Я пожал плечами и принялся отрезать очередной кусок мяса.
— Сейчас есть три кулака риксландской армии. Западный идет на столицу целенаправленно, центральный блокирует границу королевского домена, а восточный, направленный против нас, насчитывает всего семь кентурий, каждая по тысяче человек. Притом что одну кентурию мы уже проглотили, их осталось всего шесть.
Дия внимательно меня слушала, не задавая пока что вопросов.
— Итак, нам известно, что у врага есть шесть тысяч солдат и примерно еще тысяча двести человек обслуги. Это количество нужно растянуть на территорию порядка трех дней пешего пути. При этом, как только Вильгельм оголит восточный фронт, его сомнут. Кентурия даже одна представляет собой серьезное соединение, но и армия аристократов знает, с какой стороны за меч браться. Так что не менее четырех кентурий останется прикрывать эту часть Меридии. То есть, на нас пойдет максимум две тысячи четыреста человек.
— Откуда такая уверенность?
— Кроме провизии, брать в Фолкбурге нечего, моя дорогая, — хмыкнул я. — Но армия Риксланда не нуждается в нашем зерне, большинстве из которого и так отсутствует в городе. Мы продали все на ярмарке, а себе оставили только необходимое для собственного пропитания и посева. Таким образом, с нас нечего взять.
— Но мы представляем угрозу для его войска, разве не так? — уточнила Дия, берясь за вилку и нож.
Я хмыкнул.
— Если считать, что через нас может пройти дружина пары аристократов — конечно, мы угроза. Но в том-то и дело, что армия нашего благородного соседа не станет защищать королевский домен, а попрет на битву с захватчиком. Если не выбить кентурии Риксланда из страны, Вильгельм останется на этой территории и окопается так, что его отсюда не выгонишь.
— Я, вероятно, плохо тебя поняла. Ты хочешь сказать, что Вильгельм нас просто проигнорирует?
— Нет, — покачал головой я. — Но и рисковать, оголяя фронт, не станет. В лучшем случае он направит две кентурии навести в этом районе порядок, но остальные останутся на месте. В случае же если существует какая-то армия аристократии, убившая первую тысячу, она обязана пойти на риксландские восточные войска. И тогда Вильгельм размажет их на заранее выбранных позициях. Понимаешь, Дия, «Ифриту» не нужно бегать за каждой шайкой местных воинов, это их задача, а Вильгельму остается только ждать, когда же благородные лорды соберут мужество в кулак и дадут решающее сражение.
Дия кивнула, принимая мой ответ. На несколько минут за столом было тихо, мы оба занимались содержимым своих тарелок.
— Но ты же что-то потребовал от города за свою помощь, верно? — спросила она, откладывая приборы и берясь за бокал с вином. — И, полагаю, цену ты назначил вполне им по силам, так почему тогда?..
— Почему я не решил высосать из города все денежные средства, заранее зная, что всей назначенной суммы мне не видать, если Вильгельм не пошлет сюда озвученное число солдат?
— Именно.
— Потому что в таком случае я бы признался, что мои услуги, во-первых, стоят намного дешевле, чем я утверждаю, а во-вторых, Фолкбург мог проголосовать за капитуляцию. И в этом случае нас бы попытались выдать вместе с комендантом в качестве подтверждения верности новому королю. Понимаешь?
Дия кивнула.
— Даже ты не можешь вырезать весь город.
— Могу, но не стану, — кивнул я. — Мне не нужно пепелище на месте Фолкбурга, я хочу, чтобы наша лавка осталась и процветала. Более того, когда все это закончится, если мы на деле докажем, насколько сильны, ни у кого не возникнет вопросов, какого хрена на территории Меридии работает предприятие барона Чернотопья. Мы будем присутствовать здесь по праву сильного. И по праву героев города.
— Но ты никому не признался, что победа над кентурией — твоих рук дело, — заметила она. — Только Фолкс знает об этом.
— И бургомистры сегодня тоже узнают, — кивнул я. — Комендант должен был еще утром сообщить им цену за защиту Фолкбурга от вражеских солдат. Последующую защиту.
— Не слишком ли сложно все? — вздохнула она. — Не кажется тебе, что было бы проще просто уйти в Чернотопье и начать там все с нуля?
Я покачал головой.
— В том-то и дело, Дия, — я наколол новый кусочек мяса и, макая его в соус, продолжил: — Как только народ Фолкбурга узнал, что ты баронесса, выбора у нас, по сути, и не осталось. Это пока что до нас никому не было дела. Но ты сама говорила, пройдет немного времени, и вся меридийская знать будет в курсе, кто ты. А потом сложит два и два и узнает мое настоящее имя. А как к нам потом будут относиться благородные дома, если мы сбежим при угрозе? Парочка трусов, которые не стали даже пытаться защищать свое, а просто сбежали под крылышко Равенов. Какое будущее при таком отношении нас ждет?
— Ты плохо знаешь кланы и их отношение друг к другу, — улыбнулась та. — Да многие бы и не подумали ввязываться в чужую войну. Ведь за утраченную собственность, которой является твоя лавка, можно было бы выставить счет новому королю, когда он займет трон.
Я усмехнулся, но комментировать не стал.
Такой подход действительно был возможен. Вот только я очень сомневаюсь, что человек, который сядет на трон силой оружия, станет возиться с подобными мелочами. Идти и требовать компенсацию за разрушенное имущество у короля, при этом осознавая, что для его победы ты не сделал абсолютно ничего — верх глупости. Можно ведь не только лавку, но и голову потерять.
Равен Второй, может быть, и казался монархом себе на уме, но он прекрасно показал, какова сила того, кто правит страной. Сколько людей его величество уничтожил просто за то, что те не оказали сопротивления мятежникам. Конечно, это крайность, однако весьма показательная крайность.
— Запомни, Дия, просят только слабые, — сказал я, делая глоток чая. — Сильные берут то, что им принадлежит. И как только ты откроешь рот для того, чтобы попросить у кого-то из старших аристократов, ты лишишься не только их уважения, но и всех, кто станет тому свидетелем. Ведь твоя просьба — признак того, что ты сама, твой род и твой клан не в силах обеспечить выполнение твоих требований самостоятельно. А кто не может самостоятельно добиться своих целей? Правильно, слабаки.
— Боюсь, ты будешь разочарован, Киррэл, — фыркнула Дия, нарезая мясо. — Но большинство аристократов именно что и будут просить от нового короля. И даже не постесняются дать ему взятку, лишь бы потом рассказывать всем и каждому, как его величество прислушивается к их мнению. И одаривает щедро. Это ведь престиж.
— Это дерьмо, а не престиж, — хмыкнул я в ответ. — Вот новости из Крэланда для примера. Убили Равена Второго, и его род тут же захватил власть в стране в свои руки и прижал остальные кланы к ногтю.
По лицу Гриммен было заметно, что эта новость проскочила мимо нее. Впрочем, неудивительно, я сам об этом узнал уже перед самым вторжением Риксланда. И не мог пока выработать своего отношения к ситуации — с одной стороны, я заключал сделку с Равеном Вторым, а с другой его семья осталась у руля, и юридически обязана исполнить взятые его величеством обязательства. Но кто кому обязан — решает сила, а она пока что не на моей стороне.
