– Говори что хочешь. – Старый солдат даже не мигнул – как видно, за долгие годы он не единожды слышал одни и те же комментарии. – Но я помню, что видел. И что убило моих приятелей.
– Но вы ведь победили. Крутые парни! Отстояли Первый Вокзал. Железная дорога отправилась в Туман. А потому эти драконы не были такими уж страшными. – Удалов похлопал солдата по плечу.
– Скажи это Илье. Скажи это Яну. Скажи это всем тем, кого мы даже похоронить не сумели, командир. – Бобылин еще что-то проворчал себе под нос и пошел заниматься своими делами.
Примерно в тот самый момент Каетан услышал крик. Вернее сказать – шепот.
Можно ли орать шепотом? Можно ли кричать потихоньку? До этого момента он думал, что навряд ли. И все же отчетливо это услышал. Где-то на границе тишины, далекий, сдавленный расстоянием – и все же страшный, ужасающий, колющий мозг иглой жути и боли.
– Не-е-ет!
Другие тоже это услышали.
– Молю-у-у-у!
Громче.
– Прошу-у-у-у!
Солдаты были профессионалами, отреагировали почти моментально. Потянулись за оружием, запустили защитные инкантации, развернули флажки с Орлом и Погоней. Прикрывая один другого, принялись отступать в сторону лагеря.
Удалов отдавал короткие приказы. Несколько солдат рванули в Туман, чтобы прикрыть остальной отряд. Экипажи погрузились в транспортеры. В небо пошли ракеты, разбрызгивая защитные огни. Кровавые тучи над головами людей разошлись, через пару мгновений они стояли уже под чистым синим небом. Зашипела выжигаемая светом обычного солнца красная трава.
– Не-е-е-ет!
Это не расстояние приглушало крик. Не дистанция подавляла нотки боли, вырезала из голоса отзвуки жуткого страдания.
Все громче.
– Я скажу-у-у-у!
Каетан запустил свои охранные системы, нанокадабры затанцевали вокруг, не выхватывая ни следа фагов. Но, словно этого было мало, крик не умолкал, звучал все громче. И приглушало его не расстояние.
Приглушала его стена.
Каетан двинулся вперед, не обращая внимания на предупредительные крики Шернявского. Краем зрения он заметил еще, как перестраивается защитная ширма вокруг лагеря. Она росла, уплотнялась, выпускала в землю крючковатые отростки. Колокола били, а тонкие белые свечи засияли ярким сиянием.
И тогда же упал первый солдат. Рухнул лицом вниз, выпустив оружие и прижимая ладони к ушам. К нему кинулся санитар, но прежде чем успел наклониться над ним, рухнул на колени второй солдат, закричал:
– Тише, сделайте это тише! – Но голос его не пробивался сквозь жуткий, растущий скулеж, переходящий в жалобный писк.
Каетан бросился к бункеру. Он был не один: Удалов, Бобылин и еще двое солдат, чьих фамилий он не знал, пытались окружить каменный шампиньон, растянуть вокруг него изоляционные чары.
– Бо-о-ольн-о-о-о! – Крик плыл именно оттуда, изнутри бункера, из закопанного в красную почву бетонного саркофага или, скорее, из камеры. А вместе с воплями текли и прочие раздражители. Смрад кала и мочи, гноя и крови. Липкость влажных стен и давящая духота. Темнота, проницаемая только вспышками туманного света, а в ней – некая форма, скорченная и свернутая. Форма эта кричала.
А потом все исчезло и утихло.
Каетан увидел Удалова, который упирался ладонями в бункер, его солдат, гладящих серую поверхность, словно бы лаской они пытались успокоить чудовище. Потом почувствовал, как по шкуре его поползли мурашки: там, где конвертеры не сумели полностью нейтрализовать магию Тумана, коллапсировавшую при встрече с нанокадабрами.
Тишина.
Небо снова затянуло краснотой. Крепость же опять сделалась утлой ширмой. Свечки спокойно горели. Солдаты медленно поднимались с земли, крестились – по-католически либо по-православному, ставили на предохранители оружие.
Удалов открыл глаза, оторвал ладони от серой поверхности.
– Мы прикрыли это, братцы, все нормально, – обратился к своим людям. – Но там, внутри, оно продолжает кричать.
– Магия? – спросил Шернявский.
– Человек, полковник, страдающий человек, – ответил Удалов, глядя над их головами в Туман, где стояли еще три бункера. – Или его воспоминания. Тінь. Тень.
– Это ведь не все, верно? – Каетан шагнул к солдату.
– Не все, юноша. Мне кажется, хоть я и не уверен, что некогда я знавал этого человека.
Он обернулся к своим людям, все еще стоящим вокруг бункера.
– Это не говно дракона, Бобылин. Но, святым Георгием клянусь, я понятия не имею, что мы здесь услышали. Нам нужно сообщить в штаб.
13
Связь в Тумане всегда проблемна. Радио тут обычно не работает – по крайней мере, ты не можешь быть уверен, что сможешь им воспользоваться. Легче всего послать людей, но это ослабляет отряд, да и в степи лучше перемещаться большими группами. И тут неплохо пригождаются коты. Они без проблем находят дорогу домой, словно бы магия этой территории вообще на них не влияет. Они могут принести весть. Но на котов в Тумане постоянно идет охота. Как сейчас, например.
Выпущенный солдатами кошак, бурый, с длинными белыми усами и жесткой, торчащей шерстью, мчался прямиком к Новому Бобруйску. К покрытому охранными знаками ошейнику у него был прикреплен мешочек с флешкой, на которой находились закодированные записи о бункерах, их точное расположение, подробный рапорт Удалова, несколько гипотез, высказанных разведчиками, и просьба о поддержке.
Сознание кота нельзя надолго изменить при помощи магии эльфов, но его можно форматировать, придать ему приоритеты, заставить выполнять задания. В определенном смысле – усилить его и развить. На Западе повсеместно используется анималгия для создания симбиоза между кавалеристами и лошадьми, следопытами и псами, а также для разведения боевых птиц и защитных пчелиных роев. На Востоке изменяли исключительно котов, потому что другие животные были подвержены мутациям и болезням, связанным с микшированием нанокадабр и приливов Тумана. С самого начала войны союзники теряли целые эскадроны кавалерии, сотни прекрасных боевых коней, чьи тела пожирали новообразования выродившихся кадабр.
Коты лучше справлялись с этой угрозой и умели вылизывать из организмов вредные заклинания. По крайней мере, на некоторое время.
Кот бежал в город, но по его следу шли враги.
Красный Туман изменяет людей, вытравливает из земли животворящие субстанции, мутирует растения. Касается энтропией и уничтожением покинутых людьми домов, вычищает до белоснежности страницы книг, оставленных в библиотеках, отравляет либо высушивает реки. Туман хватает и животных. Пронизывает их тела, замещает ткани своей субстанцией, заставляет служить себе. Создает новые виды и альтернативные эволюции. Дракков. Д-феликсов, собаккубов и сотни прочих видов, исследованных и описанных специальными научными батальонами, которые сопровождают любое большое военное подразделение.
