Ну и в-третьих, дал себе слово разобраться, каким же образом произошел слив информации «Арсеналу». Все факты свидетельствовали, что вина лежит на Полине. Но я не мог поверить, что она к этому причастна. Возможно, кто-то ее подставил, специально, чтобы отвести подозрение от себя.
Если мой член изнемогал вдали от милой девочки, то сердце тоже болело за нее. Я понимал, что сейчас она бросится с удвоенной силой искать хорошее местечко. Но везде ее ждет отказ. Я требовал от Андрея, чтобы он не вносил Полину в черный список, но брат уперся рогом. У нас едва не дошло до рукопашной.
— Ты что, не понимаешь, что ты делаешь?! — бесился я.
— Прекрасно понимаю! Мы пригрели на груди змею. Пусть теперь получает по заслугам. Мы все для нее делали — высокая зарплата, премии, бонусы, корпоративный отдых. Но ей предложили крупную сумму, и она нас сдала. Это предательство. Такое не прощают.
Правильно женщины говорят: хочешь узнать мужчину — попробуй с ним развестись. Тут та же ситуация. Несколько лет Полина для Андрюхи была образцовым сотрудником, он ее ценил и нахваливал. Но только возникло подозрение, что девушка изменила нам с конкурентами, брат ее возненавидел.
Нет, я все-таки должен сам все проверить. Просто так не сдамся. Распечатки скринов — это одно. А живое восприятие человека, с которым ты ежедневно общался почти пять месяцев — это другое. Я уверен, что Полина не опустилась бы до предательства, даже в катастрофической жизненной ситуации. Да она скорее бы попросила эти деньги у меня, чем продавать информацию «Арсеналу».
Больно думать, что бедняжку сейчас футболят все кому не лень. Она с надежной приходит на интервью, но не знает, что черная метка не оставляет ей шанса. После того, как работодатель запросит информацию о ней в закрытой базе данных, он узнает, что Полина на прежнем месте работы была поймана с поличным, она «крот».
Я пробил адрес Полининых родителей и заехал к ним после работы. Представился, познакомился. Предложил отправлять мне счета за лечение отца — типа, Полина хотя и уволилась, но может рассчитывать на поддержку компании и профсоюза секретарей. В общем, наплел небылиц.
— Только дочери не говорите, а то она у вас гордая и независимая. Обязательно откажется от поддержки.
— Да дура она! — всплеснула руками маманя. — Как она могла уволиться? Чем думала? У нас такая тяжелая ситуация в семье, а Поля воображает себе невесть что!
Я представил, как родительница выносит дочке мозги, осыпает ее упреками. Снова стало очень жаль Полину. Она-то не виновата, что ей пришлось уволиться.
То ли маманя поверила в мои сказки, то ли очень хотела поверить, но помощь она приняла с благодарностью и заверила, что ни слова не скажет Полине.
Ну, хоть как-то помог моей горемычной крошке.
*****
Николь вернулась с какого-то очередного симпозиума, и я пригласил блондинку в закрытый клубный ресторан, где столик просто так не забронируешь. Назревал серьезный и неприятный разговор. Я собирался порвать с Николь и решил, что шикарная обстановка смягчит удар.
Но подруга меня удивила дважды.
Сначала выяснилось, что теперь она уже не блондинка. Вместо пшеничных прядей я увидел темно-каштановые. Новый цвет очень шел Николь, она преобразилась, стала еще красивее. Сногсшибательное нежно-зеленое платье с высоким разрезом, в котором мелькало безупречное бедро, сочеталось с новым цветом волос.
А потом Николь удивила еще раз.
— Егор… Нам надо серьезно поговорить, — начала она.
Я насторожился. Официант в смокинге и белых перчатках убрал со стола лишние приборы и раскрыл перед нами папки с меню.
— Егор, я кое с кем познакомилась… и… Нам нужно прервать наши отношения, — заявила Николь.
У меня гора свалилась с плеч! Все решилось само собой, проблема исчезла. А ведь я немного побаивался, не закатит ли мне Николь истерику. Да, она сдержанная девушка, но кому приятно, когда его бросают?
Я откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.
— Ты даешь мне отставку, Николь? — почти трагически процедил я и обиженно прищурился.
— Ай, Егор, брось, не нагнетай! Мы с тобой поддерживали эти отношения в угоду нашим родителям и потому, что так было удобно. Наверняка ты не скучал, пока я ездила на конференции! — усмехнулась моя умненькая фальшивая невеста.
— Ты уезжала так часто, — покаянно вздохнул я и улыбнулся. — У тебя намечается что-то серьезное? Как его зовут? В постели он так же хорош, как я?
— Попридержи коней, Буланский, — засмеялась Николь. — Тебя это не касается!
— Вот еще! Не касается? Да я, может, самое дорогое отдаю какому-то дятлу незнакомому.
— Ладно, ладно, скажу… Его зовут Ульрих.
— Ульрих?! Господи…
— Не надо так удивляться. Он немец, мой коллега, мы познакомились в Бонне на симпозиуме. Он изучает ту же научную проблему, что и я.
— Прекрасно. А трахается хорошо этот твой немец?
— Отвали, Егор! — Николь игриво хлопнула меня по руке.
— Ладно. Уже отвалил. Но скажи своему фрицу, если вздумает тебя обижать, я ему быстро рога обломаю.
— Пожалуй, воздержусь, — улыбнулась экс-блондинка. — Ну, а ты-то как поживаешь, Егор?
Меня так и подмывало поделиться с подругой последними новостями, рассказать, как я схожу с ума по одной девчонке, которую собственноручно уволил из холдинга. Но вряд ли Николь подходила на роль отца-исповедника или персонального психотерапевта.
В любом случае я был рад, что наше расставание с красоткой прошло безболезненно. Даже немного удивило, что Николь так легко отказалась от радостей секса со мной. Впрочем, она всегда была недостаточно горяча. Им с фрицем будет самое то.
А мне самое то с моей взрывоопасной штучкой.
26
ПОЛИНА
Третий день за окном бушевала вьюга, зима вступила в свои права. Сразу же ухудшилась дорожная обстановка, машину окутывало белой пеленой, колеса буксовали в снежной каше. На душе было тоскливо. Днем я старалась не делать пауз, постоянно ездила на собеседования, но вечером становилось особенно тяжко. За окном сгущалась тьма, от нее веяло безысходностью. Казалось, теперь всю жизнь я обречена жить в темноте и холоде.
Не ожидала, что до такой степени будет трудно расстаться с Егором. Я уже забыла о том, как сильно на него злилась. Мечтала только о встрече, хотя бы мимолетной. Чтобы снова увидеть его лицо, вспомнить его запах. Когда приезжала на интервью в какую-нибудь компанию, шла по коридору и фантазировала, что вдруг из-за угла появится он. Мы посмотрим друг на друга и… И тогда обязательно что-то произойдет!
Эти грезы становились навязчивыми, я снова чувствовала холод стеклянного стола — как это было в наш первый раз, ощущала жар от ладоней Егора, вспоминала то безумное напряжение в мышцах бедер, когда стараешься впустить мужчину как можно глубже.
