава. Отсечет голову и задвинет ее вон туда же, на каменную полку. То-то радости кельтским богам! Давненько не приносили им жертвы, да еще с такой щедростью…
– Милостивый государь! – эхом заплясал в пространстве пещеры чей-то властный оклик. – Извольте оставить даму в покое!
Анита и ее палач одномоментно повернулись ко входу. Там, всего в двух шагах от них, стоял мужчина с пышными усами, в безупречном сюртуке, из-под которого выглядывала накрахмаленная рубашка. И как он сумел забраться сюда, не испачкав своего наряда?
– Ты кто? – окрысился Диего. – Как сюда попал?
– Инфант Карлос Луис Мария Фернандо, граф де Монтемолин к вашим услугам, – представился вошедший.
– Карл Шестой? Претендент на испанский престол? – промычала пораженная Анита, забыв о только что угрожавшей ей опасности. – Каким образом вы здесь? Вы же бежали…
– Бежал. Но когда узнал, что моим знаменем прикрывают преступления люди недостойные, бросил все и вернулся.
– Для чего?
– Чтобы покарать их!
Его несостоявшееся величество выпростал руку, которую до этого держал под фалдой сюртука. В руке оказался узкий итальянский стилет длиной чуть больше фута.
– Защищайтесь, сударь! – провозгласил инфант и встал в картинную позу, выставив стилет на манер рапиры. – Вы мне ответите за все ваши злодеяния!
– Молокосос! – злорадно чавкнул Диего, буравя противника уцелевшим глазом. – Я сделаю из тебя рагу!
Аните померещилось, что зашелестели страницы романа Александра Дюма. Но нет, это зашуршали мелкие камешки под ногами у готовящихся к схватке поединщиков. Рост у обоих был примерно одинаков, но Диего смотрелся внушительнее, шире в плечах. Зато у графа де Монтемолина имелось вдвое больше глаз, а также на его стороне была акробатическая ловкость, каковую он не замедлил продемонстрировать. Пока Диего шел на него, раскорячившись как медведь, он совершил головоломный кульбит и опустился на ноги позади врага. Такое Анита видела лишь в цирке.
– Вы меня потеряли? – издевательски крикнул граф и легонько ткнул врага стилетом пониже спины. – Я здесь!
Диего издал трубный рык, волчком крутнулся на месте и стал беспорядочно разить своей навахой пустоту. Его недовеличество с легкостью уворачивался от ударов, танцуя что-то наподобие джиги. Если бы Анита занимала место стороннего наблюдателя, где-нибудь в зрительном зале, она бы следила за этой схваткой, как следят за искусной театральной пантомимой. Но беда в том, что фехтовальщики, увлеченные боем, прыгали вокруг нее, клинки свистели прямо над головой, и от этого делалось как-то неуютно.
Выждав немного, она осмелилась обратиться к графу:
– Ваше сиятельство, если вас не слишком затруднит… вы не могли бы меня освободить от привязи?
– Ах да! – откликнулся он, не переставая скакать по пещере. – Совсем забыл… Прошу прощения, сударыня… один момент!
С какой же фантастической скоростью перемещался этот человек! Только что стоял возле одной стены, исчез и через долю секунды появился уже там, куда был вбит крюк с прикрепленной к нему цепью.
– Ваш стилет ее не возьмет, – сказала Анита.
– Я бы и не стал его тупить о всякий хлам… Это родовое оружие, оно мне досталось от моего незабвенного папеньки дона Карлоса Старшего. Але-оп!
С последним восклицанием он как бы ненамеренно подставился под мясницкий тесак Диего, но затем вертко скользнул вдоль стены, и могучий удар пришелся по натянутой цепи. Аниту дернуло, но в следующий миг она почувствовала, что свободна.
Этикет требовал выразить графу благодарность, но обстоятельства, пожалуй, позволяли пренебречь светскими приличиями. Оставив дерущихся наедине друг с другом, Анита перемахнула через распростертую на полу безголовую Сильвию и выскочила из пещеры.
Пьянящий свежий ветер пахнул в лицо. Вольному воля! Анита вдохнула разок, но задерживаться не стала и бросилась наверх по кособокой лесенке, с которой однажды едва не свалилась в реку. Как бы и сейчас не оступиться!
Обрывок цепи болтался на руке, мешал двигаться. Чтобы не наступить на него, Анита на карачках (к бесу изящество, да и кто видит-то?) вскарабкалась по откосу, ткнулась в жесткие стебли высохшей травы. Ура?
Нет, не ура. Выпрямившись, увидела перед собой дона Ольмоса. Он был без торбы, но с револьвером, и этот курьезный револьвер с плоской шайбой вместо обычного барабана могильным зрачком глядел прямо на Аниту.
– Сбежали от Диего? – уважительно поцокал языком экс-артист. – Это подвиг… Браво! Но мимо меня вам не пройти.
– Чтоб ты сдох! – произнесла Анита по-русски любимую фразу пастуха Ерошки из псковской деревни и, как кнутом, взмахнула цепью.
Железная змея обвилась вокруг револьвера. Ольмос выстрелил, но ствол повело влево, и пуля не достигла цели. Анита рванула цепь на себя, оружие выскочило из руки противника, зарылось в траву. Еще один хлесткий удар, и дон Ольмос схватился за щеку, заскулил.
