Всё время, пока Памела заваривала чай, девушка сидела молча и смотрела на неё.
Потом, получив в своё распоряжение чашку, сделала глоток, но всё так же продолжала молчать.
– Рей сказал, вас преследуют… образы, – осторожно начала Розенберг, присаживаясь на диван напротив. Несмотря на заметный немецкий акцент, она говорила на английском очень хорошо.
– Что-то вроде того, – пробормотала Кирстин и отвела взгляд.
Кирстин живо представила, как будет рассказывать этой цветущей, жизнерадостной женщине про подвал… и ей стало нехорошо. Кирстин едва удержалась на месте, настолько накрыло её желание немедленно сбежать.
– Знаете, – так же осторожно сказала она, – отношения с Реем стали большой неожиданностью для меня. Честно сказать, я их не выбирала – хотя если бы меня спросили сейчас, с кем я хочу быть, я без сомнения выбрала бы его.
Розенберг понимающе кивнула, однако в глазах ее промелькнуло смятение. Она явно ожидала услышать другой рассказ.
– Это всё вышло так резко… И хотя я хочу быть с ним, я потеряла всякую возможность видеться с семьёй. Я скучаю по семье. И ещё… мне очень дорого стоило поступление в колледж. И я хочу вернуться туда, но не знаю, как его убедить.
– Такие люди, как Рей, обычно бывают очень уверены в принятых единожды решениях, – всё так же растерянно ответила Памела.
– Это угнетает меня. Я понимаю, что переспорить его будет очень трудно…
Они поговорили ещё. Кирстин старательно обходила тему похищения. Для неё самой за пределами дома Рея эта проблема уходила в некий вакуум глубоко внутри. Затрагивать этот чёрный мешок, спрятанный в душе, нельзя было ни при ком.
Когда стрелка часов показала три, Кирстин поднялась и с улыбкой протянула руку терапевту.
– Спасибо. Мне очень помог этот разговор, – сказала она и направилась к двери.
– Ты правда так скучаешь по дому или просто решила заговорить зубы мадам Розенберг?
Кирстин резко села. Разговор снова происходил в постели, но на сей раз в её собственной – Рей сегодня ночевал у неё.
– И то, и то, – честно сказала Кирстин. – Она всё тебе рассказала? – с усмешкой поинтересовалась девушка.
– Ты поэтому не стала с ней говорить?
– Нет… – Кирстин опустила подбородок на руки, лежащие поверх её полусогнутых колен. – Нет, Рей. Прости. Я просто не могу говорить об этом с ней.
Рей какое-то время молчал, подавив первый порыв притянуть Кирстин к себе и обнять. Сейчас ему требовалась дистанция, чтобы довести этот разговор до конца.
– Но тебе нужно с кем-то об этом поговорить, – старательно изображая уверенность, произнёс он.
Кирстин какое-то время молча смотрела перед собой. Потом облизнула губы и произнесла:
– Понимаешь… первый мастер, который ко мне пришёл, был груб. Я была для него куском мяса. В этом ничего хорошего нет, и я его ненавидела. Мне было страшно. Но всё, что со мной происходило, походило на фильм Бунюэля, который смотришь, несмотря на отвращение и страх, просто не можешь отвести глаз. Из всего, что он делал со мной, только одно запомнилось мне и причинило настоящую боль – когда он заговорил про моего отца.
Кирстин сглотнула подступивший к горлу ком и на мгновение прикрыла глаза.
– Я, наверное, такой человек… Меня никогда не пугала физическая боль. Но слова… могут ударить куда больней. Потому что с того самого момента я думала: а что, если он прав?
– Что он сказал? – спросил Рей глухо.
– Он сказал, что и мой отец, и все вокруг меня… всегда знали, что я шлюха.
Кирстин замолкла. Реймонд тоже молчал.
– Он попал в точку, – тихо продолжила Кирстин, – отец всегда говорил, что я лягу под любого мужика – хотя я не была ни с кем и никогда. Но это не всё… – она снова на какое-то время замолкла, собираясь с силами. – Понимаешь, я только одному человеку об этом говорила. Тому, кого, как я думала, я любила.
Кирстин посмотрела на Рея в поисках поддержки.
– Тому, кто продал меня им. Я не понимаю, Рей. Как такое может быть? Он неделями говорил со мной. Он… делал вид, что ему интересно, что он меня ждёт. Я, наверное, могу понять, как можно убить того, кого ты не знаешь. Как можно его продать. Но как можно… так? Заставить доверять… Или я была для него настолько глупа и наивна, что все мои слова ничего для него не стоили?
Рей не выдержал её вопросительного взгляда и отвёл глаза.
– Я не знаю, – внезапно охрипшим голосом произнёс он, – может, это просто такой человек, Кирстин? Или, может, он не знал, какая ты на самом деле?
– Он всё знал, Рей, – с нажимом произнесла Кирстин, и в глазах её вспыхнула злость. – И я никогда не смогу понять, как можно было…так. Мне кажется, после него я никому уже не смогу доверять. Казалось… —закончила она и теперь уже сама отвела глаза. – Я такая дура…
Рей молчал, всё ещё не в силах поднять взгляд.
– Я не могу понять, – повторила Кирстин. – Тот человек, к которому я попала, он бил меня током каждый раз, когда я не выполняла приказ. И мне приходилось их выполнять. Но гораздо страшнее было то, что с тем, другим, я хотела этого сама. Я… – Кирстин поджала губы. – Я и ему доверяла. Я не знаю, как можно быть такой дурой. Он играл со мной. Превратил в аморфную куклу, согласную на всё. Когда я представляю, как елозила по его телу, у меня щёки горят. И я всё это время надеялась… что он заберёт меня себе. Как можно было быть такой дурой?
Рей очень долго молчал, подбирая слова.
– Я рад, что он не сделал этого, – наконец глухо сказал он. – Иначе я не получил бы тебя.
Кирстин покачала головой.
– Я думала, что я не смогу верить больше никому. Но после того, что я делала… как я могу верить хотя бы себе? Никак не могу избавиться от мысли: что, если то, что я чувствую к тебе – это просто ещё один урок? Если это он меня надрессировал? Ведь они говорили мне… Что я могу попасть к покупателю, который полюбит меня. И что я сама захочу отдаться ему. Так и произошло, да, Рей?
– Нет.
Рей заставил себя поднять глаза, но Кирстин не смотрела на него.
– Я не играю с тобой, – сказал он. – У меня никогда не было никого настолько близкого, как ты. Я никогда не чувствовал чужую боль так, как ощущаю твою. Если бы я мог, я бы убил всех, кто когда-либо тебя обижал.
– Я бы этого хотела, – так же глухо ответила Кирстин и вдруг посмотрела на него. В глазах её была незнакомая Рею леденящая злость.
– Но я не могу! – Рей ударил по кровати кулаком.
Наступила тишина.
Кирстин закрыла глаза.
Рей сидел и смотрел на неё, понимая, что та сейчас как никогда далеко.
– Это не важно, Рей, – наконец сказала Кирстин. – Они не люди. И если когда-нибудь я встречу его – то убью сама. Я должна преодолеть страх. Это моя война. И… ты совсем не должен выслушивать всё это. Я на самом деле тебя люблю.
