– Да, вы правы, – ответил Фриц, оборачиваясь, – и меня тоже.
– И что вы этим хотите сказать? – спросил Грац.
Но Захар уже все понял. В общем-то, особых сомнений, что все эти «ощущения» исходят именно от Хозяина Тьмы, не было. А ведь действительно странно: если инопланетяне таким образом изучают их, может быть – пытаются установить контакт, то отчего они не обращают никакого внимания на киберов? Их нейропроцессорные мозги недостаточно умны по каким-то непонятным инопланетным шкалам, чтобы быть достойными контакта? Того, первого ремонтника, что пропал в лабиринте тоннеля, так и не нашли. Может, изучив его, чужие потеряли к киберам всякий интерес? И не была ли странная выходка Клюгштайна со снятой перчаткой попыткой инопланетян получить «образцы» для изучения пригодности к контакту людей?
– Сверлите же, в конце концов, – нетерпеливо буркнул Грац.
– Действительно, сверлите, – согласился с ним Лившиц.
Что еще люди и Хозяин Тьмы сделают друг с другом?
– Конечно, – сказал Захар и быстро ориентировал кибера головой к корпусу инопланетного корабля. – Чем сверлим?
– Давай обычным буром, – сказала Гертруда.
– Давай, – пожал плечами Захар.
О природе материала гигантского корабля не было известно ничего. Бур мог взять его с тем же успехом, что и лазерный или плазменный резак.
Суставчатая стальная конечность робота с небольшим, немного сужающимся кверху цилиндром контейнера на конце, плавно опустилась на неровную твердь корпуса инопланетного корабля. Двигатели работали непрестанно, борясь с моментом инерции и удерживая тело робота в неподвижности. Размытый образ бешено вращающего бура мелькнул внутри цилиндра и исчез в оказавшейся неожиданно мягкой шкуре Хозяина Тьмы.
Наконец операция завершилась, створки контейнера захлопнулись, лапа геолога откинулась назад. «Биопсия» прошла успешно: образец поверхности объекта – пятнадцатисантиметровый цилиндрик вещества – покоился внутри контейнера.
13. Открытие
В прозрачном кубе с десяток ловких манипуляторов стремительно обрабатывали образец обшивки инопланетного корабля. Отщипывали, откусывали, отламывали, жгли, плавили и замораживали.
Захар не сводил глаз с Гертруды, которая недвижимо лежала в эргокресле напротив герметично закрытого полигона. Именно ее сознание заставляло двигаться и излучать те механизмы, что методично уничтожали образец. Уничтожали с пользой для дела.
Веки женщины едва заметно подрагивали, пальцы рук по-паучьи шевелились – мозг управлял киберами, но нервные импульсы добирались и до собственных мышц. Она была в виртуальности.
Захар не уходил из лаборатории. Ему казалось, что вот-вот Герти, как и он в тот раз, перестанет дышать. Он был ее должником. Он не мог оставить ее в беде.
Но Гертруда дышала ровно, ее грудь мерно вздымалась двумя холмиками, пробивающими себе дорогу сквозь многочисленные складки мешковатой серой куртки, и плавно пряталась обратно, возвращая планетолога в привычное для нее реноме бесполого существа. Здесь, внутри корабля, в виртуальной реальности людям, похоже, ничего не угрожало. Но все равно к сеансам вирт-связи теперь относились с опаской.
Шевелящейся кучей внутри прозрачного полигона умели управлять только Гертруда и Клюгштайн. Чисто технически осилить процесс мог и Захар, но он не знал, что нужно делать с образцом. Фрицу, впрочем, тоже было чуждо изучение обшивок космических кораблей. Поэтому в кресле сейчас лежала именно Гертруда Хартс – специалист по устройству планет. Предмет изучения был иным, но методы – вполне применимыми.
В вирт-эфире появилось сообщение, что исследование завершено. Захар позволил «Зодиаку» показать ему новые данные. Перед глазами материализовались россыпи рисунков, графики и тексты. Не все было понятно, но услужливый псевдоразум корабля, управляющий виртуальным пространством, то и дело заполнял пробелы в образовании энциклопедическими данными.
– Это камень?! – с удивлением спросил Захар, когда Герти открыла глаза.
Женщина смотрела прямо перед собой, не отвечая на вопрос. Внутри у Захара похолодело.
– Герти, что случилось?
Она покачала головой.
– Да нет. Ничего. Просто задумалась. О чем ты спрашивал?
– Выходит, что эта штука в космосе – каменная?
– Выходит, так, – согласилась планетолог.
– Каменный космический корабль? – Захар невольно хохотнул. – То есть у них там еще каменный век не закончился, но межзвездные корабли строить уже научились.
Герти улыбнулась в ответ, но покачала головой.
– У нас образец обшивки. Верхний слой. Он из камня, а что дальше – мы не знаем.
– Но для чего может понадобиться обшивка из камня? Это громоздко и неудобно.
– Откуда мне знать. Может, существа, находящиеся внутри, какие-то неведомые нам излучения камнем отсекают. Может, он им… душу греет.
– Вы уверены в полученных данных? – раздался голос Граца, только что вошедшего в лабораторию.
– С чего бы мне сомневаться? – поинтересовалась Герти.
Грац неуверенно пожал плечами – все-таки трудно поверить, что кто-то, пусть и совершенно чуждый людям, мог строить космические корабли из камня. За спиной доктора появился Лившиц.
– Но ведь это – только обшивка, – повторил внеземелец фразу Гертруды.
– Да. Но что тогда внутри?
– Все, что угодно, – сказал Захар.
Они разговаривали ни о чем. Совершенно ошеломляющая находка не прибавила ни капли ясности. Скорее наоборот – еще больше запутала и напустила таинственности. С другой стороны, на самом деле невозможно судить ни об устройстве корабля, ни об уровне технологий чужих, выяснив, что миллионная доля процента массы этого гиганта состоит из камня. Так, получив кусочек термоустойчивой керамики с брюха «Зодиака», можно решить, что люди привыкли путешествовать по космосу на авангардной посуде.
Захар обратил внимание, что Грац напряженно смотрит в одну точку, остервенело ковыряя пальцем подлокотник эргокресла, в котором сидела Герти. Он что-то рассматривал в своей виртуальности и размышлял.
– Что вы там нашли, Грац? – поинтересовался Лившиц.
– Мне непонятно вот что: если это камень, то каким образом они умудрились покрыть им всю поверхность своего корабля без единого шва. Довели камень до состояния лавы и облили?
– Вряд ли, – вставила Гертруда. – У образца четко структурированная основа. Это не кристалл и точно не лава. Ничего общего. Можете мне поверить.
Да уж, в этом вопросе ей, планетологу, можно было верить безоговорочно.
– Тогда что это?
– Осадочные породы – известняк, доломиты, кремнистые соединения, вкрапления металлов и пустоты.
– Известняк?! – удивленно спросил Грац.
