Пытаясь как-то отвлечься, он смотрел по сторонам. Так странно, когда он катался на горных склонах, практически идентичных этому, ему почти не бросался в глаза местный пейзаж. Ну горы, снег, пара деревьев, чёрт пойми зачем выбравших себе такую участь к существованию. Только чистый адреналин и экстаз, от ощущений скорости и ускользающего ветра, неуспевающего угнаться за тобой. Сейчас всё было по другому, бескрайнее поле, белое и девственно чистое, какой ещё человек ступал тут за последнее время, а даже если и вчера, то никаких следов уже не осталось. Слепившая и раздражающая днём белизна, теперь, напротив, убаюкивала, будто предлагая укутаться в одеяло. Колышущиеся на ветру деревья, маятником гипнотизировали каждого гостя: «Твои веки наливаются тяжестью, тебе хочется спать». Ветер, ещё утром, приносивший тебе удовольствие и вселявший бодрость духа, неустанно коробил каждым своим проявлением. И никакого адреналина, придающего силы бежать без остановки, останавливать движущиеся на тебя машины, только страх, поглощающий, дарующий неуверенность, а главное бесполезность собственных размышлений. Ник пытался найти в этом хоть какое-то успокоение, или дополнительный стимул, но пока всё шло лишь к упокоению.
Однако именно эта обстановка, вдруг, натолкнула его на мысль из полюбившейся трилогии о Тёмном рыцаре. «Как бежать быстрее, прыгать выше и драться дольше чем можешь, без самого сильного душевного импульса – страха смерти». И Ник чертовски боялся, это чувство настолько сильно пропитало его, что сочилось сквозь открытые поры вместе с потом. Он продолжал идти, не надеясь, не стремясь, а испугавшись, что там впереди не будет ничего, ничего из того за что стоило бы бороться и к чему стремиться, всё это находилось здесь в настоящем. Боясь это потерять, Ник шёл не к спасению, а вопреки смерти. Ветер хлестал, разрывая остатки рубашки, промокшие ноги замёрзли так, что складки на штанах теперь были подобны ледяным скульптурам – обездвиженные и трескающиеся при малейшем движении. По ощущениям, ниже колен он просто плыл в этом снежном ворохе, не чувствуя как касается земли или напротив отрывается от неё. Ник больше не рисковал проверять состояние Киры, боясь не найти в себе сил на продолжение пути, его, покрывшаяся инеем шея, ощущала слабое дыхание, и этого было достаточно. Просто нужно было терпеть и идти дальше.
Он не знал сколько времени прошло, а сколько они провалялись без сознания после аварии, и как рано светает в горах, солнце начало подниматься, и это давало надежду. Правда по соседству с ней всегда было отчаяние. Почему нас до сих пор не ищут? Дойдём ли мы до конца? Сколько ещё нужно терпеть? Что будет дальше? Нику было плевать, хрип вырывавшийся из груди заменял ему вдох, стучавшие на холоде зубы теперь натужно скрежетали сдерживая рёв, остатки желчи и слюны брызгавшие из рта ледяными осколками ложились на губах, он продолжал идти. Наверняка, Геррэти из «Длинного пути» чувствовал что-то похожее, конечно ему не приходилось тащить на себе ещё одного человека, зато он дольше шёл, к концу рассказа не только выглядя как сумасшедший, но и чувствуя себя таковым. Ник, к примеру, ощущал на сто процентов. Ведь только психопат решиться на подобное, и пойдёт до конца не глядя на погодные условия, ноющие мышцы и рвущиеся сухожилия. Ты никогда не знаешь – на что готов ради выживания, и какую грань собственных возможностей придётся переступить, чтобы это выяснить.
