— Хочу, чтобы в твоей памяти я осталась красивой, а не такой, как сейчас.
— Ты всегда для меня будешь самой красивой, — выдал Макс, но это не было утешением, а скорее наоборот. Говорило о том, что дальше будет только хуже.
— Тебе нельзя оставаться на планете, — немного помолчав, заявила Сара. — Скажи им, что нельзя. Если не хотят отпускать, пусть отправят во флот. А лучше обратно в Солнечную систему. Неужели они забыли, что Радуга убивает мужчин? Или намеренно ждут, что ты умрёшь сам?
— Ты думаешь обо мне даже в таких условиях.
— Ты моё единственное светлое воспоминание.
— Уверен, что в твоей жизни было много хорошего. Зря ты так. Да и я уж точно не воспоминание.
— Лучше уже не будет, — обрубила Сара, вспоминая с теплом, как они отделились от всего мира на корвете и не думали ни о чём кроме друг друга. Вспомнилась и Лена, которая тут же вызвала волну негатива.
— Хочу всё исправить, — заявил Рябой с решимостью. — Скажи как, и я сделаю всё, что от меня зависит, даже больше. Рискну, если нужно. Для меня это не проблема, ты знаешь. У меня есть силы, но я не знаю, куда их направить. Помоги мне.
— Нет смысла, — выдохнула Сара. — Решение Совета состоялось, и только Первая могла бы его изменить.
— Макс, — окликнула Тринадцатая, не собираясь даже подходить к заключённой. — Надо возвращаться, иначе Совет узнает о том, что мы здесь были. В этом случае достанется мне. Идём скорее.
— Иди, — раздалось с нажимом из камеры. — Максим, иди.
— Ты самая сильная, самая лучшая женщина, которую я когда — либо встречал, — выдал землянин напоследок. — ТЫ поняла? Не вешай нос, мы ещё им всем покажем.
— Иди! — Рыкнула Сара, не восприняв его поддержку серьезно.
Макс даже отшатнулся. С бешенством, разгорающимся внутри направился к Тринадцатой, что стояла с главой тюрьмы в сторонке.
— Одеяло ей принеси, и горячее чтоб постоянно было. Поняла?! — Рявкнул Макс сам не свой на тюремщицу.
Та, вздыбленная как кошка, посмотрела на Тринадцатую в поисках защиты.
— Лучшее содержание ей обеспечь, — поддержала Макса Зирина. — Отдай свои покои, приведи её в порядок.
— Слушаюсь, госпожа, — ответила глава тюрьмы покорно, но зубами всё же заскрипела.
Потому как до этого успела в открытую позлорадствовать над заключённой.
Вернувшись во дворец, в свои покои, Рябой выплеснул всё своё негодование в беззвучном крике под подушкой. В этот миг ему казалось, что он ненавидел всех. Даже Лену, которая предложила сюда лететь. Он никогда ещё не ощущал себя таким бессильным. Всегда легче отвечать только за себя. Но если есть другой, и на твоих глазах его убивают…. И ничего сделать нельзя, даже как следует крикнуть, проклясть, пообещать отмщение, да просто дать волю эмоциям… Тринадцатая предупредила, что за ним могут наблюдать даже в туалете.
Что же делать? Смиренно ждать и своей смерти. Ведь Радуга убивает мужчин. И все надежды на чудесное исцеление так призрачны, что страшно. Чтобы он не делал проверять на своей шкуре и рисковать жизнью не хотелось. Ведь ошибиться нельзя, ошибка приравнивалась к смерти.
Перебесившись, Рябой вылез из кровати. Ему захотелось выпить, и в синтезаторе, что ему предоставили были варианты алкоголя, пусть и скудного, больше похожего на лёгкие винные напитки.
Радужной ночью он никак не ожидал увидеть у себя в спальне незваных гостей!
Две огненно — рыжие девушки с каскадами кудрей до поясов, в бардовых туниках с розовым орнаментом, похожие друг на друга, как две капли воды, восседали с двух сторон на широком диване, которого в номере и в помине не было час назад, когда он падал на кровать в истерике.
С яркой искринкой две пары светло — зеленых глаз с интересом рассматривали взъерошенного чужака. Они выглядели молодо и приятно, веснушки на белой коже смотрелись гармонично и придавали им ещё большей миловидности и девичьей непринуждённости, с которой те обычно принимали свои решения.
— Здравствуйте дамы, мы невероятно и ослепительно прекрасны, — выпалил Макс без энтузиазма и соответствующего выражения в голосе.
Обе переглянулись с видом, что им попался какой — то дебил.
— Простите, — выдохнул Рябой и присел на кровать. — Чем могу вам помочь, красавицы?
— Там на суде Двести девятнадцатая солгала, но ты не стал защищаться, — произнесла искристым голоском девушка, сидящая слева. — Воительница дала тебе боевую экипировку и доверила оружие не по своей наивности и не пребывая в так называемом оргазме или экстазе. Она посчитала тебя своим боевым товарищем. И ты оправдал надежды, спас её и второго значимого для нас. И тебя не коробит, что Двести девятнадцатая выгородилась сама? Получила от тебя всё, не давая взамен ничего. Не исполнив долга за жизнь, не объяснившись с тобой, не попытавшись даже найти возможность встречи?
Тирада речи вызвала замешательство. Но землянин собрал мысли по осколочкам, вдохнул глубоко, перестроился.
— Нет, — ответил односложно.
— А что на счёт тех гнусностей, что записаны инструкцией к грязным предметам для утех? — Подхватила вторая гостья с горящими глазами. — Тебя ведь подставила Девятьсот шестая. Ты не ведал, что она распространит это на Радуге. Ведь надо быть идиотом, чтобы смело прилетать сюда, зная, что народ выявит в тебе срамного учителя. Ты настолько глуп или жизнь тебе не дорога? Почему ты не упомянул о коварстве Девятьсот шестой?
Макс выдохнул. Это был допрос по судебному делу. Иначе что этим рыжим козам надо?!
— Не думаю, что она хотела меня подставить, — пожал плечами Рябой. — Вряд ли тогда представляла, что заберусь я так далеко. Обычный раб с Земли, как и тысячи других. Во мне не было ничего особенного.
— Ответь Максим с Земли, что ты хочешь от посещения Радуги, какие цели преследуешь? — Вновь заговорила первая рыжая лиса.
— Я хотел спасти Сару, ту, что вы зовёте Сто третьей, — признался землянин. — Ведь это я освободил её из тюрьмы Лунбурга, и мы бежали. Думали, что здесь найдём справедливость. Но вижу, что вы слишком жестоки со своими подданными.
Женщины округлили глаза и посмотрели на землянина пристально. Макс замолчал, опасаясь, что разгневает незнакомок и получит какое — нибудь удушение или чего хуже.
Но обе неожиданно рассмеялись звонко и по — девичьи. Не успел Рябой и глазом моргнуть, их накрыло дождём светящихся синих линий, возникших с потолка, а через секунду обе пропали вместе с диваном. Пахнуло холодом и пошатнуло от гравитационного всплеска, изменившего на мгновение силу притяжения в радиусе ближайших метров.
Макс растёр лицо ладонями и пошёл наливать себе вина. Он даже не имел представления кто это мог быть, но намеревался расспросить в ближайшее время Мираиду, которая собиралась в наступающий Радужный день вытащить его на тренировку своих пигалиц.
