Стало полегче, когда нырнул под крышу дворцового холла. Он приоткрыл глаза, но бельмо всё равно мешало и придавало неуверенности в движениях. Тем временем воительницы раздражались всё больше, подталкивая мужчину, к которому испытывали искренне отвращение. Это были уже не салаги со станции, а матёрые накаченные женщины в опоясанных туниках и экипированные, как амазонки с винтовками, пистолетами и резаками, что по камню ездят, как по маслу. Воины самого элитного отряда при дворце сопровождали чужака.
Куда его завели, землянин не понял, но вскоре догадался, когда одна из сопровождающих заявила:
— Достопочтенные не должны вдыхать твою вонь, чужак.
Поток воды ударил сплошной стеной сверху через секунды. Макс ахнул от неожиданности, на что сразу же рассмеялись девицы, оставшиеся стоять на выходе. Землянин распознал душевую, отыскал и мыльные принадлежности. Недолго думая, скинул свой комбез, в котором просидел целый месяц. Как только конвоиры увидели голого мужчину, сразу прикусили языки охваченные интересом и удивлением. Вроде срам, а завели же помыться. Члена ни одна из воительниц в жизни не видела, а тут он ещё и бритый, да мужчина так ловко его трогает, намывая…
Тунику выдали простую, с белым поясом. Обувью не удостоили, как и нижним бельем. Выйдя распаренным и благоухающим, как из бани, землянин расслабился и воспарял духом. Вновь сковали руки и потолкали дальше.
Зал совета оказался огромным, чуть ли не с футбольное поле. И больше походил на удлинённый амфитеатр с мраморными сводами над головой. В центре внизу маленькая площадка, куда и поставили землянина, не дав стула и не удостоив радостью присесть. А где — то наверху, в самом — самом конце на полукруглом балконе восседали семнадцать членов Совета, которых землянину было не разглядеть при всём желании. Зато барышни видели диковинного для них мужчину крупным планом.
Поставив Макса в центре, конвоиры выстроились по обе стороны от него в колонны по пять воительниц и замерли в ожидании. До верховных правителей было метров семьдесят, если учесть, что он сможет преодолеть все эти двухметровые ступени до них, бежать пришлось бы минуты полторы. Поэтому такая кропотливая безопасность и чрезмерная перестраховка майора только возвышала.
— Раб, представься, — раздался повелительный голос Четвёртой.
Судя по негромкой, умеренной речи Максу показалось, что она стоит рядом, но это была иллюзия. Глава Совета восседала в центре участников на отдельном постаменте и самом крутом кресле, подчёркивая свою возвышенность перед остальными. Всего в Совете состояло семнадцать женщин с Двадцатой по Четвертую. Вторая и Третья в совете не состояли, но каждая имела голос равный решению всего Совета. Обе никогда не присутствовали на собраниях, но с удовольствием наблюдали за всем из своих резиденций, что находились в разных уголках планеты. О женщине по имени Первая никто не слышал уже лет десять, самая главная правительница пропала куда — то и перестала интересоваться делами Радуги, хоть и имела голос равный трём голосам Совета.
Хрипотца в голосе Четвертой землянина не обрадовала, можно было сделать вывод, что женщина часто раздражается и орёт. И он поспешил ответить, дабы не гневить неуравновешенных баб.
— Рябой Максим Александрович, мужчина — полицейский с Земли, — отчеканил громко.
— Известен, как доброволец на контракт Максим, — раздался строгий голос Тринадцатой. — Говори тише, раб.
— Доброволец? С этим я бы поспорила, — прозвучал сарказм Одиннадцатой.
Девица Максу показалась чересчур писклявой. Он даже улыбнулся непроизвольно.
— Мне дали выбор, — произнёс майор уверенно. — Либо так, либо по — другому. Я согласился на службу, зная куда иду, выполнял все требования и правила. Хотите поспорить? Приведите аргументы.
— Дерзкий, — фыркнула Одиннадцатая.
— Не забывай раб, с кем разговариваешь! — Повысила голос глава Совета.
— Я и не раб, — выдал Макс в ответ. — А ваш гость в лице единственного представителя с Земли, что прибыл сюда добровольно.
Совет замолчал. Но это была лишь видимость, скрывающая бурное обсуждение внутри. Часть представительниц уже настаивала на казни, другая предлагала довести судебное дело до конца, выяснив всё, затем класть на плаху. И лишь две женщины настаивали на том, что его следует перевести в статус посланца с Земли — это было бы логичным.
Всё это время Макс стоял и собирал мысли в кучу, пытаясь прийти в равновесие. Нельзя было злить этих баб, отчаянно думал майор. Но неуважения к себе терпеть не собирался. Особенно, когда стал понимать, с кем имеет дело.
С обычными бабами, одуревшими от власти и отсутствия мужчин.
— В статусе посла отказано, — раздался, наконец, голос Четвертой с нескрываемой иронией.
— Ещё одна дерзость с твоей стороны, раб, и будешь казнён на месте, — прозвучал голос Одиннадцатой. — На незнание порядков списывать больше не станем.
Макс просто кивнул, прикусив язык.
— Теперь об обвинении, — брякнула Пятая, что являлась матерью Лены. — Раб Максим обвиняется в аморальном поведении и совращении наших воительниц путём применения психотропных веществ, что производятся на Земле. Так же он обвиняется в способствовании саботажей на приёмном пункте на Земле, на станции распределения и в секторе семнадцать базы Луна. С жертвами себе подобных, со срывом агентурной работы на Земле и раскрытии части агентов разведки…
Пока женщина зачитывала обвинение Макс всё больше погружался в пучину сомнений и страха. Как можно спорить с такими обвинениями, если и слова вставить нельзя?
— Что ты можешь сказать в свою защиту по обвинениям? — Раздался спасительный голос Тринадцатой.
Макс начал рассказывать, что не при делах от начала до конца, но его прервали.
— Много болтаешь раб! Но смысл понятен — ты не согласен. Это и требовалось узнать.
— Как это всё утомительно, — бросила Четвёртая и дала мысленную команду заводить всех участников событий сразу.
В зал Совета завели всех свидетелей и обвиняемых. Закованные по рукам в бежевых туниках показались Сара и Сейлор, а также Лена, у которой наручников не наблюдалось. Все с пришибленным видом, поникшие, осунувшиеся. На Макса вообще никто не посмотрел, словно он пустое место. Следом уже без конвоя вышли барышни свидетельницы: глава разведки Пятьдесят пятая и глава флота Аксель.
Макс с интересом рассмотрел главу разведки. Она была похожа на куклу с чёрными прямыми волосами до плеч, миловидная, очень курносая, но глаза карие показались ему излишне злыми. Стоило женщине заметить, что чужак на неё пялиться, она тут же стрельнула своим хищным и презрительным, словно плюнула в морду самому злейшему врагу.
Конвой отступил к стеночкам, а прибывшие женщины в центре зала встали примерно в пяти метрах друг от друга на специальные отметки на полу, которые образовались при их появлении.
— Пятьдесят пятая, говори, — бросила Четвёртая надменно.
