Плюмбум не шелохнулся. Смотрел на Марию без выражения.
– Эти вот шмотки на тебе – Тарик или Банан? Или вместе они, а? Адрес! – вдруг прокричал он.
– Что?
– Адрес! Быстро! Его адрес! Давай!
– Нет!
– Где там в Симферополе? Адрес! Быстро! Все равно ты опять ля-ля! Проговорилась. Адрес!
Она тоже прокричала в ответ:
– Ни за что! Никогда! Нет!
Плюмбум успокоился, потерял интерес к разговору. Так же внезапно погас, как вспыхнул. Подняв с асфальта пузатый портфель, сказал:
– Забыла про фотоаппараты.
– Какие?
– Вот эти! – Он выразительно вытаращил глаза. И пошел, волоча портфель.
Пошел, и она пошла, с тревогой вглядываясь в лицо спутника. Хоть и доставал ей едва до плеча, но был исполнен достоинства. Приказал:
– Не ходи за мной, не ходи!
– Ну как… Как не ходить, если у тебя эти самые фотоаппараты? И ты единственный, кто его сфотографировал!
– В том-то и дело! – сказал Плюмбум.
– В чем?
– Если не я… Кто же вспомнит?
– Пойдешь в милицию?
Спросила и обомлела, услышав свой вопрос, простой и грубый в своей конкретности. И ответ вдруг стал ясен, хоть мальчик и молчал, но выразительней слов была его энергичная походка, все та же равнодушная усмешка на лице.
И тогда схватила его за руку, потянула в сторону, сбивая с пути, удерживая, а он вырывался.
– Мальчик, мальчик, не надо, я прошу тебя… Его же нет, он исчез, и ты забудь! Я уеду к нему и тоже исчезну, понимаешь? Ты же добрый мальчик! Я для тебя что угодно, только ты молчи и забудь…
– Адрес, – сказал Плюмбум.
– Нет, только не адрес. Что угодно! Я всё, всё для тебя!
Плюмбум перестал вырываться.
– Что угодно?
– Да. Только не копай под него.
– У меня много желаний, имей в виду.
– Ты говори, я исполню.
– Золотая рыбка? – усмехнулся Плюмбум и, поразмыслив, изрек: – Мороженое!
Второе желание у него возникло, когда было исполнено первое, в открытом кафе, где они с Марией сидели среди других посетителей.
Покончив с мороженым, Плюмбум сказал Марии:
– А теперь, пожалуйста, прокукарекай!
– Что? – она расслышала, но не поверила.
– Прокукарекай. Громко.
– Глупости.
Посетителей в кафе было немного, но они были.
– Давай! – сказал Плюмбум.
Мария пожала плечами. Она и хотела, но никак не могла себя побороть. Потом все же собралась с духом и прокукарекала.
– Ну вот, сразу видно, что из деревни! – заключил Плюмбум и принялся за мороженое, придвинув к себе следующую порцию. – Давно ты с Тариком-Шариком своим?
– Три года.
– Что ж раньше не зарегистрировались?
– Ну, обстоятельства.
– Может, это он от тебя в Симферополь? – Покончив и с этой порцией, он сказал: – Давай еще разок напоследок. Петушком.
– Хватит.
– Ты отказываешься?
– Третье желание и последнее?
– Второе, ведь ты схалтурила. Я просил громко!
– Кукареку! – крикнула Мария, чтоб побыстрее отделаться.
Посетители на них оборачивались и ничего не понимали.
– Чего не сделаешь во имя любви! – сказал Плюмбум. – И, помрачнев, добавил: – Или ради денег, которые он нахапал и с собой прихватил.
Мария смотрела на него с ненавистью.
С ненавистью смотрела на него и Соня, сидевшая инкогнито за столиком в углу.
Плюмбум поднялся, взял свой пузатый портфель и пошел на выход, провожаемый взглядами.
– Чего не сделаешь во имя любви! – сокрушалась Соня. – Можно перемениться до неузнаваемости, растерять друзей. Ходить с таинственным видом, изображая из себя бог знает что, и выглядеть в глазах других городским сумасшедшим. Чтобы в конце концов по-настоящему свихнуться и кончить свою жизнь под колесами автомобиля.
– Ты разочарована?
– Да уж, большего ждала, судя по твоему виду. Всякие там приключения мерещились, погони…
– Ну, знаешь! У тебя богатое воображение, – усмехнулся Плюмбум.
Сидели в переполненном зале кинотеатра. Начинался сеанс. Соня все не могла успокоиться.
– Под колеса! Вот из-за нее, из-за этой… с позволения сказать, женщины!
– Из-за мужчины.
– Совсем зарапортовался, – вздохнула Соня.
– Однажды я принял опрометчивое решение: всегда говорить правду, – сообщил Плюмбум. – Всегда, что бы то ни было. И знаешь, мне все почему-то перестали верить. А когда день и ночь бессовестно врал – верили! Почему? Правда фантастичней, чем ложь? Или они просто взяли и поменялись местами?
Соня пожала плечами, все это было для нее сложновато. В зале стал гаснуть свет. И вдруг Соня услышала:
– Он! Это он!
– Кто? Где?
– Там. В шестом ряду. Он! – Плюмбум вдруг рассмеялся счастливым смехом, на радостях даже приобнял Соню. – Он. Нашел. Это он!
Потом, схватив за руку, тащил ее сквозь толпу, вывалившую из зала на улицу, лавируя стремительно в толчее, пока не настиг паренька в куртке, которого тут же оттеснил в сторону.
– Вот мы и встретились. Как я рад! – сказал Плюмбум. – Ты узнал меня?
– Нет, – отвечал паренек.
– Ну и память! Это ж я, дружище! Я! Ты помнишь это? – И Плюмбум просвистел ненавистный мотивчик.
Что-то дрогнуло в лице паренька, и, чтобы это что-то скрыть, он закашлялся.
– Не забыл! – обрадовался Плюмбум. – Познакомься, Соня. Старый-старый мой приятель. Я его давно ищу!
Паренек смотрел с едва заметной ухмылкой, оценивая ситуацию. Не такой уж он был и паренек при своей мальчишеской фигуре, юность его была опытная, бывалая, привычная и не к таким переплетам…
– Как я скучал по тебе, старина! Даже по ночам снился! – продолжал Плюмбум, дав волю своим чувствам, и это было уже лишнее, что-то было утеряно, какой-то темп – он и глазом не успел моргнуть, как паренек растворился в толпе.
Плюмбум рванулся за “приятелем”. Сквер, темный переулок, проходной двор и еще один двор – здесь паренек бесследно исчез. Плюмбум метался по двору туда-сюда, в подъезды заходил, даже под скамейки заглядывал…
Прибежала Соня, запыхавшаяся и очень удивленная:
– Ну и приятель у тебя! Сорвался на полуслове!
