У генерала Краснова был один враг – большевики, и верен он был всегда только одной идее – родному Донскому казачьему войску в составе возрожденной Российской империи! И в стремлении достичь в этом направлении поставленных им, в связи с русскими генералами, руководившими на Юге России белыми армиями, задач, он напрягал все свои усилия, вкладывал военные и административные знания, которыми он обладал как человек, имевший высшее военное академическое образование еще в старой Императорской России. Словом, вложил в дело всю свою недюжинную натуру.
Несмотря на все напряжение, белые армии в 1917–1920 гг. не победили. В то время как все эти армии действовали на окраинах России, большевики успели сформировать Красную Армию революции и, опираясь на запасы продовольствия, снаряжения, обмундирования и на бесконечные запасы вооружения старой России, добились успеха и принудили белых покинуть пределы России. Покинул Россию и генерал Краснов и уже в эмиграции, получив неожиданный для себя отдых от всей той напряженной работы, которую ему пришлось вынести на cвoих плечах в годы борьбы на юге России, развернул свой литературный талант и, разумеется, направил его, так же как и всю свою деятельность, по старому руслу – на борьбу с большевиками, уже не силой оружия, не формированием казачьих полков, а силой слова и своим умением облечь это слово в красивые формы. Его многочисленные литературные труды, созданные в период его жизни в эмиграции, сначала в Германии, потом во Франции и затем опять в Германии, представляли собою романы, отчасти исторического характера, но более всего – они давали яркую картину пришествия к власти и хозяйничанья в России коммунистической партии. В этих романах большевистские вожди всегда могли найти самих себя, конечно, находили и, разумеется, этими откровениями довольны не были
[175].
Война 1939–1945 гг. застала генерала Краснова в Германии, где он под Берлином, в небольшой квартирке в чужой вилле жил очень скромной жизнью, возможность которой обеспечивали ему его литературные заработки, и продолжал свою работу и далее. Его квартира скоро стала местом сосредоточения мыслей и устремлений правонастроенной части русской эмиграции, и это, конечно, не прошло незамеченным для внимательно следивших за жизнью русской эмиграции советских вольных и невольных агентов.
Стремясь к освобождению родного казачьего войска и всей России от много лет терзавших ее коммунистов, генерал Краснов сделал ту же ошибку, которая оказалась роковой для генерала Власова, – он связался с германским командованием и предложил ему организовать казачьи формирования для борьбы на Восточном фронте! Совершенно независимо от генерала Власова, генерал Краснов пришел к тому же, для русской эмиграции естественному решению, что он и русские военные формирования, к которым он имеет или будет иметь то или иное отношение, должны бороться только против большевиков и не вмешиваться ни в какой форме в столкновения западных держав и США с Германией. Поскольку такое решение возможно было провести в жизнь – это, конечно, иной вопрос, и пример генерала Власова говорит о том, что это попросту было невозможно в силу того, что германская власть этой точки зрения, конечно, не разделяла.
Что касается юридической стороны вопроса, то генерал Краснов, который никогда не был, подобно генералу Власову, советским подданным, а кроме того, как и большинство русской старой эмиграции декретом Советского Правительства от 15-го декабря 1921 года был навсегда лишен подданства бывшей России – конечно, мог во время войны располагать собою согласно своих взглядов и не быть при этом обвиненным в действиях против родины, которой он велением большевиков был окончательно лишен!
Конец войны и капитуляция германской армии в мае 1945 года застали генерала Краснова с его сотрудниками в центре казачьих формирований Германской армии, который был расположен в окрестностях г. Триеста в Северной Италии, в южном районе наступления частей британской армии, во главе которых стоял британский фельдмаршал Александер, по счастью, как тогда могло казаться, человек по своему прошлому хорошо знавший русских белых, их идеи, стремления и отношения к красным большевикам, еще по периоду действий белых армий в Прибалтике в 1917–1920 гг., в то время, когда теперешний фельдмаршал был молодым английским офицером и имел непосредственную связь с русскими формированиями в этом районе. Между прочим, связь эту фельдмаршал Александер возобновил и в 1945 году!
Генерал Краснов, возглавляемый им казачий центр в Триесте и подчиненные этому центру казачьи части, находившиеся в составе германской армии, приняв на себя наступающие британские части, сдались им, не оказывая им никакого сопротивления. Таким образом, генерал Краснов, его ближайшее окружение и самые полки – оказались в положении военнопленных британской армии.
Взаимоотношения между казачьим и британским командованием сначала не оставляли желать ничего лучшего, и поэтому генералу Краснову казалось естественным то обстоятельство, что он смог вести с англичанами переговоры о дальнейшей судьбе казаков и что переговоры эти постепенно дошли до той стадии, когда надо было решать уже вопрос не более, не менее, как о переходе казаков на службу Англии! В уверенности, что британское командование играет с казаками, как честный противник – честную игру, генерал Краснов и подчиненные ему генералы в мае 1945 года приняли приглашение англичан и на английских грузовиках отправились для переговоров на назначенную британским командованием «конференцию». Разумеется, казаки верили военной чести своего противника и отправились, не ожидая того, что их постигло немедленно по прибытии на место, где должна была состояться конференция, – и где их вместо представителей британского командования ожидали представители советской власти, объявившие прибывших уже не британскими, а советскими военнопленными!
[176]
Естественно, что советское командование немедленно препроводило выданных ему генералов в СССР, где они все, после почти полуторагодового издевательства в советских тюрьмах, предстали перед военным судом Красной армии, разумеется, приговорившим их к смертной казни за «измену родине», и генерал Краснов, со своими спутниками, так же, как за полгода до него генерал Власов с 11-ю сопутствующими ему генералами, был повешен в Москве в январе 1947 г., оставив после себя в эмиграции свою престарелую жену – друга и ангела-хранителя, которая всегда и всеми силами ограждала его творчество от вторжений и посягательств на его время толпы интересующихся им соотечественников. Несчастная женщина так и осталась ожидать, что ее муж «вернется с конференции, на которую он был приглашен британским командованием…» Нашлись люди, которые приняли в ней участие и дали ей, старой и одинокой, приют и ласку, которая, конечно, не заменила ей погибшего мужа, с которым она прожила более полстолетия!
