Она долго стояла так, силясь справиться с собой и пытаясь понять, куда идти. Если отец был прав, то оставаться с Реем на таких правах она не хотела. Нужно было пользоваться случаем, возможностью получить свободу – но Кирстин чувствовала, что и свобода ей не нужна. Она хотела назад.
Она уже почти разобралась в собственных чувствах, когда ощутила чью-то руку на плече.
Кирстин машинально рванула за неё, как учил тренер, но приём не удался – только всё запутал. Теперь Кирстин оказалась прижата к стене, а крупный мужчина навалился на неё, прижимая к горлу нож. Он что-то говорил на французском языке с таким ужасным акцентом, что Кирстин вряд ли смогла бы его понять, даже если бы кровь не шумела так в висках.
– Подстилка… – казалось, незнакомец вторил отцу, – … будешь ему не нужна. Не нужна никому.
А затем лезвие ножа мелькнуло в воздухе и полоснуло по щеке. Незнакомец повернул нож, причиняя новую боль, разрывая края раны, и тут же занялся другой щекой.
Кирстин попыталась вырваться, но нож глубже вошёл в тело. Боль стала нестерпимой, но ей всё же удалось оттолкнуть противника, и тот, испуганный таким поворотом, нанёс новый удар – теперь уже под ребро.
Кирстин закричала, вырывая оружие из его рук, и нападавший легко подарил ей нож – а сам бросился прочь.
Кирстин шагнула в направлении улицы, но тут же стала оседать на землю. В голове клубился туман.
«Рей», – звенело в голове и отчётливо стояло любимое лицо.
Кирстин не знала, сколько так пролежала. Когда пришла в себя, часы показывали одиннадцать. Тело всё ещё терзала боль, но, кажется, кровь остановилась.
«Вокзал», – вспомнила она и, с трудом поднявшись на ноги и надвинув на лицо капюшон, чтобы прохожие не шарахались, бросилась туда.
«Ты просто игрушка, – звенело у неё в ушах, – он наиграется и выкинет тебя».
Кирстин не помнила, как пробралась на вокзал. Не разбирала где сон, а где явь, когда увидела вдалеке силуэт Реймонда в узком чёрном пальто, с руками, спрятанными в карманы. Тот шагнул в вагон, а Кирстин всё ещё была слишком далеко, чтобы его удержать.
– Рей! – услышала она собственный голос, но так и не поняла, звучит ли тот наяву или только мерещится ей. Она попыталась стянуть капюшон, и кровь потекла опять.
Рей обернулся.
Несколько бесконечных секунд прошли в полнейшей тишине, и Кирстин успела увериться, что Рей не узнает её, когда тот метнулся в темноту и прижал девушку к себе.
– Рей… – выдохнула она. Слёзы ручьями текли из глаз, обжигая кровоточащие порезы на щеках. Страх сковал тело, а Кирстин всё смотрела и не могла оторвать глаз от склонившегося над ней лица.
– Состояние стабильно, – врач равнодушно делал пометки в блокноте.
Рей с трудом удерживался, чтобы не подойти к нему и не встряхнуть за плечи, чтобы заставить чувствовать хоть что-нибудь. Немало способствовал его сдержанности и Майкл, который с силой давил на руку Рея, не позволяя тому встать, едва тот начинал подниматься на ноги.
– Следы останутся? – глухо спросил он.
– Скорее всего. Я оставлю вам проспекты – лучше сами обсудите с пациенткой этот вопрос.
Рей молча кивнул.
Майкл встал и прошёлся по холлу туда-сюда. Ему жутко хотелось курить.
– А риск был?
– Вообще – нет. Такое чувство, что тот, кто нанёс удар, совсем не смотрел куда бил. Нож прошёл по ребру. Крови вытекло много – в этом и состоял основной риск, – врач поднял на него задумчивый взгляд, – если спросите меня, то никто не собирался её убивать. Скорее хотели… изуродовать… и предупредить.
– Предупредить, – повторил Рей, пытаясь справиться с дежавю.
– Её или вас.
Майкл кивнул.
– Благодарю.
– Мне можно к ней? – Рей встал, уже приготовившись войти.
– Пока нет. Она спит. Но вы сможете навестить её через пару часов.
Рей нехотя кивнул.
– Пошли, – Майкл взял его за локоть и потащил прочь по коридору, – кофе попьём. Хотя тебе бы лучше травяной чай.
– Привет.
К тому времени, когда Кирстин пришла в себя, Рей уже прорвался в палату, так что первым, что она увидела, было его лицо.
– Привет, – Кирстин вяло улыбнулась и раньше, чем ощутила скованность в лице, потянулась рукой к нему.
Рей осторожно пересел в изголовье кровати, так чтобы можно было обнять Кирстин сзади и прислонить спиной к себе. Поцеловал в висок.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Как человек, в которого всадили нож.
– Помнится, это означает «не очень хорошо».
Кирстин запрокинула голову, с любопытством глядя на него. Попыталась приподнять руку и коснуться пальцами шрама, но задела капельницу и была вынуждена опустить руку назад.
– Что со мной будет?
– Что произошло?
Обе фразы прозвучали в унисон.
Кирстин напряглась, и Рей тут же успокаивающе сжал её ладонь.
– Какой-то араб, – сказала она, – псих.
– Араб? – Рей нахмурился. – Сможешь узнать по фото его лицо?
Кирстин кивнула.
– Он не пытался скрываться. Полный идиот.
– Он что-нибудь говорил?
Кирстин машинально стиснула руку любимого и непривычно отстранённым голосом произнесла:
– Нет. Ничего. Какую-то белиберду на непонятном мне языке, – поправилась она.
Рей поджал губы. Дежавю становилось всё сильней.
– Рей… – голос Кирстин прервал его мысли. – Почему я ничего не смогла сделать? Юрген ведь занимался со мной…
Рей нахмурился.
– В первый раз всегда тяжело, – сказал он. Но отметил мысленно, что и сам он не смог сделать ничего. – Я заставлю этого урода заплатить, Кристи. Только дай мне несколько дней.
Кирстин, к его удивлению, спорить не стала – просто кивнула и прижала ладонь Рея тыльной стороной к виску.
– Я люблю тебя, – прошептала она, – что бы ни случилось дальше, я хочу, чтобы ты знал.
Рей склонился и поцеловал её в висок, туда, где только что была его ладонь.
– Я тоже тебя люблю, Кристи, – сказал он. Сделал глубокий вдох. – Нам нужно решить ещё один вопрос.
Кирстин кивнула.
– Сейчас мы в Глазго. На полное восстановление тебе может понадобиться от двух недель. Смотря какой курс лечения мы изберём.
– Так.
– Я бы предпочёл перевести тебя в Швейцарию на это время. Во-первых, потому, что там врачи, которые лечили меня. Во-вторых, потому, что не очень хотел бы провести это время в Глазго – а я должен быть если и не рядом, то неподалёку от тебя.
