На улице стояла жуткая жара, солнце палило нещадно, редкие
прохожие норовили проскользнуть под деревьями от магазина к магазину, где
работали кондиционеры.
С утра Ленской пришлось надеть плотные брюки, чтобы не
бросалась в глаза повязка на ноге. Эластичный бинт, конечно, фиксировал
растяжение, но с ним было гораздо жарче. Да еще кофта с длинным рукавом, чтобы
уберечь кожу от солнечных ожогов.
Никакие кремы Александре Павловне не помогали, от солнца
руки и плечи покрывались некрасивыми красными пузырями, которые потом заживали,
только если их долго мазать специальной болтушкой из окиси цинка, что делали на
заказ в течение трех дней в самой дальней аптеке их района. Ленской было
некогда, и лекарство заказывала сердобольная соседка по площадке, которая считала
своим долгом присматривать за болезненной недотепой. Отчего-то все, кроме
коллег по работе, считали майора Ленскую перезрелой старой девой, нездоровой,
несчастливой и неудачливой в жизни.
Старыгину тоже не улыбалось разгуливать по жаре, да еще в
обществе майора милиции, поэтому он без спроса потянул Ленскую к маленькому
уличному кафе. Усевшись под полосатым тентом и поймав улыбку симпатичной
официантки, он малость приободрился.
– Мороженое будете? – спросил он Ленскую.
– В такую жару? – ужаснулась она. – Мигом
ларингит получу!
Старыгин перехватил удивленный взгляд официантки, судя по
которому девушка понятия не имела, что такое ларингит, и искренне недоумевала,
когда же есть мороженое, если не в жару. Дмитрий Алексеевич из вежливости от
мороженого тоже отказался. Далее Ленская отвергла по очереди:
– фруктово-сливочный десерт, потому что жирные взбитые
сливки назавтра дадут обострение больной печени;
– молочный коктейль, потому что от клубники, входящей в
его состав, у нее давняя аллергия;
– лимонно-мятный напиток, потому что от кислого у нее
случается изжога;
– кофе, потому что от него поднимается давление, а
также возникают проблемы со сном.
К концу обсуждения глаза официантки были заведены к небу.
– Что же вы хотите? – спросила она, едва
сдерживаясь.
– Пожалуйста, чай, ромашковый, не слишком горячий, без
сахара и всяких вкусовых добавок, – твердо сказала Ленская.
– Заодно и горло прополощите! – Официантка пожала
плечами и отошла, приняв от Старыгина заказ на пол-литровый стакан кока-колы со
льдом.
– Итак… – Старыгин втянул через соломинку изрядное
количество ледяного напитка и почувствовал себя человеком, – задавайте
ваши вопросы, Александра Павловна, я весь внимание.
Про себя он решил, что придется кое-что ей рассказать,
потому что не такой человек майор Ленская, чтобы отпустить его с миром. Ее
отчего-то сильно заинтересовали эти злополучные солдатики, значит, нужно
бросить ей кость в виде малой толики информации. Раз уж она знает про убийство
в поселке Комарово и что он, Старыгин, был на месте преступления, то и нужно
сказать, что он нашел солдатика именно там. Потому что если он скажет правду,
то есть в деле появится второй солдатик, а стало быть, и второе убийство, то
Старыгину несдобровать. А братья-антиквары, Боренька и Глебушка, – люди
тертые, в их бизнесе иначе нельзя. Если до них что дойдет, они от всего
отопрутся – не знаем, мол, ничего, не видели, не слышали, никто у них солдатика
не крал, и они ни у кого ничего краденого не покупали, а Старыгина вообще
больше года не видели.
Майор Ленская умела не только просвечивать человека
взглядом, но и читать его мысли. Тем более в случае Старыгина это было легко.
Он-то не преступник, ему особо скрывать нечего.
Так и сейчас, Ленская уловила легкие колебания в его взгляде
и поняла, что нужно сменить тактику.
– Дмитрий Алексеевич, дорогой, – она легонько
погладила его по руке, – что мы с вами смотрим друг на друга, как заклятые
враги. Я знаю, вы обязательно мне поможете, я, понимаете ли, зашла в тупик. И
ваш долг, как честного законопослушного гражданина… – Тут Старыгин едва
заметно поморщился, и Ленская поспешно добавила: —…и порядочного человека,
и благородного мужчины, пойти навстречу слабой женщине!
– А давайте, Александра Павловна, – тут же оттаял
Старыгин, – мы с вами будем думать друг о друге только хорошее. Я поверю,
что вы не хотите меня подловить, а вы – что я не совершал совершенно ничего
противозаконного, просто обстоятельства так сложились, что я оказался замешан…
Обстоятельства звались Лидией Грин, но вот уж про нее-то
Старыгин мог рассказать майору только под пыткой. Да и то, смотря какой. Пытку
голодом он, к примеру, выдержал бы, по крайней мере, не очень продолжительную,
а вот если бы Ленская применила к нему методы психологические, то есть
покусилась бы на самое дорогое, что у него есть, – на кота Василия, то,
пожалуй, пришлось бы сдаться. Но майор Ленская, несмотря на жесточайшую
аллергию, животных любила, так что такой пытки выдумать не могла.
– Что ж, давайте, – согласилась Ленская, – и
в качестве доказательства того, что я вам доверяю, я скажу, отчего я здесь.
Видите ли, Дмитрий Алексеевич, сегодня ночью убили племянника профессора
Переверзева, и обстоятельства так сложились… – тут Ленская улыбнулась с
некоторой насмешкой, – что я узнала об этом почти сразу же. И на месте
убийства был обнаружен вот этот оловянный солдатик.
Старыгин так поразился, что не стал уточнять, что солдатик
вовсе не оловянный, а свинцовый.
– Профессор Переверзев был очень расстроен смертью
единственного племянника, но я все же сумела выяснить, что накануне они
поссорились из-за того, что дядя поймал Иннокентия на воровстве.
«Точно! – подумал Дмитрий Алексеевич. – И
антиквары это же говорили…»
– Я голову ломаю, к чему тут солдатик, –
продолжала Ленская, – а тут появляетесь вы с таким же экземпляром. И что
вы можете сказать по этому поводу?
И Старыгин честно и подробно рассказал, как посещал
Никанорыча, хотел выяснить кое-какие профессиональные вопросы, как старик
отчего-то рассердился, и он решил потянуть время и зайти попозже. А когда
вернулся, то застал там труп старика. Солдатик валялся рядом, Старыгин сунул
его в карман совершенно машинально, а потом забыл про него. И только сегодня
решил пойти к профессору, потому что слышал от знакомых о его коллекции.
В процессе рассказа Старыгин тщательно следил, чтобы нигде даже
случайно не мелькнуло имя Лидии, так что чуткое ухо Ленской уловила некоторые
нестыковки в его рассказе. Однако не стала тыкать Старыгина в них носом, как
нашкодившего щенка, оставив экзекуцию на более удобное время.
– Я пока подержу этого солдатика у себя, – сказала
она, – возможно, придется предъявить его профессору для опознания. А все
же жаль, Дмитрий Алексеевич, что вы многого недоговариваете, было бы лучше,
если бы я знала всю подоплеку этого дела.
– Да я сам всей подоплеки не знаю! – Старыгин с улыбкой
развел руками, а про себя подумал, что было бы лучше, если бы они с майором
Ленской вообще никогда не встречались.
