Глава 1. Логово Зверя
Спала она плохо. Всё время чудились чужие руки, раздевавшие её, терзавшие тело, ощупывавшие со всех сторон.
Проснувшись, резко распахнула глаза и увидела над собой потолок, непривычно белый после серого металла в полумраке камеры. Голова кружилась – она поняла это, когда попыталась встать, и тут же уронила голову обратно на подушку.
В отдалении раздался негромкий писк, и заморгал зелёным индикатор на прикроватной тумбе.
Кирстин медленно и осторожно повернулась на этот едва заметный свет и отметила про себя, как не подходит это проявление хай-тека к интерьеру, окружавшему её, к белому потолку и даже к виду за окном.
В комнате царил полумрак, и умиротворяюще пахло чем-то похожим на свежевыстиранные свитера, когда их бралась стирать её сестра. Впрочем, Кирстин сразу же увидела над кроватью изысканное бра и, пошарив рукой кругом него, нащупала выключатель, позволявший регулировать яркость.
Покрутив немного ручку, Кирстин настроила свет так, чтобы не резал глаза, но и не было слишком темно. Опустила руку, заметив на ней намертво запаянный фитнес-браслет, и с облегчением вздохнула. Впервые за прошедшие с момента похищения месяцы она ощутила хоть какую-то власть над тем, что творилось кругом неё.
При этой мысли, впрочем, память услужливо подкинула воспоминания о том, что она всё так же в плену. И более того – теперь она снова не знала, кто властвует над её судьбой и что её ждёт.
Кирстин закрыла глаза, силясь унять беснующийся гул в голове, а когда открыла их, оказалось, что дверь комнаты без единого звука отворилась, и на пороге показалась девушка в накрахмаленном белом фартуке поверх короткого чёрного платья и с серебряным подносом в руках. Поднос укрывало белое полотенце, и когда она поставила его на тумбу и приподняла полотенце, Кирстин увидела изящную сахарницу, небольшой кофейник, тосты и баночки с маслом и джемом.
Кирстин закрыла глаза на мгновение, в основном из-за того же шума в висках, и тут же услышала:
– Вы плохо себя чувствуете, мис?
Кирстин сделала глубокий вдох. Никто, кроме учителя по истории, так не называл её до сих пор.
– Как вы могли бы догадаться, – слегка ядовито заметила Кирстин. – Мне опять дали снотворное, да?
Горничная молчала и Кирстин пришлось открыть глаза и выжидающе посмотреть на неё.
– Я ничего не знаю об этом, мис, – сказала та наконец, заметив этот взгляд, – у меня приказ обеспечить вас всем необходимым на первое время. В дальнейшем поступят другие указания от милорда обо всем, что может вам понадобиться. Вы сядете, мис, или мне нужно будет кормить вас с ложечки как больную?
Кирстин вздрогнула. В памяти всплыл тот первый раз, когда Мастер приносил ей в камеру джем. Руки Кирстин тогда ещё были связаны, и Мастер сам подносил бутерброды к её губам. В этом было нечто настолько интимное… и от того ещё более постыдное, что Кирстин ничуть не хотела этого повторять.
Она послушно подтянулась на кровати и села.
Девушка тут же трансформировала поднос в подставку для завтрака в постели и устроила поверх её живота.
– Меня зовут Жанет, – сказала та, стоя напротив кровати и наблюдая, как Кирстин ест. – Пока вы не здоровы, индикатор будет оповещать меня о том, что вам требуется что-нибудь. Или же вы можете нажать кнопку вызова, – Жанет показала на небольшой звоночек на стене около кровати, – я или моя коллега придём к вам.
«Коллега» больно резануло Кирстин по груди и спровоцировало на вопрос:
– В каком положении я здесь?
– У меня нет такой информации, мис. Только приказ обеспечивать вас всем, что потребуется на первое время. Дальнейшие указания от милорда об остальных вещах поступят позже.
Кирстин намазала джемом тост и принялась медленно жевать, внимательно разглядывая Жанет – которая, впрочем, не имела в себе ни одной примечательной черты. Она была красива, но красива как манекен, и если бы Кирстин дали задание вылепить её, Кирстин не знала бы с чего начать. Ни одной примечательной черты она не нашла. И всё же отвести взгляд, пока эта незнакомая девушка находится в комнате, она не могла.
– А какие распоряжения оставлены мне? – наконец спросила она.
– Поправляться, мис, – охотно ответила Жанет, будто радовалась, что ей задали такой простой вопрос.
Кирстин ещё раз надкусила бутерброд, оказавшийся на удивление вкусным, и, тщательно прожевав его, решилась задать ещё один, не слишком рассчитывая получить утвердительный ответ:
– Я могу покидать дом? – спросила она.
– В сопровождении охраны вы можете выходить в сад, – столь же охотно ответила Жанет. И заметив, что Кирстин не удивлена, добавила, – полагаю, милорд беспокоится о вас.
Кирстин перевела взгляд на окно. Стояли сумерки. В помещении было довольно прохладно, но за стеклом виднелась зелёная, как на картинках, трава, и огромное озеро блестело вдалеке. По дальнему его краю ютились небольшие аккуратные домики, с крышами покрытыми красной и жёлтой черепицей.
Кирстин зажмурилась на мгновение, не уверенная, что зрение после стольких недель темноты не обманывает её. Открыла глаза, но вид никуда не делся.
Глубоко вдохнув, Кирстин решительно отставила поднос и, вскочив с кровати, опустила ноги на пол.
– Ваши туфли, мис, – Жанет вежливо, но настойчиво пододвинула соответствующий предмет к ней, и прежде чем встать, Кирстин пришлось засунуть ноги в мягкие белые туфли, носить которые дома ей никогда бы в голову не пришло. Только теперь она поняла, что и сама далеко не обнажена – роскошная невесомая шелковая сорочка черного цвета, какую она видела только в кино, была надета на ней.
Наконец Кирстин получила возможность встать и подойти к окну. Приоткрыла его и с наслаждением вдохнула свежий воздух, ворвавшийся в комнату снаружи.
Однако что-то ещё, помимо прекрасного вида, заострило на себе её взгляд, и, чуть повернув голову, она обнаружила по правую сторону от окна мужчину в аккуратном смокинге, плохо соответствовавшем времени суток. Этот обитатель дома был в полтора раза шире её в плечах, и из уха у него торчал маленький проводок.
– Добрый день, – произнесла Кирстин вежливо.
Мужчина не отреагировал на неё никак, даже не повернулся на звук.
Кирстин повернула голову в другую сторону и увидела ещё одного по другую сторону от окна.
– И вам добрый день, сэр.
Кирстин стало невыносимо смешно, но она сама понимала, что рвущиеся из горла звуки больше походят на истерику, чем на смех.
– Итак, – силясь справиться с собой, произнесла она, снова прикрывая окно и оборачиваясь к Жанет, – вы покажете мне дом?
