Интересное указание на то, насколько широко ас-сасины стали признаны и даже играли роль на сирийской политической арене, дает Ибн Васил, будучи сам уроженцем Центральной Сирии. В 1240 году кади города Синджара Бадр ад-Дин навлек на себя гнев нового султана. Бежав из Сирии, кади стал искать убежища и нашел его у ассасинов. Их вождем в то время был перс Тадж ад-Дин, прибывший из Аламута. Ибн Васил утверждает, что знал его лично и состоял с ним в дружеских отношениях. Этот же Тадж ад-Дин фигурирует в надписи в Масьяфе, датированной Зуль-ка‘да 646 годом (февраль или март 1249 г.).
Остается вспомнить лишь об одной группе событий, прежде чем произошло исчезновение ассасинов с политической арены в Сирии, об их делах с Людовиком Святым. Рассказ о заговоре ассасинов против Людовика Святого, когда тот был еще юношей во Франции, можно, как и все другие истории о деятельности асса-синов в Европе, отбросить как не имеющий под собой никаких оснований. Но рассказ Жуанвиля, биографа Людовика Святого, о сделках короля с ассасинами после его приезда в Палестину – это рассказ совсем другого порядка и имеет все признаки подлинности. Эмиссары ассасинов приехали к королю в Акру и потребовали, чтобы он платил дань их вождю, «как это делают император Германии, король Венгрии, султан Вавилона [Египта] и другие каждый год, потому что прекрасно знают, что они живы лишь до тех пор, пока он этого хочет». В противном случае, если король не пожелает платить дань, они удовлетворятся освобождением от дани, которую они сами платили госпитальерам и тамплиерам. Дань была выплачена, пишет Жуанвиль, потому что эти два ордена не боялись никаких действий ассасинов, так как если те убили бы одного Магистра, то на его месте немедленно оказался бы другой, а вождь ассасинов не хотел впустую терять своих людей там, где нельзя получить никакой выгоды. Так или иначе выплата дани этим орденам продолжалась, и король обменивался подарками с главным даи. Именно по этому поводу монах Ив Бретонский, говоривший по-арабски, встретился с вождем ассасинов и имел с ним беседу.
Конец власти ассасинов настал благодаря двойному удару по ним монголов и мамлюка-султана Египта Бейбарса. В Сирии, как можно было ожидать, ассаси-ны объединились с другими мусульманами для отражения монгольской угрозы и стремились завоевать благосклонность Бейбарса путем отправки к нему посольств и подарков. Сначала Бейбарс не проявил к ним открытой враждебности, а при заключении перемирия с госпитальерами в 1266 году оговорил условие: чтобы они отказались от дани, которую они получали от различных мусульманских городов и регионов, включая замки ассасинов, дань которых, по данным египетского источника, составляла 1200 динаров и 100 муддов (1 мудд = 812,5 г. – Пер.) пшеницы и ячменя. Ассасины благоразумно послали своих представителей к Бейбарсу, которые предложили ему, чтобы дань, которую они раньше платили франкам, шла на нужды священной войны.
Но нельзя было ожидать, что Бейбарс, делом всей жизни которого было освобождение мусульманского Ближнего Востока от двойной угрозы – от христианфранков и язычников-монголов, станет терпеть независимость региона, в котором проживают опасные еретики и убийцы, в самом центре Сирии. Его биограф пишет, что в 1260 году он отдал земли ассасинов в феодальное владение одному из своих полководцев. В 1265 году приказал взимать налоги и пошлины с «даров», привезенных ассасинам от различных правителей, которые платили им дань. Среди них различные источники называют «императора Альфонсо, королей франков и Йемена». Ассасины, ослабленные в Сирии и сломленные судьбой своих братьев в Персии, были не в состоянии оказывать сопротивление. Смиренно приняв эту меру, они сами стали платить дань Бейбарсу, и вскоре уже он вместо павшего владыки Аламута назначал их на должности и освобождал от обязанностей по своей воле.
В 1270 году Бейбарс, недовольный позицией престарелого вождя Наджм ад-Дина, сместил его и назначил на его место своего более покладистого зятя Сарим ад-Дин Мубарака, ассасинского правителя Улайки. Новый правитель, занимавший свою должность как представитель Бейбарса, был выдворен из Масьяфа, а замок поступил под прямое управление Бейбарса. Но благодаря уловке Сарим ад-Дин завладел Масьяфом. Бейбарс изгнал его и отправил в Каир как пленника, где тот и умер, будучи, вероятно, отравлен; и теперь подвергнутый наказанию Наджм ад-Дин был вновь назначен правителем совместно со своим сыном Шамс ад-Дином в обмен на ежегодную выплату дани. Оба они названы в надписи, сделанной в мечети Кадмуса приблизительно в это же время.
В феврале или марте 1271 года Бейбарс арестовал двух ассасинов, которые якобы были посланы убить его. Было сказано, что они отправились с посольской миссией из Улайки к Богемонду VI в Триполи, а тот послал их убить султана. Шамс ад-Дин был арестован по обвинению в шпионской деятельности в пользу франков, но освобожден после того, как приехал его отец Наджм ад-Дин и заявил о его невиновности. Двое предполагаемых убийц были отпущены на свободу; двое правителей-исмаилитов под давлением согласились сдать свои замки и жить при дворе Бейбарса. Наджм ад-Дин поехал с Бейбарсом и умер в Каире в начале 1274 года. Шамс ад-Дину было разрешено отправиться в Кахф, «чтобы уладить дела». Там он начал организовывать сопротивление, но напрасно. В мае– июне 1271 года полководцы Бейбарса захватили Улайку и Русафу, а в октябре Шамс ад-Дин, поняв, что его дело безнадежно, сдался Бейбарсу. Сначала ему был оказан хороший прием. Позднее, узнав о заговоре с целью убийства его эмиров, Бейбарс депортировал Шамс ад-Дина и его сторонников в Египет. Блокада замков продолжилась. Хаваби пал в тот же год, а оставшиеся замки были все до одного к 1273 году оккупированы.
Когда ассасины покорились Бейбарсу, их квалифицированные услуги, по-видимому, какое-то время были в его распоряжении. Уже в апреле 1271 года Бейбарс пригрозил графу Триполийскому убийством. Покушение на принца Эдуарда Английского в 1272 году и, возможно, убийство Филиппа Монфорского в Тире в 1270-м были инспирированы им же. Некоторые более поздние летописцы также пишут об использовании ассасинов мамлюкскими султанами, чтобы убрать с дороги противников, а мавританский путешественник XIV века Ибн Баттута даже описывает такие договоренности: «Когда султан хочет отправить одного из них убить своего врага, то платит им за пролитую кровь. Если убийце удается скрыться после выполнения своего задания, то деньги – его; если же он бывает схвачен, деньги получают его дети. Для убийства намеченных жертв они используют отравленные ножи. Иногда их заговоры бывают раскрыты, и их самих убивают».
Такие рассказы, вероятно, являются следствием выдумок и подозрений, которые имеют не больше значения, чем байки, рассказываемые на Западе о подстроенных убийствах властителей в Европе, осуществленных за деньги Старцем Горы. После XIII века не было больше подтвержденных убийств, совершенных сирийскими ассасинами, действовавшими в интересах своей секты. С того времени исмаилизм впал в состояние застоя и превратился в незначительную секту еретиков в Персии и Сирии, практически не игравшую никакой политической роли. В XIV веке в роду имамов-низаритов произошел раскол. Сирийские и персидские исмаилиты последовали за различными претендентами и с тех времен прекратили поддерживать друг с другом какую-либо связь.