Когда снег стал убывать Ник почувствовал прилив сил, видимо он так сосредоточился на ходьбе, что пропустил момент, когда прошёл мимо очередных опорных столбов, располагавшихся по всему спуску и дающих приблизительный ориентир о пройденной дистанции. Деревья и растительность стали появляться чаще, поэтому он старался держаться на открытой местности несколько в стороне, так их легче будет заметить с подъёмника, если тот отремонтируют, или вертолёта спасательно-ремонтной бригады. Они выбрались на равнину, в пределах видимости находился тот самый овраг, на который Ник любовался из окна ресторанчика. На рассвете, когда солнце ещё не до конца выбралось из-за гор, он ещё не мог разглядеть очертания курортных домиков, зато в полной тишине отлично слышался звук приближающегося вертолёта.
Ник стоял, раскачиваясь на ветру. Ему бы никак не удалось толком помахать руками, или даже подпрыгнуть, для этого пришлось бы бросить Киру, но он надеялся, что удастся привлечь их внимание. Какое чудо или проведение пришло им на помощь, но вертолёт явственно шёл на посадку не так далеко от них. В этот момент Ник вспомнил разговор с Тренером, после их финального поражения. Его руки дрожали, ноги тряслись от травм, усталости, и бог знает чего ещё, а губы так примёрзли друг к другу, что разжать их не представлялось возможным, но он всё таки сказал, обращаясь в пустоту или нутро своего воспалённого сознания.
– Как по Вашему, Тренер, теперь я достаточно стёр ноги и вытащил на собственных плечах?
Затем, обессиленный, Ник рухнул, прямо в мешанину из остатков снега и грязи, больше ничего не имело значение, и прежде чем вырубиться, он знал, что дошёл, а главное донёс её, вопреки той ненависти, которую она заслуживала больше спасения.
ГЛАВА 8. СЕЙЧАС.
«СЕРТИФИКАТ НА СЧАСТЬЕ»
« И каждый день мы боремся с собой,
Словно врачи, что штопают увечье,
Диетами терзаемые зимой,
Ради симпатии той массы человечьей.
Пока не встретим ту, что всех милей.
И у кровати, на полу, останется одежда,
Так ярко заиграет краска новых дней.
Как эпизод четвёртый: Новая Надежда! »
Каждое утро – время Надежды. Не той девушки, что сейчас смешно завалившись на бок, сопела в позе зародыша рядом с Ником, а именно нарицательной, с большой буквы. Новый день – это новое начало. Все наши дела отложенные на завтра, обретают почти осязаемую форму с наступившим утром. Именно в этот момент наступает время сесть на диету, начать бегать, выучить иностранный язык, пойти на собеседование, записаться на курсы по вождению или вышивки крестиком. Зачастую мы просто забываем, что все эти обещания были даны нами в таком далёком и абсурдном «вчера», в прекрасном осознании того, что до «завтра», ещё куча времени. Но вот «сегодня» ты открываешь глаза, и тебя ещё переполняет уверенность в собственных силах, пока очередная рутина не увезёт тебя с перевалочной станции к светлому будущему, обратно в суровое настоящее.
Ник проснулся первым, непривычно бодрым и полным сил. Всё тело должно было болеть, от проведённой ночи в сидячем положении, но нет, напротив, хотелось действовать, бросить себя на свершение каких-нибудь подвигов, пробежать марафон, ввязаться в драку или танцевать до упаду. Правда потом, существующая реальность опустила его из заоблачных мечтаний, но настроение это ему не испортило. Вернувшись в комнату, Ник снял майку, оголившись до шорт и начал зарядку. Когда-то давно, в бытность его настоящим спортсменом, он постоянно поддерживал физическую форму. Оставался в тренажёрном зале после тренировок, работая над собственной кондицией. В межсезонье бегал кроссы, ездил на велосипеде, плавал в бассейне и снова пропадал в тренажёрном зале. Это было естественной составляющей не просто расписания на день, а всей его сущности. До сегодняшнего дня он ничего из этого не делал уже около трёх лет. На занятиях с реабилитологом, Ник выполнял несколько упражнений, направленных на укрепление и развитие подвижности в левой руке, даже опирался на неё и пытался отжиматься, но делал это нехотя и без особого энтузиазма. Сейчас, его переполняло желание, и он даже испытывал какое-то мазохистское удовольствие от боли возникшей в натруженных мышцах.
