Я не лгу, потому что до последнего оттягивала момент, срочно придумывая причину побыть в гостиничном номере лишние десять минут. То макияж потек и пришлось его поправлять (на самом деле от навернувшихся слез, которые я тщательно маскировала в ванной комнате), то запропастившийся в дорожной сумке подарок для Димки.
– Да ничего страшного, дочь. – Отец улыбается ясной и беззаботной улыбкой. – Идёмте, я вас со всеми познакомлю. Тебя, Ариш, все заждались. Давно не видели. Меня все расспрашивают, как там Арина в Москве поживает. Скучают по тебе.
Смутившись, я киваю и беру под руку Артура, который позволяет мне вести его за собой в дом. Оказавшись в залитом светом помещении, на нас обрушиваются голоса. К нам стремительно приближается Марина, которая сияет как рождественская звезда. Я замечаю чуть в стороне друзей отца, двух ребятишек лет семи, не старше. Мы окунаемся в приветствия и перебрасываемся обычными фразами, когда за нашими спинами вновь открывается дверь…
Я оборачиваюсь так же, как это делают остальные.
Сердце подскакивает и бьет одним решительным ударом в горло. Чудом удержав воздух в груди, я давлю рвотный позыв и натягиваю на лицо улыбку. Ничего незначащую улыбку. Большего он не достоин.
– Ох, сынок! – восторженно оглашает Марина, мигом позабыв про нас. – Ты сегодня опаздываешь.
Женщина отделяется от толпы и загораживает мне обзор. Но отчего-то мне кажется, что я даже сквозь бетонную стену могла бы почувствовать его взгляд. Настолько он острый и ледяной. Меня начинает потряхивать и знобить, и я непроизвольно обнимаю себя ладонями, осторожно растирая обнаженные локти.
– Замерзла? – От Артура не укрывается мое состояние.
– Нет, – я отрицательно качаю головой. – Если только совсем немного. Сегодня прохладно.
Ложь. Ложь. Ложь.
Как же я устала лгать.
Сглотнув комок, который давит на горло, я вновь оборачиваюсь на голоса и замечаю, как Марина и Яр идут рядом друг с другом. В нашем направлении. Только не это!
Внутренний голос сигнализирует: я не готова. Не готова слышать его голос. Увидеть его вблизи. Почувствовать его запах.
А если он пахнет по-прежнему: смесь парфюма и сигаретного дыма? В предвкушении тело само по себе настраивается на его волну. Легкий аромат, выбивающийся из общей смеси, дотрагивается до моих рецепторов. Я чувствую его…
– Слав, думаю, вы точно не знакомы, – произносит Марина и поравнявшийся с нами отец вторит ей.
– Да, да, точно, – голос отца звучит предательски воодушевлено.
Я хочу провалиться сквозь землю. Знала же, что так будет. Знала, готовилась и все равно проиграла. Я не готова.
– Слав, позволь я вас познакомлю.
Отец смотрит сначала на Яра, после на Артура.
– Ярослав, – произносит он, – мой сын.
Я ненавижу, когда он делает так. Для друзей отец всегда представляет Яра как сына. Поэтому я открываю рот, чтобы поправить, не понимая, почему стремлюсь внести ясность, но на удивление Яр в этот раз не молчит. Он поднимает руку и протягивает ее вперед, рассматривая нас.
– Не совсем сын, – на его губах играет учтивая улыбка.
– Артур, – мой парень, который должен был играть роль защитной стены, отвечает на рукопожатие, вбивая гвоздь в гробовую доску. Потому что с его следующими словами, мое сердце ухает и падает в пятки. – Жених Арины.
«Жених? Жених!» – во мне громом звучит слово, которое так легко обронил Артур.
Ох, как же не во время он затеял делать предложение… Ведь он же сделает его?
Во мне спорят две сущности. Одна, та, что поселилась во мне совсем недавно, сладко потирает ручки и ликует. Я же хотела этого. Хотела… А вторая опасливо поднимает глаза и смотрит на реакцию Яра.
Ничего не выражающее лицо, легкий кивок головы и брошенное как пощечина единственное вырванное из фразы слово: Приятно.
– Приятно познакомиться, – далее произносит Артур, опуская ладонь.
Ох, если бы его рука просто повисла вдоль тела, а не легла бы на мою талию… Но он словно читает мои мысли и действует наоборот. Его рука плавно опускается на талию, пальцами осторожно скользит по ткани платья. Собственнический жест, который не ускользает от Яра. Потому что пока Марина и отец торопливо вводят в курс Ярослава, рассказывая последние новости, в том числе и о нас, он, не мигая, смотрит на меня.
Кажется, я вижу в отражении его очков свой страх – бледные щеки и расширенные зрачки. Я не замечаю, как сильно он изменился. Эти детали будут подмечены минутой позже, когда Марина сообщает, что было бы неплохо навестить Диму и привести его вниз, пока он не лег спать. За ним, как я понимаю, присматривает нанятая на вечер няня.
– Да, давай, – соглашается Яр, поднимая с пола пакет. – Я для него подарок привез.
Хочу сообщить, что и у нас есть игрушка для Димки, но молчу, прикусив язык. Лучше ему уйти. Уйти пока я не лишилась чувств.
– Скоро вернемся, – радостно сообщает Марина, оборачиваясь то ли к гостям, то ли к отцу.
Яр отходит от нас, Марина помогает ему с пакетами и ведет его на второй этаж.
Я провожаю взглядом его спину и чувствую, как слезы обжигают глаза изнутри. Потому что снаружи я остаюсь по-прежнему едко-правильной и с натянутой на восковое лицо улыбкой. Даже голос отца, который о чем-то общается с Артуром, доносится до меня как сквозь вату. Лишь позже, намного позже я понимаю, о чем они говорили. Но так ли мне интересны их слова? Нет. Мне плевать на то, что говорил отец или что отвечал ему Артур, обсуждая наше будущее. Все мое внимание сосредоточено на том, как Яр вновь отдалился от меня. Его прямая спина, крепкие руки, сжимающие сумку. Даже Марина, спешащая следом, казалось для меня тенью.
Как тогда. Три года назад, когда он вернулся домой, чтобы побыть с родными пару недель перед отлетом в Китай. Тогда, когда я рискнула и потеряла все. Крупицы счастья, которые могли принадлежать мне… Но не теперь.
– Арин, покажешь дом? – из мыслей выдергивает голос Артура, который по-прежнему сжимает мою талию.
Я киваю и соглашаюсь устроить экспресс-тур, уводя Артура как можно дальше чужих голосов и взглядов. На автомате рассказываю про каждую комнату, что-то всплывает из памяти. Например, как я однажды не вписалась в поворот, устроив догонялки, заработала шишку на лбу и царапины на левой коленке. Артур смеется, внимательно слушая мой рассказ.
– Марина милая женщина, – вдруг произносит он, вынуждая меня остановиться и взглянуть в глаза, пытаясь понять, что же именно милого он обнаружил в ней.
– Думаешь?
– Да, – хмыкнув, кивает парень. – Правда, шумная немного.
Я смеюсь, соглашаясь с ним.
– Она просто теряется, когда в доме больше пяти гостей. Хочет казаться радушной хозяйкой, отсюда и лишний шум.
