Я прихватила с собой для Мэри куртку, кроссовки и зонтик. На дворе лето, а все равно все нужно: куртка — на всякий случай для тепла, кроссовки, чтобы с горки удобнее было кататься, а зонтик… потому, что леди. Куда же леди без зонтика? Папа привез ей настоящий, английский, только уменьшенный в несколько раз, но по цене превышающий мою недельную зарплату.
Наперегонки сбежали по лестнице. Лидировала, конечно, Мэри, но из подъезда вышла чинным шагом, как воспитанница института благородных девиц.
Мы прошли по Остоженке, свернули к набережной, повернули к храму Христа Спасителя. Иномарки разъезжают, подземная стоянка на территории храма дело, конечно, выгодное и Господом Богом одобренное.
Из «Мерседеса» вылез батюшка, важно так, со значением перекрестил нас с Мэри и дальше пошел.
Мэри глаза вытаращила, спросила:
— Кто?
— Это батюшка, церковный работник, — попыталась я ей объяснить, но не преуспела. Не сильна я, к сожалению, в церковных званиях.
— Пойдем во двор, на качелях кататься, — предложила ей в надежде посидеть на лавочке и отдохнуть.
В богоугодном месте от бомжей нет никакого спасения, народ на милостыню не скупится, вот они и шастают туда-сюда.
— Ты устала? Давай, на ручки тебя возьму и немного понесу, — предложила я Мэри, наблюдая за тем, как она устало, но упрямо ковыляла по ступенькам.
— Неть, — покачала отрицательно головой.
— Хорошо, как скажешь.
Маленький упрямый ослик сделал еще несколько шагов и остановился. С сомнением посмотрела на меня: может, еще раз предложу? Сама Мэри на ручки никогда не попросится.
— Иди ко мне, понесу капельку. — Я подхватила ее на руки и непроизвольно крякнула. — Ну, ты и слоник! Откормила тебя на свою голову, — прошептала ей на ушко, поправляя выбившуюся прядку волос. Мэри уткнулась мне в шею и довольно засопела.
«Как же я без тебя буду? — вглядываясь в милые детские черты, с горечью подумала я. — Никогда больше не буду работать няней», — в двенадцатый раз пообещала сама себе, заворачивая в арку нашего двора с Мэри на руках.
Во дворе народа на удивление было много, а двор наш, как колодец, — такой же квадратный, холодный и неуютный. Дома стоят прямоугольником, поэтому получился такой двор, в который солнце почти не заглядывает, а если и появится, то ненадолго. Но качели есть, территория огорожена забором, и дети с родителями здесь гуляют, потому что больше просто негде.
Мэри увидела, что двор полон людей, моментально сползла с рук, косичку закинула, спинку выпрямила и пошла. Посмотрите и подивитесь!
Все сразу и обратили на нас внимание.
— Это у вас из последней коллекции Кензо? — ткнув пальцем в курточку Мэри, спросила молодая мамочка.
— Нет, из предпоследней. Просто мы носим так аккуратно, — пояснила я.
Народ переглянулся: «это она так придуривается» — поняла я по их выразительным взглядам.
Я отошла к скамейке, присела и уткнулась в журнал «Космо». Конечно, что же еще может читать няня на прогулке? Все затихли опять на пару минут. Зато и ко мне с глупыми расспросами, сколько стоит мой час работы, никто не пристал.
Мэри самозабвенно носилась по площадке, изображая реактивный самолет. Наблюдая за ней, я заметила знакомую коляску и молодую женщину в вечернем платье с наброшенной на плечи шалью. «Явно не на прогулку с ребенком собиралась», — подумала я, оценивая красоту вечернего наряда.
Малыш не спал, изумленно таращил глазки и что-то нежно ворковал. Женщина, неуверенно ступая на высоких каблуках, толкала коляску.
Картинно перелистывая гламурные страницы, я наблюдала за Мэри и размышляла: сказать этой молодой женщине, как няня укладывает спать ее малыша или промолчать?
«Ты никогда ни во что не вмешивалась, — напомнила я себе давнюю заповедь. — У всех есть глаза и уши, мамочка сама все увидит и все для себя решит. Если у нее такая няня, значит, ее это устраивает, — убеждала я себя, — не лезть не в свое дело».
Интересно, какое агентство подобрало ей такую злобную тетку?
«Спрошу, пожалуй, — делая шаг вперед, наконец решилась я. — Поинтересуюсь агентством и все. Если умная, сама все поймет».
— Смотрю, коляска знакомая, — нерешительно начала я, все еще неуверенная, стоит ли заводить разговор. — Видела вашего малыша с няней…
— И что?
— Вам ее подбирали в агентстве? — все-таки спросила я, ясно понимая, что мой вопрос вызовет раздражение.
— Да!
— А можно узнать в каком? — не унималась я.
— В самом лучшем, — огрызнулась она с вызовом. — А что?
И так посмотрела на меня, что не проработай я столько лет с психами, просто отползла бы на безопасное расстояние.
— Ничего, — буркнула я, снимая Мэри с качелей, чтобы предотвратить падение реактивного самолета.
— Парашют, — протянула она зонтик, предлагая мне новую игру.
— Ладно, — согласилась. — Ты прыгаешь, а я тебя ловлю.
Мэри отважно забралась на горку, раскрыла зонтик и прыгнула, приземлившись точно в мои руки.
— Молодец, — похвалила я ее. — Завтра запишу тебя в парашютную секцию.
Она довольно заулыбалась и полезла опять на горку, чтобы закрепить успех.
Рядом проехала знакомая коляска, мамочка покосилась на нас и недовольно фыркнула.
— Мэри, пойдем домой, там гости, папа приедет пораньше, — напомнила я.
Мы со всеми попрощались и бодрым шагом направились к подъезду. Уже выходя из лифта, я вдруг вспомнила:
— Мэри, мы забыли зонтик!
Она растерянно посмотрела на свои руки и закивала: «Да, няня, забыли!» Лифт дожидаться не стали, торопливо сбежали по ступенькам и помчались на детскую площадку.
Почти все разошлись, остались только Васенька с мамой и еще один малыш с бабушкой, которая любезно с нами попрощалась и тоже ушла с внуком.
Забытый зонтик одиноко лежал на качелях, тихонько раскачиваясь. Мэри подбежала к нему, схватила, прижала к груди.
— Нашли, — проворковала она, нежно поглаживая свою находку.
Васенька раскричался, Мэри с удивлением подняла голову и посмотрела на меня.
— Опять плачет?
— Плачет, — согласилась я с ней.
Она нахмурила бровки и недоуменно посмотрела на меня: а ты, мол, что стоишь? Сделай что-нибудь, чтобы он не плакал.
Я вздохнула, взяла ее за руку и сказала:
— Пойдем, там папа тебя ждет, а мы еще наряд не выбрали, так что надо поторопиться.
— Неть. — Она опять с укоризной уставилась на меня.
Мама, стараясь успокоить малыша, раскачивала и трясла коляску, пыталась ему что-то напевать, но Вася ничего не хотел слушать и только заливался жалобным плачем.
