- Думаю, лучше нам соблюдать дистанцию. - Она скрестила руки на груди. - Никаких прикосновений.
- Договорились. - Алистер быстро провел рукой по волосам.
- Я отправляюсь в постель. Спокойной ночи.
Клементина никак не могла заснуть. Мысль о том, что в другом конце номера в кровати королевского размера с минуты на минуту окажется Алистер, становилась пыткой. Она прислушивалась, ожидая звука его шагов.
Недавно он вышел из номера и теперь должен был вернуться.
Зачем же он начал ее целовать? Зачем притронулся к ней, если знал, что с ней нельзя заниматься любовью? И какого черта она в этом участвовала?!
Клементина откинула одеяло и накинула банный халат поверх ночной рубашки. Огни ночного Монако за окном создавали ощущение сказки.
Клементина оглянулась на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке. Было три часа утра. Почему Алистер не вернулся в номер? Она завязала халат и вышла в зал. Комната тонула в темноте, и очертания предметов читались лишь благодаря слабому свету фонарей за окнами.
Клементина села на диван и обхватила подушку. «Может быть, он сейчас развлекается с какой-нибудь шикарной девицей модельной внешности, с той, которая не откажется провести время, занявшись сексом».
Но внезапно открылась дверь номера, и вошел Алистер.
- Ну и где же тебя носило?
- Я даже и не знал, что должен перед тобой отчитываться за каждое движение.
Она скрестила руки на груди.
- Просто было бы неплохо знать, что ты уходишь. Я так долго не могла уснуть.
В его глазах заплясали дразнящие искры.
- Меня ждала?
- Мне сложно заснуть, когда я слышу, как закрываются и открываются двери.
Он дошел до мини-бара и достал бутылку минеральной воды.
- Хочешь пить?
- Нет. Спасибо. Я хочу только пойти и лечь спать. Я устала, а когда я устаю, я начинаю сердиться, прими к сведению.
- Предупреждение принято к сведению.
Звук воды, льющейся в стакан, разбередил ее нервы.
- Ты с кем-то был?
-Ты бы расстроилась, если бы я сказал «да»?
- Делай, что хочешь. Ты сам себе хозяин. Просто сообщай мне, когда уходишь, чтобы я тоже могла планировать время.
- Я тут подумал о детях. Если мы договоримся, чтобы они остались на лето, будет неплохо, если мы останемся здесь на несколько дней, просто чтобы убедиться, что все идет как надо.
Предложение казалось резонным, к тому же Клементина сама подумывала о подобном, но понимала, что это только продлит пытку, которой она подвергалась рядом с этим мужчиной. Как она удержится от прикосновений? Даже сейчас она ощущала магнетическое притяжение его тела. Он стоял на расстоянии пары метров, и она все равно чувствовала, что каждая клеточка ее тела жаждет, чтобы он оказался рядом, обхватил ее сильными руками и притянул к себе, и она могла снова коснуться его горячих губ и забыть обо всем на свете, кроме того чувства, которое он в ней пробуждал. Никто и никогда не заставлял ее испытывать ничего подобного. Эти порывы желания были ошеломительны, неконтролируемы, и она едва могла сдержаться.
- Неплохая идея. Заодно я смогу поближе узнать Гарриет. Мне кажется, мы поладим.
- Завтра я верну арендованную машину и заберу свою оттуда, где Джеми ее припарковал.
Клементина чуть прикусила нижнюю губу.
- Если что-то не так с твоим автомобилем, я заплачу.
- Пока ты будешь брать на себя вину брата, он не научится ответственности. Предполагается, что он - взрослый человек. Перестань его опекать.
Голос Алистера звучал сухо.
- Я опекала его столько, сколько себя помню. Мне пришлось этим заниматься, потому что наша мать всегда была занята попыткой воскресить собственные упущенные юношеские годы. А знаешь, что это такое - отвечать за грудного ребенка, когда тебе самой восемь лет? Это страшно!
Она разошлась, и ей уже не хватало воздуха, чтобы договорить, но она продолжала:
- А когда дети начинают ходить, становится еще хуже, потому что они всюду лезут. Мне нужно было беречь его от маминых дружков, которые готовы были надрать ему уши за малейшую оплошность. Мне приходилось помогать ему с уроками, стирать и гладить его одежду, накрывать на стол. Я изо всех сил старалась и до сих пор стараюсь, и меня возмущает, что ты пытаешься убедить меня в чем-то еще.
Когда она закончила, воцарилась тишина.
Клементина совершенно не хотела все это говорить, но не могла сдерживаться, когда ее задевали.
- Извини, - его голос был тягуч, как соленая карамель, - ты и правда старалась заботиться о брате. Но настал момент, когда тебе нужно отступить и дать ему встать на ноги. Если ты так и будешь решать за него все задачки, он сам не научится это делать.
Клементина бросила на него сердитый взгляд.
- Ты был единственным ребенком в семье. Ты даже не знаешь, что это такое, когда у тебя родной брат или сестра.
- Конечно, я знаю.
Она сдвинула брови.
- У тебя есть брат или сестра?
- Сейчас уже нет. Мой брат умер, когда мне было четыре.
Клементина почувствовала горечь его слов.
- Прости меня, я не знала…
- Оливер родился инвалидом. Врачи предполагали, что он не проживет и нескольких месяцев, но они недооценили любовь моей матери. Брат умер через два дня после своего второго дня рождения.
- Прости. Должно быть, твоим родителям было очень тяжело.
Выражение его лица немного смягчилось.
- Все самое тяжелое легло на плечи матери. Я подозреваю, что матерям всегда сложнее, - его губы скривились, - тем, которые посвятили жизнь детям.
Мой отец тогда с головой ушел в работу. Я думаю, он никогда так и не почувствовал настоящего горя, когда умер Олли. Думаю, поэтому он просто начал сходить с ума, когда заболела мама, и он со всем не мог справиться.
Клементина задумалась, почему раньше никогда она не слышала об Оливере?
- Ты был еще совсем мал, когда его не стало, - сказала она, - слишком мал, чтобы справиться с такой потерей.
- Сложно видеть горе матери. В какой-то момент она сумела подняться из пропасти и вернуться к жизни. Но то чувство, что в нашей жизни чего-то не хватает, осталось навсегда. Не думаю, что людям удается такое пережить, мы просто учимся это принимать.
Ничего из пережитого Клементиной не шло в сравнение с той болью, какую пришлось перенести ему.
- И теперь, после потери Оливера, тебе сложно будет решиться самому стать отцом?
Он пожал плечами и налил еще минеральной воды в стакан.
